Елена опустила голову, а Марина вдруг истерично расхохоталась.
– А что Роман тебе говорил про меня? Про наши с ним отношения? – вдруг встрепенулась Алиса, обращаясь к Елене. – Что между нами ничего нет и мы в разных спальнях спим?
– Да, – с трудом произнесла Елена.
– А мы с ним иногда занимались сексом, да… Раз в месяц примерно. Стоп! Я поняла. Это происходило, когда у тебя, наверное, случались критические дни. Так все ясно, так понятно теперь стало. – Неожиданно для себя самой Алиса тоже засмеялась.
И Марина опять захохотала.
– А ты не смейся, – строго произнесла Алиса, обращаясь теперь к Марине. – С тобой все еще хуже. Ты нужна Роману, пока славословишь ему. Случись с тобой что серьезное, понадобится тебе с ним посоветоваться – он тебе даст совет, да, из серии «на отвали». Но с тобой долго возиться не станет, если ты начнешь только о себе говорить.
– Алиса… – подала голос Елена. – Как ты думаешь, что произойдет, если я скажу Роману, что у меня со здоровьем не очень. Возраст уже, и вылезли кое-какие проблемы по-женски. Небольшую операцию вон, врачи говорят, надо сделать… Как он отреагирует?
– Ему станет противно. Ему отвратительна физиология. Особенно вот эти женские проблемы. Галина ему противна, потому что – беременность, роды, лактация, гормоны… Заметили, да? Она смотрит на Романа заискивающе, а он отворачивается… Почему я этого раньше не замечала? А сейчас мне все как на ладони, так просто и ясно вдруг стало… Он из тех чокнутых мужиков, для которых женщина после родов перестает существовать…
– Ты права, – опять подала голос Елена. – Ты права, да… Он мне говорил и про невинных девушек, и все вот это… Он псих, Роман.
– Не знаю, псих ли он, в буквальном смысле, но он странный. Хотя, если посмотреть, у многих тоже имеются подобные странности, – пожала плечами Алиса. – Разве вы не слышали истории, в которых мужчина теряет всякий интерес к родившей жене? А после всех этих эпидемий с карантинами у людей вообще крышу снесло. Моют, чистят, дезинфицируют… Потом, у Романа травма детства, или как это называется… Он видел, как умирают его близкие от болезни кишечника, на него это сильно повлияло… Может, он действительно болен. Не исключено, что он сейчас на самом деле умирает…
– А врачи-то что говорят? – спросила Марина.
– Да не ходил он ко врачам, Роман хочет умереть без всех этих калечащих и мучительных процедур и операций. Так он сказал.
– А может, он и не умирает?! – вскинулась Елена.
– И это тоже не исключено, – подумав, кивнула Алиса. – Но вы заметили, как он похудел? Как стал плохо выглядеть?
Елена и Марина дружно кивнули.
Некоторое время все сидели молча, думали.
– С советским актером Савелием Крамаровым подобная история приключилась, я про болезнь Романа… Читала в журнале. Тот актер тоже берегся, после смерти матери не хотел себе такого же исхода, питался как-то особо… а от судьбы не убежишь. Наследственное. Да уж. Но что нам теперь делать? – наконец, вздохнула Марина. – Мне вот вроде бы утром еще все было ясно, а теперь, после этого разговора, в голове одна каша… И правда, Роман так хитро изъяснился… Про то, что ты, Алиса, собираешься у него все захапать. А тут выясняется, что ты сама можешь без угла остаться… Я еще недавно была уверена, что Роман только меня любит и он святой человек, а он вон что…
– Он и раньше ничем не гнушался, – пожала плечами Алиса. – Историю с его сводным братом слышали? Там, конечно, и Лариса Игоревна замешана, в ней первопричина… Но она отдала унаследованное от мужей имущество Роману, даже то, что должно было принадлежать Игнату, а Роман не погнушался взять.
– Да, было такое, – пробормотала Елена. – Слышали…
– И я слышала, – согласилась Алиса. – Но до моего сознания не доходило. А дошло только тогда, когда я сама без пяти минут бомжом стала.
– Все равно Роман хороший! – неожиданно, противореча самой себе, вспылила Марина. Вскочила: – И все ты врешь, Алиса! Голову мне заморочила… Роман совсем не такой, ты так ловко все факты передернула… не хочу это слушать, не хочу!
Она выбежала из зала. Алиса и Елена остались одни.
– И что, правда, теперь делать? – спросила Елена.
– Попробуй рассказать Роману о своей проблеме. О том, что со здоровьем у тебя. Посмотри, как он отреагирует. Быть может, я ошибаюсь в отношении него, – ответила Алиса. – А он возьмет, да и пожалеет тебя, не оттолкнет. Вдруг переменит свое завещание и отдаст часть своих средств тебе… Это будет значить, что он тебя любит, а я со своими выводами – мимо попала.
– Хорошо, – согласилась Елена. – Это очень правильный совет. Если честно, я не ожидала от тебя такой мудрости, Алиса. Я тебя, оказывается, тоже совсем не знаю.
– Мы видим только то, что хотим видеть.
– Да, да… Точно. Послушай… мы с тобой ведь можем стать подругами, а? – попыталась улыбнуться Елена.
– Нет, – спокойно ответила Алиса. – Никогда. Я даже объяснять не буду почему. Иди уже.
Елена побледнела после этих слов и тоже ушла, даже не попрощавшись.
Некоторое время Алиса ходила по залу, прижимая руки к груди. Воздуха явно не хватало. Она вышла в сад, но и там не смогла отдышаться. И это мучительное беспокойство, ощущение надвигающегося кошмара…
В том, что происходило сейчас с ней на физическом уровне, было что-то странное, даже страшное. Как будто кто-то хотел наказать ее за то, что она посмела выступить против собственного мужа.
Алиса опять вернулась в дом и попыталась заняться тем, что ее всегда отвлекало и успокаивало. Она разложила на большом столе у себя в комнате листы плотной бумаги и принялась рисовать на них синей тушью. Быстро-быстро набросала серию рисунков с Эмилией, бегущей по темному лесу. От кого-то бегущей или за кем-то?
Вот Эмилия раздвигает заросли кустов, а перед ней чье-то лицо в лунном свете. Человеческое лицо.
Волнение Алисы достигло апогея, она едва дышала… Еще несколько быстрых штрихов, и она увидела перед собой лицо Игната.
За ним она сейчас гналась, его искала. Она, Алиса, а не ее героиня.
Наверное, потому, что именно Игнат занимался дыханием, легкими. Если нечем дышать, то надо идти к Игнату. Вдох-выдох…
…Как она покинула дом, участок, направляясь через город к поликлинике – Алиса очень смутно помнила.
Просто шла, шла, быстро-быстро, стараясь ровно переставлять ноги и не падать при этом, и напоминала себе, что надо дышать, хоть по чуть-чуть, делая вот это, знакомое и привычное, на что никогда не обращала внимание раньше, – вдох-выдох.
Поликлиника располагалась в старинном здании, построенном из красного кирпича, потемневшего от времени.
Алиса свернула в ворота и принялась обходить его, поскольку главный вход располагался сейчас с другой стороны. Она теперь почти бежала и смотрела на окна – работает ли еще поликлиника, или, быть может, прием больных уже закончился? Алиса двигалась и действовала на автомате, суетливо и стремительно, чувствуя только одно – как отчаянно ей не хватает воздуха. Наверное, она скоро умрет. Она умирает, да!
Одно из окон на нижнем этаже было распахнуто, какой-то врач, в маске, белом халате и специальной шапочке проходил мимо по коридору внутри. Врач вдруг повернул голову, заметил Алису и остановился. Глаза… Глаза у него – зеленоватого цвета. Прядка рыжеватых волос прилипла ко лбу колечком. Это он. Вечный недруг Романа. Его сводный брат.
Алиса подняла руку, пошевелила пальцами словно в приветствии.
Игнат поднял брови, затем исчез. Алиса собрала последние силы и заставила себя идти дальше. Но не успела дойти до угла – из бокового, служебного входа выскочил Игнат и сразу направился к ней.
– Алиса… Ты себя видела? На тебе лица нет. И губы белые. Что случилось?
– Дышать. Ды-шать не могу, – порциями, едва выдохнув, просипела она.
– Аллергия? Ты что-то ела? Лекарства принимала, какие? – Он крепко обхватил ее за плечи, повлек с собой – туда же, к боковому входу.
– Нет… ничего… мне… просто страшно.
– Что-то случилось? Что-то тебя напугало?
Алиса энергично закивала головой – да, да, мол. Пробормотала с ужасом:
– Я умираю… понимаешь? Я сейчас умру!!!
Игнат протащил Алису по коридору, крашенному темно-синей краской, завел в кабинет, аккуратно усадил на лежанку.
– Только не ложись. Сиди вот так. Дай руку… Не бойся. Не навредит в любом случае, – сказал Игнат, подходя к ней со шприцем. Алиса отвернулась, пока Игнат делал ей укол в предплечье.
– Дыши спокойно. Сейчас все пройдет. Чувствуешь? Легче?
Алиса вдохнула уже спокойней. Грудную клетку больше ничего сдавливало, она двигалась, сжимаясь и расширяясь.
– Да, легче, – сказала она. Подышала еще, наблюдая за собой, потом улыбнулась: – Определенно… легче.
– Замечательно. А я смотрю – идет словно зомби.
– Что со мной?
– Скорее всего паническая атака. Но надо кое-что проверить. Спирометрию сделать… Чтобы оценить дыхательную способность твоих легких. Других специалистов еще советую тебе посетить. Кардиолога, например. Или же твоя проблема может быть связана с позвоночником. С чего все началось у тебя сегодня, ты можешь вспомнить? Что предшествовало приступу?
– Могу, – сказала Алиса. – Я точно этого никогда уже не забуду! Сегодня я окончательно осознала, что вся моя прежняя жизнь была обманом. Наверное, мне надо назвать себя дурой, обвинить себя в том, что много лет закрывала глаза и уши, старательно не обращая внимание на происходящее… Но нет. Не собираюсь себя уничижать, это уж последнее дело! Я совсем не дура. Проблема в другом, я слишком доверяла Роману. Я доверчивая. И я еще – трусиха. Мне было страшно смотреть правде в глаза. Хотя я и дура тоже, конечно! – усмехнулась она, глядя Игнату в глаза.
– Ты узнала о чем-то… что сильно шокировало тебя? – спросил он серьезно, держа ее руку в своих ладонях.
– Да, – коротко ответила она.
– Роман что-то… учудил?
– Да. Именно так, учудил.
– Тогда я с очень большой долей вероятности могу утверждать, что твой приступ удушья действительно был вызван стрессом. Эмоциональным потрясением. Да, точно, у тебя произошло что-то вроде панической атаки. И ты стала задыхаться.