Исследование прогестерона и эстрогена. “Prenatal Hormones Change Style of Play,” Medical World News, pp. 35–36, March 31, 1980.
Зрение и видение. Peerbolte L. “Psychic Energy”, Serviere Publishers, Wassenaar, Holland, 1975.
Пациент с приступами тревоги. Личное обращение доктора Пола Бика к автору.
Память мозга. Wilder Penfield, Mysteries of the Mind (Princeton University Press, Princeton, NJ., 1975), pp. 21–27.
Воспоминания пациентки о том, как её мать была на вечеринке. Личная переписка доктора Гэри Майера с автором.
Правительственные доклады. “Long Term Effects of Prenatal and Birth Experiences,” R. Davies et al., op cit., p. 70.
Глава 4. Внутриутробная связь
Несколько лет назад мне попался на глаза довольно любопытный доклад швейцарского педиатра, доктора Штирниманна. Его исследование было посвящено режиму сна новорождённых, что казалось уже давно изученным вопросом: в медицинских библиотеках предостаточно литературы о сне младенцев. Но доктор Штирниманн придал своему исследованию новый вектор. Вместо того чтобы исследовать сон детей после рождения и искать объяснения, как это делали другие учёные, он решил сделать шаг назад – в утробу матери.
Такой творческий подход привёл к весьма впечатляющим результатам. Исследования показали, что существует простая причина, по которой новорождённые спят в определённое время, и она не связана с графиком кормления, распорядком дня в яслях или другими факторами, которые существуют в его жизни после рождения. Режим сна ребёнка устанавливается за несколько месяцев до его появления на свет, в утробе матери. Доктор Штирниманн продемонстрировал этот факт максимально просто и наглядно. Он выбрал две группы беременных женщин с разными привычками сна – тех, кто рано встаёт, и тех, кто ложится спать поздно. Затем он изучил расписание сна их детей после рождения. Как и предполагал Штирниманн, у всех «ранних пташек» родились рано встающие дети, а у всех «ночных сов» – дети с таким же режимом сна.
Этот почти идеальный пример установления связи между матерью и ребёнком до рождения вызвал у меня неподдельный интерес к исследованию Штирниманна. Сделав всего лишь шаг назад, доктор сумел продемонстрировать, что ещё не рождённые дети способны синхронизировать свои биологические ритмы с материнскими с такой же степенью точности, что и новорождённые.
Мы прекрасно знаем, насколько важна для новорождённых связь с матерью. Дети, которые синхронизируются со своими мамами, часто извлекают из этого немало пользы. Тем не менее процесс синхронизации довольно сложен, и тот факт, что столько мам и их младенцев справляются с ним безупречно с первой попытки, всегда вызывал у меня удивление.
Современные исследования свидетельствуют о том, что некоторые реакции матери заложены на биологическом уровне. Однако, несмотря на такое преимущество, как могут мать и ещё не родившийся ребёнок исполнять такой сложный и идеально исполненный танец без предварительной подготовки?
Исследование доктора Штирниманна выявило, что ещё за несколько месяцев до рождения мать и ребёнок начинают синхронизировать свои ритмы и реакции. Это позволило сделать однозначный вывод: формирование после рождения связи, которая ранее рассматривалась как отдельное явление, на самом деле является продолжением процесса, начинающегося задолго до этого, ещё в утробе матери.
Знаменитый гарвардский педиатр Т. Берри Бразелтон ранее уже высказывал подобные предположения. Во время выступления на симпозиуме, посвящённом формированию связи, он выдвинул гипотезу о том, что матери и новорождённые, которые быстро устанавливают контакт после родов, могут использовать систему коммуникации, возникшую ещё во время беременности. Эту теорию подтвердило открытие, сделанное несколько лет спустя биологами из Городского университета Нью-Йорка. Хотя их исследования проводились на животных, а не на людях, обнаруженная ими система внутриутробной связи между курицей и её ещё не вылупившимся цыплёнком функционировала почти так, как предполагал доктор Бразелтон, который верил, что подобная система должна работать и у людей. Эта система основывалась на серии сложных и весьма специфических сигналов[10] и помогала в адаптации после рождения, как и ожидалось. Учёные обнаружили, что цыплята, которые вылупились под наседкой, лучше реагировали на зов матери и легче приспосабливались к новой среде, чем те, которые вылупились в механическом инкубаторе.
Справедливо предположить, что если такая система функционирует у животных, стоящих на низкой ступени эволюционной лестницы, то аналогичная, хотя и более развитая система существует и у нас. Последние исследования подтверждают эту гипотезу. Из этих данных становится очевидно, что внутриутробная система связи человека по сложности, градации и тонкости не уступает той, что формируется после рождения. По сути, эти две системы являются частями единого непрерывного жизненного процесса: всё, что происходит после рождения ребёнка, является развитием и продолжением того, что происходило до него.
Это открытие проливает свет на поразительную способность новорождённого к общению сразу после появления на свет. Его способность реагировать на объятия, поглаживания, взгляды и прочие сигналы матери обусловлена его длительным знакомством с ней ещё до рождения. В конце концов, способность понимать язык тела и взглядов матери не является особо сложной задачей для существа, которое оттачивало свои навыки чтения сигналов в утробе, решая гораздо более сложную задачу – учиться реагировать на её мысли. Отчёты докторов Лукеш и Роттманна убедительно подтверждают его впечатляющие способности в этой области. Ещё более ярким примером взаимодействия матери и ребёнка стал доклад авторитетного австрийского акушера Эмиля Рейнольда на конференции Международного общества пренатальной психологии. Хотя основной темой доклада было влияние материнских эмоций на плод, в нём также упоминалось и о том, как ребёнок становится активным участником внутриутробного взаимодействия.
Как и исследование доктора Штирниманна, этот эксперимент был гениален в своей простоте. Беременных женщин просили в течение 20–30 минут полежать лицом вниз на кушетке под аппаратом УЗИ. Доктор Рейнольд намеренно не предупреждал их, что, когда мать лежит в таком положении, её ребёнок постепенно затихает и тоже лежит спокойно. Как только малыш расслаблялся, его матери сообщали, что на экране ультразвукового аппарата видно, что плод не шевелится. Эта информация вызывала испуг, чего и хотел добиться исследователь. Доктор Рейнольд хотел узнать, насколько быстро страх матери передаётся её ребёнку и как он отреагирует на эту эмоцию. Во всех случаях реакция была поразительно быстрой: всего через несколько секунд после того, как матери узнавали, что их малыш практически не двигается, изображение на экране УЗИ начинало шевелиться. Ни один из младенцев не подвергался опасности, однако, уловив страх матери, все они начинали активно толкаться.
Весьма вероятно, что реакция детей отчасти была ответом на резкое повышение уровня адреналина в крови матери, вызванное испугавшим её сообщением доктора Рейнольда, но не более того. На каком-то ином уровне малыши испытывали сочувствие к переживаниям своих мам.
Ещё более наглядный пример внутриутробной связи – история девочки, которую я назову Кристиной. Об этом случае я узнал от доктора Петера Фодора-Фрейберга, моего давнего друга, который в настоящее время занимает должность профессора кафедры акушерства и гинекологии в Университете Уппсалы в Швеции и является одним из ведущих акушеров Европы.
Всё начиналось просто замечательно. Кристина родилась крепкой и здоровой девочкой. Но потом началось что-то непонятное. Обычно младенцы, у которых сформирована привязанность к матери, сами тянутся к материнской груди, но Кристина, как ни странно, этого не делала. Каждый раз, когда мама предлагала ей грудь, малышка отворачивалась. Сначала Питер предположил, что девочка может быть больна, но когда Кристина с аппетитом выпила предложенную ей бутылочку детской молочной смеси, он решил, что её реакция – лишь временное отклонение. Но это было не так. На следующий день, когда Кристину принесли в палату к матери, она снова отказалась от груди, и это повторялось все последующие дни.
Озадаченный поведением девочки, но движимый научным интересом, Питер решил провести оригинальный эксперимент. Он рассказал о странном поведении Кристины другой своей пациентке и спросил, не согласится ли она покормить её грудью. Женщина согласилась. Когда медсестра передала ей сонную Кристину, малышка, вопреки ожиданиям, не отказалась от груди, как это было с её матерью, а приникла к ней и стала жадно сосать. Поражённый такой реакцией Питер на следующий день пришёл к матери Кристины и рассказал ей о случившемся. «Как вы думаете, почему ребёнок так себя повёл?» – спросил он. Женщина ответила, что сама не знает. «Может быть, во время беременности вы чем-то болели?» – предположил Питер. «Нет, ничем не болела», – ответила она. Тогда доктор напрямую спросил: «А вы хотели забеременеть?» Женщина подняла на него глаза и сказала: «Нет, не хотела. Я хотела сделать аборт, но муж хотел ребёнка, поэтому я её и родила».
Это стало откровением для Питера, но только не для Кристины, которой ситуация была ясна уже давно. Она долгие месяцы с болью осознавала, что мать её отвергает. Малышка не установила эмоциональную связь с матерью после рождения, потому что её мать не сделала этого до родов. Кристина была лишена эмоциональной поддержки в утробе матери, и теперь, хотя ей едва исполнилось четыре дня, она была полна решимости защитить себя от матери любым возможным способом.
Со временем, если мать Кристины изменит своё отношение к дочери, она, вероятно, сможет вернуть себе её расположение. Но если бы эта связь была установлена до рождения Кристины, этого не пришлось бы делать.
На процессы формирования привязанности до и после рождения могут влиять разные периоды и обстоятельства, но их последствия остаются практически неизменными. Эмоциональная привязанность, сформированная сразу после рождения ребёнка, имеет большое значение для развития его отношений с матерью. Она похожа на ту связь, которая возникает между ними до его появления на свет. Оба периода имеют определённые временны́е рамки. Наиболее благоприятное время для создания связи между матерью и новорождённым – это первые часы и дни после родов. Для формирования внутриутробной связи наиболее важны последние три месяца беременности, особенно последние два. В это время ребёнок уже достаточно развит физически и интеллектуально, чтобы обмениваться с матерью сложными сигналами.