х хомячков с острова Коронадос в Калифорнийском заливе и редкую птицу седлистую гуйю с Малого барьерного острова в Новой Зеландии.
Дикая кошка преследует нелетающего попугая какапо
На материковой части суши бродячие кошки тоже способны быть эффективными хищниками, но их влияние на дикую фауну региона оценить намного сложнее. Тем не менее одно лишь общее количество бездомных и диких кошек — от 25 до 80 миллионов в США[200] и около 12 миллионов в Австралии — говорит о том, что они наверняка оказывают существенное влияние. Одичавшие домашние кошки воспринимаются, как «чужеродные» хищники в пределах почти всего их ареала: в действительности, в США они обитают всего менее 500 лет. В большинстве мест, куда они были завезены, кошки, похоже, смогли составить довольно успешную конкуренцию местным, «коренным» хищникам, хотя последние наверняка были лучше приспособлены к местным условиям.
И всё же у бродячих кошек есть три преимущества над другими хищниками. Во-первых, их численность постоянно увеличивается за счёт бездомных кошек, оторвавшихся от популяции домашних животных, или фермерских кошек, которых ещё держат на фермах для уничтожения грызунов. Во-вторых, так как кошки в целом меньше боятся людей, чем большинство диких плотоядных, они умело пользуются теми случайными источниками пищи, которые предоставляют им люди (такими, как мусорные свалки, которые помогают им выжить, когда добычу бывает трудно найти). В-третьих, так как они во всём, кроме поведения, напоминают домашних кошек, у большинства людей они вызывают симпатию, а кто-то даже посвящает им жизнь, подкармливая и даже оказывая ветеринарную помощь.
Повышенное внимание учёных к данной проблеме, а также гневный протест общественности вызвали случаи, произошедшие в Австралии и Новой Зеландии, куда кошки были ввезены относительно недавно[201]. В обеих странах множество маленьких сумчатых животных и нелетающих птиц были явно истреблены. Однако главной причиной этого может быть утрата естественной среды обитания, а вовсе не хищники. Даже там, где хищники стали главным фактором, ответственность за истребление видов лежит в равной степени на кошках, крысах, ввезённых красных лисах и (в Австралии) на динго. По словам Кристофера Р. Дикмана из Института исследований вопросов дикой природы, «влияние кошек на сообщества животных, которые являются для них добычей, остаётся чисто гипотетическим»[202].
В отдельных ситуациях кошки могут стать главной причиной сокращения численности популяции, в других же они способны её защитить. Хищническое поведение кошек, похоже, существенно повлияло на сокращение численности некоторых находящихся на грани вымирания местных австралийских видов, таких как восточный грубошёрстный бандикут из штата Виктория и валлаби-заяц с Северной Территории. С другой стороны, в исследовании, посвящённом состоянию оставшихся лесных участков в пригороде Сиднея, подчёркивалось, что присутствие кошек спасло птиц, вьющих гнезда: это произошло потому, что сами кошки охотились на крыс и других животных, которые обычно нападали на гнезда этих птиц[203]. Кошки также сдерживают рост численности ввозимых млекопитающих, таких как мыши и кролики, которые соперничают с представителями местной фауны за источники пищи.
Несмотря на сомнительные свидетельства, несколько австралийских муниципалитетов приняли меры по сокращению влияния кошек на дикую фауну. К ним относятся полная изоляция кошек в домах их владельцев, запрет на владение кошками в новых пригородах, запрет на выгул кошек в ночное время, определение бродячих кошек на закрытых охраняемых территориях. При этом только последний пункт может обеспечить контроль над активностью бродячих кошек, причиняющих, вероятно, самый большой вред.
Учёным ещё только предстоит всесторонне оценить эффективность подобных мер контроля. Однако проведённое недавно исследование четырёх районов в городе Армадейле в Западной Австралии говорит о том, что кошки, вероятно, не являются главными виновниками. Одним из районов была зона, свободная от кошек, где держать кошек было строго запрещено. Во втором районе находилась зона с ограничением времени выгула, где домашние питомцы в течение дня должны были ходить с колокольчиками, а по ночам сидеть дома. А в двух других районах кошки ходили без всяких ограничений. Главными видами, на которые охотились кошки в этом регионе, были пушистохвостый опоссум, южный коричневый бандикут и маленький хищный вид сумчатых, размером чуть больше мыши, который, по оценкам специалистов, должен был сильнее всего пострадать. Фактически учёные обнаружили, что этих животных было больше в не ограниченных для кошек зонах, и не увидели заметной разницы в численности других двух видов животных во всех этих участках. Скорее, их численность зависела от количества доступной растительности: другими словами, вырождение естественной среды обитания, а не кошки, стало, по всей видимости, главным фактором, повлиявшим на сокращение численности мелких сумчатых. Введенные против домашних кошек драконовские меры контроля, по крайней мере, конкретно в этом регионе не принесли никакой пользы дикой природе[204].
Цифры по общему количеству убитых домашними кошками животных сильно разнятся, но по приблизительным подсчетам они могут составить от 30 до 60 % всех убитых животных, даже если исключить всех тех кошек, которых держат дома и которые, соответственно, не имеют доступа к добыче. У нас мало достоверной информации относительно того, какое количество животных фактически ловят те кошки, которые охотятся, потому что люди редко становятся свидетелями подобных случаев. Обычно же фиксируется не то, сколько животных было поймано, а сколько мёртвых животных кошки принесли в дом своих хозяев. После чего используется «корректирующий фактор» для подсчёта количества убитых животных, к которым отнесут и тех животных, которые, к примеру, были съедены. Количество добычи, принесённой домой, из расчёта на одну кошку часто составляет довольно низкий процент: например, по данным исследования, проведенного недавно в Соединенном Королевстве, на одну кошку ежегодно приходится примерно 4,4 убитого животного[205].
Процент добычи, приносимой кошками домой, подсчитывали только дважды, получив в итоге цифру примерно в 30 % (хотя в одном из двух исследований объектами наблюдения были всего одиннадцать кошек). А проведённое недавно в США новое исследование дало намного более детальную картину — как в переносном, так и в буквальном смысле, так как кошек снабдили специальными кошачьими камерами — лёгкими портативными камерами, которые снимали все места, где гуляли кошки, на протяжении примерно недели. Эти кошки приносили домой примерно четверть своей добычи, вторую четверть они съедали, а оставшуюся половину оставляли на том месте, где поймали её. Довольно нетипичным в данном исследовании может показаться то, что главной добычей кошек была рептилия — североамериканский красногорлый анолис, которого многие кошки сочтут неаппетитным. В тех местах, где основной вид добычи составляют млекопитающие (такие, как более приятная на вкус лесная мышь), процент добычи, приносимой домой и съеденной, может быть выше.
Как только мы примем во внимание эти «корректирующие факторы» и цифры, увеличенные в масштабах всей местной популяции кошек, то общее количество приносимой домой добычи может показаться на первый взгляд тревожным. Цифра в 275 миллионов убитых животных в год, названная Обществом защиты млекопитающих, может быть завышенной. Но показатель примерно в 100—150 миллионов для всего Соединенного Королевства выглядит вполне правдоподобным. Проведённое недавно специалистами Смитсоновского института исследование выявило, что ежегодно в материковой части США домашние кошки убивают от 430 миллионов до 1,1 миллиарда птиц[206]. Более того, рассказы очевидцев сами по себе наталкивают на мысль, что кошки, вероятно, способны нанести необратимый ущерб в масштабах одной конкретной местности. Например, биолог Ребекка Хьюз из Университета Рединга (Великобритания) сообщила, что в холодную зиму 2009—2010 гг. «одна кошка, жившая вблизи леса, приносила домой лазоревку каждый день на протяжении двух недель»[207].
Влияет ли подобный уровень хищнического истребления на популяции диких животных в долгосрочной перспективе, оценить уже не так просто. Возьмем, к примеру, лазоревку. В Соединенном Королевстве насчитывается 3,5 миллиона племенных пар, каждая из которых производит семь или восемь птенцов в год — примерно на 25 миллионов птенцов больше, чем это необходимо для поддержания численности популяции. Соответственно, около 25 миллионов лазоревок, вероятно, умирают в течение почти каждого года. Кто-то из них не может вылететь из гнезда, другие становятся жертвами хищников, многие же голодают в холодные зимы: обмен веществ у них такой быстрый, что практически не остается никаких жировых запасов, чтобы пережить ночь. Часть тех птиц, которых приносят домой упомянутые выше кошки, вполне возможно, умерли естественной смертью накануне ночью, а утром их забрали кошки. На самом деле, за последние 50 лет количество лазоревок в английских садах увеличилось на четверть, так что вряд ли домашние кошки оказывают заметное влияние на их популяцию из года в год. Большинство видов, являющихся любимой добычей кошек — это такие же быстро плодящиеся животные. В антропогенной природной среде Соединенного Королевства к ним относятся лесные мыши (15—20 детенышей на пару в год), коричневые крысы (15—25) и зарянки (от 10 до 15).