из другой социальной группы. Некоторые из них кажутся более дружелюбными по отношению к другим кошкам — по крайней мере, к тем, кого они хорошо знают. Второй аспект — насколько общительна кошка с людьми, живущими в этом доме: кто-то из них, похоже, ценил близкий контакт со своими хозяевами больше, чем остальные. Третий и, возможно, самый основополагающий аспект состоит в том, насколько смела и активна или спокойна и осторожна кошка в целом. Каждая конкретная кошка может обладать одной из восьми возможных комбинаций этих трёх базовых характеристик: например, одна кошка может быть робкой и склонной к уединению, но при этом испытывать привязанность к своему хозяину и другим кошкам в доме; другая же может быть чрезвычайно активной и такой же ласковой с хозяином, но в то же время сохранять дистанцию с другой кошкой, живущей с ней в одном доме. И хотя эти характеристики заметны в их крайнем проявлении, в реальной жизни большинство кошек могут обладать одной, двумя или даже всеми тремя характеристиками. Вряд ли владельцы кошек согласились бы с понятием «среднестатистический кот», и всё же многие животные на самом деле приближаются к этому определению.
Вероятно, самой важной характеристикой является смелость кошки, потому что она влияет не только на то, как ведёт себя кошка, но и на то, насколько хорошо и чему она учится. В некоторых ситуациях благодаря новому опыту смелая особь научится большему, чем та, которая отступит. Однако если смелый кот будет вести себя излишне самоуверенно и в результате получит травму (например, если он с напыщенным видом подойдёт к воинственно настроенному самцу), он не только поранится, но ещё и меньше вынесет из этого опыта, чем более осмотрительный кот, который будет стоять в стороне и наблюдать.
Похоже, опыт, полученный кошкой в детском возрасте, сильно влияет на то, будет ли она ладить с другими кошками или крепко привяжется к людям. По крайней мере, нам ещё предстоит обнаружить то сильное и длительное влияние, которое оказывают гены, специально закреплённые при выведении кошек конкретных пород. Раньше учёные считали, что одни кошки обладают «дружественными» генами, а другие — «недружественными», но когда они изучили этот вопрос глубже, то обнаружили, что именно гены ответственны за эти различия, определяя, насколько смелой будет кошка. Смелые и робкие кошки по-разному учатся тому, как взаимодействовать с собратьями и людьми. Не говоря уже о том, что смелые кошки, как правило, дружелюбнее робких, и наоборот (хотя свою привязанность они проявляют слегка по-разному).
Представление о том, что смелые и робкие кошки учатся немного по-разному, сформировалось как результат классического эксперимента, в ходе которого потомство двух самцов (один из которых имел репутацию производителя «дружелюбных» котят, а второй — «недружелюбных») росло в группах, процесс приручения в которых слегка отличался. Некоторые котята имели минимальный контакт с людьми, с другими же занимались ежедневно[184]. В возрасте одного года котят сравнили, поместив их в помещение с незнакомым предметом — картонной коробкой. Потомство «дружелюбного» отца исследовало коробку быстрее и тщательнее, а те, что родились от «недружелюбного» отца, как правило, держались от неё подальше. Таким образом, генетическая разница между двумя отцами имела более глубокое влияние, определяя не только то, насколько дружелюбными станут котята, но и то, как они будут реагировать на совершенно новые для них предметы.
По аналогии, та манера, в которой котята взаимодействовали с людьми в период социализации, определялась степенью их смелости. Котята, рождённые от более смелого отца, сами шли к людям и в результате быстро учились тому, как взаимодействовать с ними. Робким котятам требовалось больше времени, чтобы достичь такого же уровня доверия к людям. Однако если с ними занимались достаточно долго, эти робкие котята становились такими же дружелюбными, как котята, рождённые от смелого отца (однако, как и ожидалось, они обычно демонстрировали свое дружелюбие менее настойчивым образом). Котята, рождённые от робкого отца, боялись людей только в том случае, если с ними не занимались каждый день: даже в возрасте одного года такие котята, подобно своему отцу, сторонились людей, шипя и прижимаясь к земле. Количество контактов с людьми у самых робких котят было значительно меньше, чем у среднестатистического котёнка, рождённого в типичных домашних условиях. Так что эксперимент не мог в точности воссоздать нормальные условия. Однако он помог понять, насколько чутко может реагировать потомство, рождённое от робких самцов, на вмешательства в процесс их социализации.
Котята, рождённые в доме, наверняка будут иметь достаточно контактов с людьми, а в итоге они станут в разумной степени дружелюбными к людям, вне зависимости от того, были ли они от рождения смелыми, робкими или демонстрировали нечто среднее. Однако способы проявления их привязанности могут разниться, и это, похоже, каким-то сложным образом взаимодействует с их ранним опытом. В 2002 г. моя команда изучала это взаимодействие в рамках исследования, где участвовали двадцать девять кошек из девяти помётов, появившихся на свет в домах[185]. Количество контактов с людьми, которые были у этих помётов на втором месяце жизни, варьировалось от двадцати минут до более двух часов в день. Когда этим котятам исполнилось восемь недель, как раз накануне того, как их взяли новые владельцы, мы пробовали брать их на руки, каждого по очереди. Те котята, которые меньше всего контактировали с людьми, чаще спрыгивали, а те, у кого был максимум общения, оставались на руках по несколько минут. То количество внимания, которое они получили, похоже, влияло на их поведение больше, чем любой генетический аспект. У всех помётов были разные матери, и, хотя мы не имели представления о том, кто были их отцы, дома, в которых они родились, располагались довольно далеко друг от друга, что сводило к минимуму возможность, что у каких-то двух из этих котят был общий отец.
Когда мы повторили наш эксперимент два месяца спустя (почти все котята успели переехать к новым владельцам), то обнаружили в точности противоположное: котята, получившие максимум внимания на втором месяце жизни, стали теперь самыми беспокойными, а те, кем занимались меньше всего, вели себя очень тихо.
Это очевидное противоречие демонстрирует, вероятно, то, что на втором месяце жизни у котят начинается не только период социализации, но также формируется привязанность к определённым людям. Лишь немногие кошки проявляли недовольство, когда их брали на руки в возрасте восьми недель, так что все они наверняка достаточно контактировали с людьми, чтобы стать в целом дружелюбными котятами. Тем не менее, те, кто общался с людьми меньше всего, всё ещё проявляли некоторую робость, когда их брал на руки незнакомый человек. Два месяца спустя эти котята прошли своеобразный процесс обучения, узнав новое для себя окружение людей — своих новых хозяев, и, судя по их поведению, они были совершенно довольны, когда их брал на руки любой человек. Котята, которыми много занимались в их первом доме, могут в результате сильно привязаться к своим первым хозяевам, и переезд в новый дом станет для них особенно нервирующим событием. Когда мы вернулись к ним по прошествии двух месяцев акклиматизации, они всё ещё испытывали беспокойство, находясь в новом доме.
Складывалось впечатление, что то внимание и уход, который получили котята, направили развитие их личностей в других направлениях, но все последствия различий в процессе социализации котят исчезли по мере их взросления. В возрасте одного года они отличались тем, нравилось им или нет, когда их брал на руки человек, которого они не видели в течение восьми месяцев. Но это никак не было связано с тем, как много они общались с людьми, будучи котятами, или с их генетикой. Кошки, которые изначально были из одного помёта, перестали быть похожими друг на друга. Когда мы снова проверили их в два и в три года, то обнаружили, что они слегка изменились с тех пор, когда им исполнился год. Так что к концу первого года каждая кошка уже развила свой собственный способ реагировать на людей.
Каким-то образом реакция кошек на то, когда их берут на руки незнакомые люди, меняется к концу первого года жизни. На эту перемену, вероятно, влияет образ жизни их нового хозяина, и то, как он откликается на их формирующуюся личность. Однако как только им будет в районе года, их реакции станут уже более похожими. Так, к примеру, некоторые кошки привыкают находиться в шумном доме и не боятся незнакомых людей. Другие же предпочитают компанию своих хозяев и прячутся при виде гостей. То, насколько быстро кошки приходят в это состояние невозмутимости, зависит от количества контактов с людьми, которые были у них до того, как их разлучили с матерью, а также, почти наверняка, от наследственности. Но конечный результат, похоже, выглядит примерно одинаковым, вне зависимости от того, каким путём они шли.
Такая восприимчивость позволяет им подстраивать свое поведение под тех людей, с которыми они общаются. Люди, которые не любят кошек, часто жалуются, что именно к ним первым направляется кошка, когда они находятся в комнате. Поэтому я решил проверить эту теорию, устроив встречи между кошками и людьми, которые либо любили кошек, либо находили их неприятными[186]. Выбранные нами люди (все мужского пола, так как мы не смогли найти ни одну женщину, которая бы призналась, что она ненавидела кошек) получили указания сидеть на диване и не двигаться, когда в комнату войдёт кошка, даже если она попытается забраться к ним на колени. Однако мы не смогли заставить тех мужчин, которые не любили кошек, не отворачиваться от них, что они обычно проделывали в течение десяти секунд после встречи с кошкой. Кошки же, со своей стороны, похоже, начинали чувствовать нерасположение к ним людей спустя всего лишь несколько секунд после встречи с ними. Они редко подходили к кошкофобам, предпочитая сесть рядом с дверью и не смотреть на них. Было непонятно, как кошкам удается определить разницу между этими двумя типами людей: возможно, они ощущали, что кошкофобы были больше напряжены, или пахли иначе, или нервно смотрели на них. При этом реакция кошек показывала, что они тонко ощущают, встречали ли они раньше какого-то человека или нет. Однако одна из восьми наших кошек, обладая такой же чувствительностью, как и остальные семь, вела себя при этом совершенно иначе: почти всё свое внимание она уделяла кошкофобам, запрыгивая к ним на колени и громко мурлыкая (к их крайнему неудовольствию). Вероятно, таким своим поведением кошка хотела произвести впечатление на кошкофобов, что не характерно для большинства кошек, которые обычно инстинктивно избегают этих людей.