м опасной, и распространение вируса невозможно было остановить. Эпидемии чумы продолжали время от времени вспыхивать в Европе на протяжении последующих 500 лет. Последней крупной эпидемией в Англии стала Великая чума в Лондоне в 1665—1666 гг. И в этот раз виновниками были объявлены не крысы, а кошки. В результате по распоряжению лорда-мэра Лондона было убито 200 000 кошек[59].
Англия ⅩⅦ в. была не лучшим местом жизни для кошки, так же, как и новые английские колонии в Северной Америке. Из-за их связи с языческими обрядами, сохранявшимися в сельских областях, кошки — и, опять же, в основном чёрные кошки — стали ассоциироваться с колдовством. И сегодня мы видим пережитки этого прошлого в фильмах ужасов и декорациях к Хэллоуину.
Кроме того, они упоминали и других животных, включая собак, кротов и лягушек, но кошек — чаще всего. Таким образом, Римская церковь официально санкционировала жестокое отношение к кошкам. Человека, который встретил кошку после наступления темноты и убил или покалечил её, оправдывали на том основании, что это могла быть замаскированная ведьма. На шотландском острове Мулл во время магического обряда под названием «Тайгерм» чёрных кошек одну за другой живьём медленно поджаривали на огне в течение четырёх дней и четырёх ночей[60]. Колониальные правители распространили эти предрассудки, вернувшись в Америку, в штат Массачусетс. Кульминацией подобного невежественного отношения стал знаменитый судебный процесс над салемскими ведьмами, состоявшийся в 1692—1693 гг.
Трансформация отношения к кошкам
Репутация кошки в Европе стала выправляться в середине ⅩⅧ в. Людовик ⅩⅤ, правнук того самого Людовика ⅩⅣ, который зажёг костёр под корзинами с кошками, был по отношению к ним, по крайней мере, терпимым. Он позволил своей жене Марии и её свите исполнять любые прихоти своих питомцев. В то время стало модным изображать знатных французских дам с их кошками. Когда животные умирали, то для особо любимых питомцев строили специальные гробницы. Однако подобное отношение было скорее исключением: примерно в то же время натуралист Жорж Бюффон писал в своей подробной, состоявшей из тридцати шести томов «Естественной истории»: «Кошка — неверное домашнее животное, его держат исключительно ради необходимости защиты от другого животного, которое доставляет нам ещё большее беспокойство и которого мы не можем выгнать сами»[61].
Между тем в Англии кошки приобретали всё большую популярность. Поэты ⅩⅧ в. Кристофер Смарт и Сэмюэл Джонсон не только ценили общество кошек, но и писали о них. Вот строчки из стихотворения Смарта «О храбрости мышей и о мудрости кота Джеффри»[62]:
Ибо рассмотрим кота моего Джеффри.
Ибо он слуга Бога живого, служащий ему верно и неустанно.
Ибо при первом проблеске Божьих лучей на востоке он творит поклонение.
Ибо он творит это, семь раз выгибая свою спину изящно и ловко.
Судя по этому произведению, Смарт не видел связи между кошкой и поклонением дьяволу, совсем наоборот. Смарт хорошо изучил поведение кошки. Далее следуют строки:
Ибо, во-первых, он рассматривает передние лапки, проверяя, чисты ли они.
Ибо, во-вторых, он скребёт задними лапками, чтобы навести чистоту позади себя.
Ибо, в-третьих, он мощно и всласть потягивается.
Ибо, в-четвёртых, он точит когти о дерево.
Ибо, в-пятых, он умывается.
Ибо, в-шестых, он свёртывается, помывшись.
Ибо, в-седьмых, он ловит блох, чтобы они ему не докучали во время охоты.
Ибо, в-восьмых, он трётся спиной о дверной косяк.
Ибо, в-девятых, он смотрит вверх, ожидая подсказки.
Ибо, в-десятых, он отправляется что-нибудь промыслить.
Как и Смарт, Сэмюэл Джонсон тоже обожал своих кошек Ходжа и Лили. Его биограф Джеймс Босуэлл писал: «Я никогда не забуду, с какой сердечностью относился он к Ходжу, своему коту, потворствуя всем его желаниям». Вероятно, он имел в виду привычку Джонсона кормить кота устрицами, которые, надо сказать, не считались тогда такой роскошной едой, как сегодня.
К концу ⅩⅨ в. кошка завершила свою трансформацию в домашнее животное. У английской королевы Виктории в разное время было несколько кошек. Её ангорская кошка Белый Вереск служила ей одним из утешений в преклонные годы. Она пережила королеву, став питомцем её сына, Эдуарда Ⅶ. Американский писатель Марк Твен был не только кошатником, но и, подобно Смарту, знатоком их повадок:
На каком основании собаку стали считать «благородным» животным? Чем более грубо, жестоко и несправедливо вы к ней относитесь, тем более раболепствующей и обожающей она становится. Но если вы хоть раз поступите дурно по отношению к кошке, то она всегда будет держаться с вами подчёркнуто сдержанно, и вы уже никогда не сможете вернуть её полное доверие.
Необычный окрас как следствие мутации
К началу ⅩⅨ в. кошки стали намного разнообразнее внешне, чем были их египетские предки. В разное время и в разных местах Европы и Ближнего Востока в результате спонтанных генетических мутаций у кошек появлялись новые типы окраса. Иногда через несколько поколений эти мутации исчезали, если, в частности, владельцы кошек находили их странными. Однако временами кошки с такой необычной внешностью обретали владельцев, которые дорожили уникальностью своего питомца. Если же подобные предпочтения начинали разделять и другие владельцы, в том числе те, кто жил в других местах, то эта мутация могла постепенно распространяться, затрагивая общую популяцию. Таким образом, она становилась частью целого диапазона окраса и длины шерсти, который мы наблюдаем у сегодняшних кошек. Примечательно, что мы ещё можем проследить источники и распространение некоторых из этих изменений даже среди современных разнообразных кошачьих популяций.
Генетики объясняют сравнительную однородность домашних кошек в Европе и на Ближнем Востоке местной традицией держать этих животных на кораблях. К примеру, можно легко представить себе помёт котят, зачатых в Ливане и рождённых два месяца спустя в Марселе после того, как их мать спрыгнула с корабля в порту. Ходившие по морю финикийцы, греки и римляне распространяли кошек по побережью Средиземного моря. В генах французских кошек до сих пор присутствуют следы торгового маршрута из Средиземного моря вверх по реке Рона, а потом вниз по Сене до Ла-Манша.
Широкое присутствие в Северной Европе кошек с мутацией красного окраса говорит о том, что эти животные были популярны у викингов-завоевателей почти тысячу лет назад[63].
Первое свидетельство о появлении домашних кошек, у которых не было полосатого окраса, относится уже к началу эпохи христианства. В Ⅵ в. греки первыми описали чёрных и белых кошек, но мутация чёрного окраса, которая случается довольно регулярно, могла распространиться на домашнюю популяцию несколькими веками раньше. Многие кошки, являющиеся носителями данной мутации, на самом деле не чёрного цвета. Чёрный окрас шерсти обусловлен наследственной неспособностью вырабатывать обычный светлый цвет кончиков волосков, которые придают диким кошкам их коричневатый окрас. Технически этот ген называется «агути». В этом случае шерсть приобретает свой базовый чёрный оттенок, но при условии, что котёнок наследует две изменённые копии (мутации) гена — от матери и от отца. Если же он является носителем одной нормальной копии и одной мутировавшей, тогда нормальная копия будет доминантой, и его шерсть приобретёт привычный полосатый рисунок. Таким образом, уже подросшие котята — полосатые самец и самка — могут произвести не только полосатых, но и чёрных котят. В настоящее время мутация чёрного окраса распространена повсеместно, что даёт основание предполагать, что она появилась до того, как финикийцы и греки начали распространять домашних кошек по Европе.
Чёрные и белые кошки противоположны друг другу не только по цвету, они также отличаются историей взаимоотношений с человеком. Кошки бывают полностью белого цвета либо если они альбиносы, и тогда у них розовые глаза, либо если они являются носителями мутации, когда «белый ген» доминирует. И те, и другие отличаются менее крепким здоровьем по сравнению с обычными кошками: они не только больше подвержены раку кожи — голубоглазые коты с доминирующим белым часто бывают глухими. Но самое главное, пожалуй, то, что в отличие от своих полосатых собратьев, полностью белые кошки выделяются почти на любом фоне, а значит, им будет непросто раздобыть себе пропитание. Если не считать породистую популяцию, в которой доминирующие белые окрасы специально разводились в отдельные породы, полностью белые кошки встречаются крайне редко и составляют не более 3 % особей, живущих в естественных условиях.
И, напротив, мутация чёрного окраса является настолько распространенной, что она не наносит заметного биологического ущерба её носителям. В некоторых регионах носителями данной мутации могут быть более 80 % кошек. И при этом не обязательно все или даже большинство этих животных имеет чёрный окрас, так как многие из них имеют только одну мутировавшую копию и, соответственно, получаются полосатыми. Сегодня чёрный окрас чаще всего встречается в Англии и Ирландии, в Утрехте в Нидерландах, в городе Чанг Май на севере Таиланда, в нескольких американских городах, таких как Дентон, штат Техас (насчитывающий в настоящее время рекордные 90 %), в Ванкувере, а также в Марокко.
Так как чёрный цвет был не всегда и не всеми любим, его повсеместность сложно объяснить. В силу того, что объяснения культурного характера не подходят, учёные подвели под распространение мутации чёрного окраса биологическую основу. Обладание данной мутацией, даже одной невидимой копией генов (гетерозигота), делает такого кота более дружелюбным по отношению к людям и/или другим котам. А это, в свою очередь, дает ему преимущество перед другими котами в условиях обитания в густонаселенных районах или же при вынужденном длительном контакте с людьми, например, на борту корабля[64].
Однако данная гипотеза противоречит исследованию кошек, проведённому недавно в Латинской Америке[65]. В этой стране приблизительно 72 % кошек являются носителями мутации чёрного окраса. Такова пропорция и в Испании, откуда, вероятно, произошло большинство южноамериканских кошек. Мы можем подсчитать количество длительных путешествий, которые, предположительно, совершили кошки между Испанией и каждой из разнообразных испанских колоний, проследив их пути вдоль торговых маршрутов. Предки кошек из города Ла-Пас, расположенного в Андах на высоте 4000 м над уровнем моря, совершили множество таких путешествий. Но в этих местах чёрные кошки уже не так распространены, как в Испании. Любой кот, добиравшийся в столь отдалённые места, по всей видимости, должен был быть весьма терпимым к людям. Таким образом, пока ещё невозможно дать убедительных объяснений ни общей численности кошек, ни их местным различиям.
Как ни странно, «классический» окрас (также известный как «мраморный табби») представлен наиболее широко, хотя причины его преобладания в определённых регионах до конца неясны. Дикий предок кошки имел полосатый (или тигровый) окрас, и все домашние кошки, вероятно, являлись носителями генов данного окраса минимум вплоть до начала нашей эры, а может быть и позднее[66]. Мутация мраморного окраса впервые случилась, возможно, ближе к концу периода Средних веков и, скорее всего, в Англии, где этот окрас является сегодня наиболее распространённым.
Окрас мраморный и в полоску
Как и в случае с чёрным окрасом, мутация мраморного окраса является рецессивной: чтобы у кошки был мраморный окрас, у неё должно быть две копии соответствующего гена: одна наследуется от матери, другая — от отца. Если же одна копия полосатого окраса, а вторая мраморного, то окрас будет полосатым. Несмотря на это явное ограничение, в Англии и многих регионах США количество мраморных особей примерно в два раза превышает количество полосатых. А это значит, что свыше 80 % кошек являются носителями копии гена, отвечающего за мраморный окрас. Во многих областях Азии мраморные кошки встречаются редко или даже отсутствуют. Исключением в основном являются несколько бывших английских колоний, таких как Гонконг, которые, предположительно, были в одно время заселены британскими кошками — либо «корабельными», либо питомцами первых поселенцев.
Чтобы новая вариация гена, особенно рецессивного, распространилась по всей популяции, он должен иметь определённое преимущество. Так как полосатые коты обитали в Англии ещё с римских времен, а возможно и раньше, то у них было изначальное преимущество перед мраморными. Примерно в 1500‑х гг. последние, вероятно, составляли 10 % популяции. А потом их численность с каждым годом увеличивалась, пока не достигла сегодняшней почти повсеместной распространённости. В Англии мраморный табби иногда называют «классическим» табби, как будто полосатый окрас является мутацией, а не наоборот.
Причина доминирования мраморного окраса до сих пор неясна. Английские владельцы кошек не отдают особого предпочтения мраморным кошкам перед полосатыми, по крайней мере, это не влияет на их численное превосходство по сравнению с другими английскими питомцами. На самом деле, опрос показал, что при выборе англичан наблюдается небольшой перевес в пользу полосатых особей. Вероятно, это объясняется просто тем, что сейчас там этот окрас воспринимается, как довольно необычный. Мраморный окрас, похоже, не даёт кошкам особых преимуществ в плане маскировки, по сравнению с полосатым, по крайней мере, в сельской местности. Недавно было выдвинуто предположение, что загрязнение окружающей среды, вызванное промышленной революцией и покрывшее крупные английские города копотью, помогло более тёмным котам — и мраморным, и чёрным — они стали менее заметными. Но подтверждений данной версии нет[67]. И всё же нам известно, что почти все гены обладают множественным действием, несмотря на то, что большинство из них названо в соответствии с теми изменениями, которые они несут. А значит, мраморная вариация гена, вероятно, даёт какое-то другое преимущество, не имеющее ничего общего с окрасом и, возможно, способствовавшее адаптации кошек к жизни в Англии.
Распространение в Англии гена, отвечающего за мраморный окрас, отразилось на количестве мраморных кошек в бывших английских колониях по всему миру. В северо-восточных штатах Америки — Нью-Йорк, Филадельфия и Бостон — основанных европейцами в 1650‑х гг., примерно 45 % кошек являются носителями гена, обеспечивающего мраморный окрас. Но в тех регионах, которые были изначально испанскими, таких как Техас, их значительно меньше — около 30 %, и эти кошки очень похожи на тех, что обитают сегодня в Испании. Как показано в таблице ниже, на атлантическом побережье Канады, заселённом примерно 100 лет спустя, в настоящее время больше кошек мраморного окраса. В европейских колониях, основанных в ⅩⅨ в., пропорции варьируются. В частности, в Гонконге их меньше, чем должно быть: вероятно, потому, что там уже была популяция полосатых кошек китайского происхождения, которая разбавила вновь прибывшую популяцию английских кошек. С другой стороны, в Австралии их больше, чем должно быть: возможно, это стало результатом прибытия сюда в ⅩⅩ в. большого количества английских иммигрантов, которые привезли с собой своих кошек. В 1970‑х гг. в Англии численность кошек мраморного окраса составляла свыше 80 %, и с тех пор она, вероятно, продолжает расти.
Такую тенденцию можно объяснить двумя версиями. Первая: численность мраморных кошек в Англии начиная с 1500‑х гг. росла неуклонно по какой-то уникальной для этой страны причине. Иначе подобное изменение могло произойти, к примеру, в Нью-Йорке, Новой Шотландии, Брисбене и Гонконге. И тогда бы там численность популяции кошек мраморного окраса тоже достигла 80 %. Вторая версия заключается в том, что, как только популяция кошек закрепляется в каком-то определённом месте, пропорция особей мраморного окраса по отношению к особям полосатого окраса не меняется. Последнее утверждение верно также в отношении других мест и вариаций окраса, то есть оно может быть применимо повсеместно (см. фрагмент «Восстановление источников происхождения кошек в округе Гумбольдт, штат Калифорния» на с. 102). Однако похоже, что больше это нигде не происходило. И в данной связи факт увеличения численности кошек мраморного окраса в Англии становится ещё более любопытным.
Среди тех домашних кошек, что прибыли в Южную Америку из Испании и Португалии, кошек мраморного окраса было сравнительно мало. Чтобы проследить их историю, учёным пришлось обратиться к исследованию других вариаций окраса. И здесь снова выяснилось, что, как только популяция кошек закрепляется в каком-то месте, её генетика остается почти неизменной даже на протяжении нескольких веков. Вполне правдоподобной выглядит версия, что основу популяции кошек закладывали первые поселенцы, привозившие животных с собой, а прибывавшие позднее иммигранты уже брали кошек из местной популяции. Так, к примеру, в ⅩⅨ в. каталонцы из Барселоны основали несколько городов вдоль реки Амазонки. И теперь уже более века спустя кошки, по крайней мере, из двух тогдашних городов, Летиция-Табатинга и Манаус, всё так же похожи на кошек из Барселоны[68].
Процент кошек с аллелем, обеспечивающим мраморный окрас, варьируется в английских колониях в период между 1650 и 1900 гг. (по сравнению с показателями Англии 1950 г.)
И в испаноязычных частях США и в самой Испании кошки рыжего и черепахового окраса распространены больше, чем в других точках планеты. Исключением является только Египет, где эти цвета встречаются ещё чаще. Вероятно, источник этой мутации — острова у северных и западных берегов Шотландии и Исландия. Учёные объясняют эти случаи вероятным предпочтением, которое оказывали викинги рыжим. Викинги колонизировали эти места примерно в Ⅸ в., но пока неясно, получили ли викинги своих рыжих непосредственно из Восточного Средиземноморья или же эти кошки появились независимо где-то в Норвегии, а потом распространились по Норвежскому морю на кораблях викингов.
Сегодня встречаются коты самых разных окрасов и длины шерсти. И многие их этих вариаций, несомненно, являются результатом человеческих предпочтений: даже если не учитывать породистых кошек, разведение которых находится строго под контролем человека. Базовые окрасы кошек — чёрный, табби (полосатый или мраморный), рыжий — хорошо представлены в популяциях, обитающих по всему свету, хоть и в слегка разных пропорциях. Данные окрасы сохранились у тех котов, которые одичали, так что они, похоже, не наделяют их обладателей ни преимуществами, ни изъянами. Однако многие другие вариации во внешнем облике кошек сохраняются, похоже, именно потому, что они нравятся людям. Кошки с белыми лапками и варьирующимся количеством белых участков шерсти (соответствующий ген даёт разные результаты) хуже замаскированы, чем их неброские одноцветные собратья, что осложняет для них процесс охоты. Однако многим владельцам нравится, когда у их кошек присутствуют белые участки, особенно если это белые лапы и грудь — так называемый окрас чёрно-белый «смокинг» (или «такседо»). Кто-то предпочитает кошек, которые являются носителями гена, «разбавляющего» их основной окрас: например, когда чёрный окрас приобретает соблазнительный оттенок серого (этих кошек часто называют «голубыми») или когда окрас на несколько оттенков светлее обычного.
Некоторые владельцы любят длинношерстных кошек. Несмотря на очевидный факт, что эти кошки (которые, как и все другие кошки, не могут выделять пот через кожу) будут больше страдать в условиях тёплого климата, в недавнем исследовании латиноамериканских кошек отмечается, что предпочтение человека является более сильным фактором по сравнению с погодой[69]. Хотя толстый слой шерсти таких кошек, как мейн-кун и норвежская лесная, несомненно, жизненно важен для животных, обитающих на воле в холодном климате.
И если оставить данный факт без внимания, то это может привести к инфекции или заражению кожи паразитами. Кошек с длинной шерстью редко встретишь в колониях одичавших животных, что лишь подтверждает неспособность таких особей жить без специального ухода, который может обеспечить им человек.
Очевидно, что полосатый окрас диким кошкам подходит лучше всего, потому что он обеспечивает максимально эффективную маскировку во время охоты. Вероятно, мутации, влияющие на внешность кошек, происходили периодически, но дикие кошки, являвшиеся их носителями, путешествовали меньше, чем домашние. Поэтому подобные мутации быстро сходили на нет. Для домашней же кошки маскировка, вероятно, не столь важна, и поэтому другие окрасы свободно распространяются в рамках популяции.
Похожее разнообразие окрасов и длины шерсти, конечно же, наблюдается и у других видов одомашненных животных, например, собак, лошадей и крупного рогатого скота. В случае же с кошкой внешний облик животного отражает два заметных фактора. Каждый из них влияет на то, какое количество потомства будет у кошки и, следовательно, насколько распространённым будет её окрас и длина шерсти в следующем поколении. Во-первых, будут ли данные качества влиять на охотничьи способности кошки. Если сегодня это, вероятно, не столь важно, то в прошлом однозначно имело большое значение. Во-вторых, насколько привлекательным выглядит кот в глазах своего хозяина. В силу того, что вкусы разнятся у отдельных индивидуумов и у целых культур, этот второй фактор способствовал возникновению множества вариантов внешности.
Но здесь явно отсутствует даже намёк на личные предпочтения самих кошек. Хотя это никогда не исследовалось отдельно, у нас нет свидетельств наличия у кошек «дискриминации по цветовому признаку». Полосатые самки не отвечают пренебрежительным отказом чёрным самцам и не отдают предпочтения исключительно таким же полосатым котам. Белые «носочки» и «фартук», похоже, не являются ни преимуществом, ни недостатком, когда дело касается поиска пары. Исключение, вероятно, составляют те случаи, когда внешняя броскость кота помешала ему в охоте, в результате чего он стал выглядеть менее здоровым, чем его лучше замаскированный соперник. Но какими бы критериями ни пользовались кошки при выборе пары, окрас шерсти явно стоит в конце списка.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ИСТОЧНИКОВ. ПРОИСХОЖДЕНИЯ КОШЕК В ОКРУГЕ ГУМБОЛЬДТ, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ
На западное побережье США домашние кошки прибыли самыми разными маршрутами — по морю с юга и севера и по суше с востока. С ⅩⅥ по ⅩⅧ в. округ Гумбольдт, расположенный на побережье северной Калифорнии, принял череду визитёров и поселенцев, среди которых были русские, английские и испанские суда, исследующие тихоокеанское побережье, а также фермеры из штатов Миссури и Орегона, что находятся к востоку и северу соответственно. Первые упоминания о бродячих котах — вероятно, сбежавших с торговых кораблей — в округе Гумбольдт появились в 1820‑е гг., ещё до прибытия туда первых фермеров. Соответственно, сегодняшние кошки могут быть потомками тех или других животных, либо же происходить одновременно от обеих групп.
В 1970‑е гг. биолог Беннет Блюменберг записал окрасы 250 местных кошек и на основе этих данных установил пропорции различных вариаций каждого гена. Например, 56 % кошек были чёрными или чёрно-белыми. Исходя из этого, он смог подсчитать, что вариация гена, отвечающего за чёрный окрас (нон-агути), присутствовала у 75 % популяции — разницу составили кошки, которые являлись носителями одной чёрной и одной полосатой копии и были, соответственно, полосатыми. Он также зафиксировал количество кошек красного и черепахового окраса, соотношение полосатых и мраморных особей, количество кошек со светлым окрасом, с длинной и короткой шерстью, полностью белых кошек и кошек с белыми лапками и грудью. Каждая из этих вариаций контролировалась разным и чётко определённым геном. Затем он сравнил этих кошек с кошками из других регионов Северной Америки[70].
Самыми похожими оказались кошки из Сан-Франциско, Калгари и Бостона, что указывало на то, что предки сегодняшних кошек из округа Гумбольдт прибывали туда в основном по суше вместе с фермерами и старателями или же на судах, торговавших мехом, которые отплывали из Бостона. Однако он также обнаружил у них генетические следы кошек испанского происхождения — наследие периода распада Новой Испании и заселения земель, которые сегодня являются частью Калифорнии. Другие же кошки обнаружили сходство с кошками из Владивостока — порта базирования российско-американской торговой компании. Их корабли отправлялись из портов, которые сегодня находятся в Китае, и вполне реально могли доставить кошек китайского происхождения. Но Блюменберг не обнаружил у калифорнийских кошек следов генов китайских кошек.
Ещё одна редкая мутация, именуемая полидактилией, ответственна за лишний палец на лапе кошки. Вероятно, ещё во времена основания Бостона одна из новоприбывших кошек могла родить котёнка с лишними пальцами на лапах, и этот котёнок стал предком многочисленных кошек с подобным дефектом. Уже в 1848 г. здесь было много особей с лишними пальцами на лапах. А сегодня они составляют примерно 15 % всей популяции. Кошки с лишними пальцами также распространены в графстве Ярмут в Новой Шотландии — морском порте, основанном иммигрантами из Бостона. В то время как в соседнем Дигби, заселённом нью-йоркскими лоялистами в конце Гражданской войны, полидактилия встречается так же редко, как во всех остальных местах[71].
Следы кошки с полидактилией