Но, наверное, не о такой славе Роман мечтал.
Некоторое время форум бурлил сам по себе, а потом, с какого-то момента, через несколько недель, информация, накопив критическую массу, вырвалась наружу, в реальный мир.
В Кострове вдруг заговорили о Романе. Передавали из уст в уста истории о Елене, о Галине… Обсуждали на каждом углу Алису. А уж дети Эрленда – это отдельная тема для бесед!
К Марине стали подходить на улицах прохожие – знакомые, а то и вовсе незнакомые люди, с вопросами о Романе…
Дарья несколько раз пыталась связаться с Игнатом, но тот уходил от общения. На звонки не отвечал, в мессенджере тоже не отзывался. Потом и вовсе везде заблокировал Дарью. Хотя она и не так уж и досаждала ему, мог бы и поговорить с ней!
Она переживала, злилась – то на него, то на себя.
Потом начался сентябрь, школа; работа преподавателем отнимала много сил, да и времени у Дарьи стало не так много. Но еще через пару недель неожиданно объявили карантин в школе.
И вот тогда Дарья окончательно созрела для личной встречи со своим бывшим возлюбленным. Предварительно навела справки о его теперешней жизни у своей знакомой – та работала регистратором в той же поликлинике, что и Игнат.
Регистраторша заявила, что Игнат в связях с другими женщинами замечен не был, днюет и ночует на своем рабочем месте, пациенты носят доктора чуть не на руках, поскольку тот успешно лечит их с помощью своего какого-то «волшебного» ингалятора.
– А ты, Дашка, проморгала свое счастье, – в заключение изрекла регистраторша. – Столько лет он тебя обихаживал, а ты нос воротила… Золото ж, не мужик! Ну вот допрыгалась, он от тебя ушел, надоело ему перед тобой стелиться. Вела себя точно принцесса…
– Да ничего он не стелился, – с досадой возразила Дарья. – И я из себя принцессу не строила. Мы просто жили и жили, пока… Ах, да что тут объяснять!
Дарью очень раздражали подобные разговоры. Когда-то и сестра ей внушала нечто подобное… Все вокруг точно сговорились!
Она несколько раз пыталась подкараулить Игната возле больницы.
Но все не получалось – то какие-то люди вились вокруг Игната, то он с главврачом, своим приятелем, уезжал вместе… Просто так не подойдешь.
В один прекрасный вечер, буквально прекрасный – теплый, ясный, золотой, настоящее бабье лето! – Дарье все-таки удалось перехватить Игната.
Она стояла за оградой поликлиники, наблюдала за внутренним двориком.
В начинающихся сумерках среди желтеющей листвы по дорожке к воротам шел Игнат. Один.
Дарья смотрела на него и словно не узнавала. Да, это был он, человек, с которым она прожила бок о бок двенадцать лет. Невысокий, худощавый и одновременно очень сильный, крепкий… Это оттого, что он постоянно занимался спортом. Широкое лицо, морщинки возле губ. Одет, как всегда, просто – джинсы да футболка, черная кожаная куртка. Кроссовки на ногах. На голове бейсболка, козырьком назад, из-под нее выбиваются на шею светло-рыжие, словно выгоревшие на солнце волосы. Но это и не он как будто…
Дарья никогда не считала Игната красивым. Обычный мужчина, бывают и лучше. Красивая – это она, Дарья, несмотря на возраст и троих детей в «анамнезе», выражаясь медицинским языком. Дарья всегда немного бравировала своим возрастом, завышала его, любила похвастаться своей многодетностью – чтобы увидеть в глазах окружающих восхищение. Услышать привычные возгласы – ах, такая молодая! Ах, неужели трое детей?!
Это она всегда являлась красавицей и умницей в их паре. Она – главная. Она даже не принцесса, а – королевна, властная, свободолюбивая, решительная. Это она, она одна управляет своим маленьким королевством.
Но вот, в первый раз, Дарья вдруг увидела Игната совершенно другими глазами. Заметила, какой он… ладный, что ли, или как это назвать… Он потрясающий, необыкновенный, это он, а не она – умница, редкий профессионал, нужный людям.
Его никак нельзя было упустить.
– Игнат. – Дарья вышла из-за ограды и зашагала рядом с ним. – Давай поговорим.
– Это лишнее, – ответил он, не замедляя шага. – Я уже все тебе сказал.
– Погоди. Пожалуйста! – Она вдруг ощутила злость и досаду, схватила его за руку. – Я хочу с тобой серьезно поговорить, правда.
– О чем? – Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза. Глаза у него тоже, кстати, оказались неожиданно красивыми.
– Я готова пойти на все твои условия, – сказала Дарья. – Я согласна на заключение брака, я готова родить тебе ребенка. И ты можешь воспитывать моих детей так, как считаешь нужным. Я ни одного слова поперек тебе не скажу.
– Нет, – ответил он, не отводя взгляда. – Я уже давно не мечтаю – ни о семье с тобой, ни о совместных детях. То время прошло. Все перегорело. Ничего нет больше, прости.
– Ты обижен, я понимаю…
– Я не обижен, – покачал он головой. – И ты ни в чем не виновата. Не только я, но мы оба давно перегорели… Ни к чему все это теперь обсуждать.
Он снова пошел, и Дарья была вынуждена бежать за ним. Она никогда и ни за кем не бегала, даже за бывшим мужем, отцом ее детей. Изменил – ну и прочь отсюда, с глаз долой, из сердца вон, даже алиментов не стану просить у тебя. Дарья всегда отличалась гордостью и несгибаемым характером. Она даже мысленно представляла себя в виде норовистой, упрямой лошадки…
– Нет, ты уж дослушай… – топнула она ногой. – Ты посмотри на себя, на свое будущее. Ты один, ты из-за своей работы света белого не видишь. Тебе столько лет, а у тебя еще ничего нет. Ты ведь… ты ведь так бобылем до старости доживешь, а потом уже никому не нужен будешь. А меня ты давно знаешь, к детям моим привык. Мы уже не чужие тебе… И я действительно готова родить тебе ребенка, я клянусь! Я знаю, как ты об этом мечтаешь… всегда мечтал! Я еще молода по нынешним временам, ты доктор к тому же. Никаких особых сложностей быть не должно. Я справилась со своими страхами, четвертый ребенок меня не пугает. Где трое, там и четвертый не помеха…
– Даша, нет, – ответил Игнат печально.
– Почему нет, почему! – не выдержала, еще сильнее рассердилась она. – У тебя же никого больше нет, я знаю.
В лице Игната что-то дрогнуло, он отвернулся, нахмурив брови.
– Нет же, ведь нет! – повторила Дарья.
– Ты всегда так уверена во всем… Поражаюсь твоей убежденности, – неохотно, словно с усилием, произнес он.
– Я ошибаюсь разве? У тебя никого нет!
– Даша, прошу… Я что, не могу никого любить? Я навеки к тебе приговорен? – с насмешливым укором произнес он.
– Погоди, а кто она? Кто? Я ее знаю? – Мысли Дарьи перебросились уже в другую сторону. – Скажи!
Она опять схватила Игната за руки, принялась его трясти, Игнат попытался отцепить ее руки от себя… И вдруг Дарью озарило. Из-за чего они, собственно, поссорились, что стало причиной их расставания?.. Помнится, Дарья начала критиковать Алису Эрленд, и Игнат буквально взбеленился тогда. Сбежал прямо посреди ночи из ее дома. Получается, Игнат и… Алиса?
– Это не Алиса ли Эрленд? – быстро спросила Дарья. И увидела, как неуловимо изменился Игнат, словно тень пробежала по его лицу. – Молчишь? Значит, точно она. Ты из-за нее в тот раз так распсиховался, я все поняла.
Игнат отцепил ее руки от себя и решительно направился прочь. Дарья догнала его, опять пошла рядом.
– Ты в курсе, что у них там в доме творится? Роман окончательно с катушек съехал. И, говорят, он чем-то болен.
– Я в курсе.
– Он все эти годы встречался с Еленой, оказывается. А дети у него от Галины, и он все этим детям завещал. Марина об этом поведала…
– Я в курсе, Даша. Не надо пересказывать мне городские сплетни.
– Роман никуда не выходит, и Алиса все время с ним. Нина, их домработница, говорит, что она от мужа ни на шаг. Он так ничего еще, Роман, встает, двигается, что-то делает, пишет вроде, в суд на Марину собирается подавать… На Марину и на Галину тоже… Самые последние новости: Роман утверждает, что дети – вовсе не от него. С завещанием там что-то непонятное… А может, и не болен он. То есть болен, но психически. А Алиса его простила. Она на все ради его денег готова, лишь бы только ей мужнины деньги достались.
– Даша, я тебя прошу, перестань.
– Все говорят, что она холодная, точно рыба. И это правда. Ей плевать на измены мужа, на то, есть у него дети на стороне или нет… Алисе удобно с Романом, ее все устраивает. Все стерпела от него! Даже если Роман умрет, в чем я сильно сомневаюсь, она никогда не станет твоей. Ты остатки своей жизни потратишь, бегая за ней. Ты хоть это понимаешь?!
Игнат не отвечал.
– Она кукла. Холодное, бездушное создание. Может, это именно она сделала Романа таким… Она вынудила бегать его на сторону, она не захотела от него рожать, и тогда пришлось Роману обратиться к Галине, хотя Галина той еще лисичкой оказалась…
– Не смей так отзываться об Алисе, – сквозь зубы произнес Игнат.
– У нас свобода слова, забыл? – задыхаясь от ненависти к Алисе, к Игнату, к этой ситуации, в которую она сама себя загнала, сдавленным голосом закричала Дарья. – Что хочу, то и говорю. Я, между прочим, читала разоблачения Марины! Роман называет Алису Прекрасной Дамой, Вечной Женственностью… кем она себя вообразила, эта Алиса? Она заставила Романа поклоняться ей, она свела его с ума, именно она и уморила его!
Игнат ничего не ответил, зашагал быстрее вперед. Дарья неслась за ним уже на всех парах, не поспевая. Догнала, вцепилась Игнату в рукав куртки:
– Стой! Дослушай меня! Я поняла! Ты всегда ее любил! Возжелал… возжелал жену брата своего! А со мной ты был, потому что… от безнадежности ты со мной был, вот! Время скоротать. А сейчас ушел, потому что надеешься, что Роман помрет, а вдовушка тебе достанется. Не-ет. И не надейся, милый. Не достанется! Ей не такая любовь нужна, что ты ей можешь дать. Ты – не писатель, не творческая личность, ты обычный. Ты – обычный!!! Ты не сможешь ей серенады петь каждый день о том, какая она Прекрасная Дама и возвышенное создание.
– Даша!
– Ты дурак, ты всю свою жизнь потратишь на поклонение Алисе и ничего не получишь взамен. Ты все эти годы гоняешься за призраком. За мечтой! Несбыточной причем… Сказать, что тебя ждет? Я не маг, не экстрасенс, но твое будущее – вовсе не загадка для меня, потому что я тебя знаю как облупленного. Так вот. Ты еще лет двадцать-тридцать потратишь на погоню за своей прекрасной Незнакомкой, но шиш с маслом, все равно ее не добьешься и закончишь свое существование в доме престарелых, одинокий и никому не нужный.