но жизни, сделать ее неинтересной другим мужчинам. Как он там сказал? Провела со мной почти двадцать счастливых лет в безмятежности, и с тебя достаточно? Что-то такое он заявил, да… Был уверен, что и так ей много досталось.
А перед сыновьями у Романа огромное чувство вины, и он, отдавая все им, хочет откупиться словно…
Да он, Роман, весь – клубок комплексов и страхов, фобий и суеверий!
Звонок. Переговорное устройство.
Голос Петровича из динамика:
– Алиса, там к вам гости… Марина и Елена. Примете?
Алиса на мгновение засомневалась, потом ответила в микрофон:
– Да, пусть идут, жду.
Минуты через три в дом зашли приятельницы Романа.
Хозяйка и гостьи расположились в большом зале, игравшем роль гостиной, сели на длинный диван в форме подковы, практически друг напротив друга.
Елена выглядела какой-то задумчивой, уставшей, недовольной, словно у нее голова сейчас болела. Марина же, наоборот, смотрелась бодрой и энергичной, даже ноздри раздувала, как лошадь перед скачками.
– Роман в командировке. Уехал… – с трудом произнесла Алиса. Она старалась ничего не думать о Елене и Марине, не строить никаких подозрений на их счет. Что у тех было с Романом, какие отношения связывают этих двух женщин и ее умирающего, капризного, странного мужа… Лучше не громоздить домыслов, правда. И разбираться только с Романом, другие люди тут ни при чем.
– Мы в курсе, – быстро произнесла Марина. – Мы вообще в курсе всего!
«Они тоже знают?! – ошеломленно подумала Алиса. – Стоп, стоп, но о чем они знают?»
– Подробнее, пожалуйста, – попросила она, постепенно начиная выходить из оцепенения.
– Артем и Сережа у Галины – это дети Романа! – выпалила Марина.
– Так, да… – кивнула Алиса. – Что еще?
– Он Галине всю жизнь алименты платит, как честный человек, – продолжила Марина. – К детям его не тянет, Галина ему задаром не нужна, но совесть у Романа точно есть!
– Что еще?
– Да что ты заладила! – вспылила Марина. – Что еще, что еще… Мы также в курсе того, что Роман болен, аж до того дошло, что он за завещание взялся… Побойся Бога, Алиса, за что ты так с мужем? У тебя сердца просто нет!
Елена тихо закашлялась, посмотрела в сторону.
– Ты его доконать хочешь, да? – сердито вещала Марина. – Это же подло по отношению к нему, прекрати с ним разборки! И не вздумай ничего на публику выносить, мы все тебя в клевете обвиним, мало не покажется. Надо тебе развестись с ним – так разводись, без этих выступлений!
Елена быстро, одними губами, улыбнулась, все так же глядя в сторону.
– То есть вы, дамы, беседовали с моим мужем, и он дал вам именно такие сведения? – спросила Алиса.
– А зачем ты решила все себе захапать, он хочет поделиться своим, заработанным, с детьми, так уж позволь ему… – все так же сердито произнесла Марина.
– Я не мешала ему делиться с детьми, – сказала Алиса. – Только вот Роман ничего не собирался оставлять мне. После его смерти я, по его воле, должна остаться без дома и без денег. Вообще. И это еще с учетом того, что когда-то я отдала мужу всю сумму, полученную от продажи квартиры своих покойных родителей.
Марина замолчала озадаченно, видимо, пытаясь понять эту информацию, Елена же, наоборот, встрепенулась и вступила, наконец, в разговор:
– Погоди, Алиса. Так ты утверждаешь, что Роман хочет завещать все детям и Галине?
– Да, – кивнула Алиса. – Все – детям. Галина – только опекун детей, ой, то есть их законный представитель, лично ей не полагается ничего. Я так поняла. Детям, все детям. Абсолютно все – им. Я просила Романа изменить завещание, чтобы хоть небольшая часть досталась мне. Нет, он не согласился. И вот тогда я заговорила о разводе. При разводе же мне точно должно что-то достаться…
– Нет, ты наговариваешь на Романа либо что-то путаешь, – покачала головой Елена. – Он не мог завещать вот прямо все детям, обделив тебя…
– Еще как мог. Не знаю, правомерно ли это, оспаривается ли это все в суде, но… Вот, я сфотографировала завещание Романа. Оно случайно мне в руки попалось… – Алиса открыла нужные страницы в своем телефоне.
– А зачем ты обыски Роману устраиваешь… – опять подала голос Марина.
– Случайно нашла, и это правда, когда делала уборку в его кабинете, – спокойно ответила Алиса. Протянула телефон экраном – к Марине и Елене. – Читайте. Все детям, все. Я, если честно, думала, что он вспомнит о Петровиче с Ниной, оставит немного им, оставит тебе, Елена, и тебе, Марина, и даже не собиралась спорить с этим… Но он забыл о вас и обо мне. У него громадное чувство вины перед детьми от Галины, потому что он никогда не любил их…
Марина таращилась в телефон и, кажется, все еще ничего не понимала. А вот Елена вроде бы прекрасно все поняла. Быстро, с жадностью, сведя брови, та прочитала весь текст завещания и откинулась назад, на спинку дивана.
– А вы меня вразумлять, что ли, пришли? – спросила Алиса.
– Хорошее словечко подобрала… – усмехнулась Елена.
– Можно я спрошу тебя? Ты была любовницей Романа? Все эти годы – была?.. – вырвалось у Алисы.
Марина даже подскочила от возмущения на диване. А Елена опять засмеялась.
– Алиса, ты что, как можно?! – возмутилась Марина. – Такое о Романе…
– А какое такое, – пожала плечами Елена. – Все правда. С самого появления Романа в этом городе я – его любовница. Вернее, я его единственная любовь. Я – его настоящая жена. Уже двадцать пять лет.
Алисе стало не по себе, но она заставила себя держаться:
– Я подозревала об этом. Догадывалась…
– Елена!!! – вдруг взорвалась Марина. От волнения она даже пошла багровыми пятнами. – Как это возможно?!
В ответ Елена только снисходительно пожала плечами.
«Да, теперь уж очевидно, что моя жизнь была ложью, – немного отстраненно подумала Алиса, наблюдая за собой и за тем, что происходило здесь, словно со стороны. Как будто она на время превратилась в одну из тех горгулий, что притаились в углах зала. – Что удивительно, я подозревала Елену в связях с Романом, но до конца так и не верила в это… Не может такого быть потому, что регулярные измены мужа на протяжении всего брака, причем с одной и той же женщиной, – это слишком невероятно, фантастично… А нет, в жизни все возможно. Мне просто не повезло. Мне, именно мне…»
– Алиса! Да скажи ты ей! – бушевала Марина, тряся кулаками, и длинные пряди ее волос, висевшие вдоль лица, тоже тряслись. – Зачем наговаривать… Это бред! Роман не мог!
– Тс-с… – прижала палец к губам Алиса. – Дайте подумать. Я хочу сформулировать свою мысль…
– Роман – святой человек!
– Роман святой, кто спорит, но любит он только меня! – зло выкрикнула Елена. – Ему только я нужна! Если бы вы знали, сколько страсти между нами было… Я – его единственная женщина! С вами он даже не спит, ни с тобой, Алиса, я знаю, и уж тем более ни с тобой, Мариночка…
– Ты врешь! Цену себе набиваешь! – Марина была уже не красная, а малиновая какая-то.
– Тихо вы, – топнула ногой Алиса. – Я серьезно. У меня есть одна мысль…
Елена и Марина замолчали, напряженно глядя на Алису.
– Я столько времени прожила с этим человеком, но так и не поняла, кто он. Гуляка или однолюб, мошенник или святой. Человек, подаривший мне семнадцать лет безмятежного, сытого, безбедного, спокойного существования, или отнявший у меня эти годы жизни… Потому что они оказались ложью. Летаргическим сном! Тс-с, я приказываю! – подняла палец Алиса. – Я была официальной женой Романа. Он называл меня Прекрасной Дамой, своей Вечной возлюбленной… Это что-то про душу, служение, нечто возвышенное, романтичное. – Она развернулась к Елене. – Ты же, Елена, – про тело. Страсть, похоть, оргазм. Про то, что надо скрывать ото всех, стыдиться.
– Да что ты такое говоришь, какой стыд… – возмутилась Елена.
– Нет, пусть говорит, пусть! – перебила ее Марина.
– Далее, – продолжила Алиса. – А вот ты, Марина, нужна была Роману для беседы. Для славословий и восхищения. Роман тебе речь толкнул, и ты все, обмерла, сомлела, ладошки у груди молитвенно сложила, в глазах восторг, и пошла-поехала его хвалить.
Марина дернулась, опять гневно, протестующие замахала руками, но все же промолчала.
– Галина же – для детей. Родила Роману сыновей, позволила ему исполнить его мужскую миссию, но и все, она уже не нужна ему, он ее выбросил. Какой из этого вывод можно сделать, а? – обвела взглядом присутствующих дам Алиса. Но те молчали, теперь уже обе с напряженным ожиданием – что Марина, что Елена – смотрели на Алису. – Роману никто не нужен. Ни одна из нас. От каждой из четверых он взял чего-то одно. Мы не нужны Роману – каждая и по отдельности, ему требовался гарем.
– Какой еще гарем?! – тихо застонала Марина.
– Слушайте, а ведь правда, это гарем, получается… Шведская семья! – нервно хихикнула Елена.
– Я не знаю, специально Роман вот это все придумал или это у него само собой получилось, спонтанно… Но мы все – я, Галина, ты, Елена, и ты, Марина, – его гарем. Мы по отдельности для услаждения каких-либо потребностей Романа. Только он нас не любит, не обманывайтесь. И детей от Галины он тоже не любит… Но. Но! – Алиса опять подняла палец. – Он перед детьми чувствует вину. Он их – уважает. В них он видит что-то такое… важное, значительное, раз решил передать им все свое наследство, не оставив нам четверым ни копейки.
– Я не знаю… Ты вроде правильно сейчас говоришь, но… что-то не так, – пробормотала Елена. Снисходительная, даже горделивая усмешка давно сползла с ее лица, женщина выглядела опять несчастной и замученной.
– Я могу чуть разъяснить, – кивнула Алиса. – Что касается тебя. Ты думаешь, что у вас с Романом страсть и все такое… Нет. Дело не в тебе. А в том, что у моего мужа полно комплексов и странностей. Ему нужны чистые и проверенные особы. Чтобы не несли в себе заразу, передающуюся половым путем. Нет, он предохраняется, мало того, он еще всякими обеззараживающими жидкостями поливает себя после, э-э… соития, но до конца в чистоте партнерши он никогда не уверен. То есть у него сильное либидо… было, во всяком случае, и ему требовалось куда-то сбросить желание… На ком упражняться? А вот на тебе, Елена! Ты для него – тренажер для сброса либидо, и только. Никакой возвышенной любви. Проверенный и надежный тренажер, прослуживший ему верой и правдой двадцать пять лет.