Многие медицинские специалисты, которые возглавляют эти отделения, до сих пор придают первостепенное значение административной дисциплине, а не эмоциональному благополучию своих пациентов. Согласно статистике, лишь треть отделений интенсивной терапии в Соединённых Штатах позволяет родителям посещать своих детей. Недавно мне стало известно о досадном случае, когда ребёнок молодой мамы оказался в одном из таких недружелюбно настроенных к родителям отделений. Он родился на два с лишним месяца раньше срока и был немедленно доставлен в отделение реанимации и интенсивной терапии, где провёл нескольких недель в изоляции, борясь за жизнь. Бо́льшую часть этого времени, пока он балансировал между жизнью и смертью, его мать тихонько сидела в приёмном покое отделения. Когда женщине наконец разрешили забрать ребёнка домой, ей понадобилось несколько недель, чтобы научиться обращаться с ним как с «нормальным» младенцем.
В подобных жизненных драмах нет ни малейшей необходимости. Родители имеют полное право и должны настаивать на своём участии в уходе за недоношенными детьми, даже если те находятся в отделениях интенсивной терапии. Очень хочется верить, что тенденция к более активному участию матери в уходе за недоношенным ребёнком, даже когда он находится в инкубаторе или на аппарате ИВЛ, будет поддержана педиатрами, неонатологами и другими специалистами, которые занимаются лечением таких детей.
Будущая мама должна помнить о том, что ей может потребоваться кесарево сечение и/или у неё может родиться недоношенный ребёнок. Поэтому при планировании родов ей следует убедиться, что отделение интенсивной терапии, в которое может быть помещён её недоношенный ребёнок, поддерживает либеральную политику посещений и общения с младенцем. Если не позаботиться об этом заранее, то впоследствии мать может столкнуться с трудностями доступа к своему недоношенному ребёнку.
Мои рекомендации по поводу недоношенных детей в равной степени относятся и к больным младенцам. Необходимо приложить все усилия, чтобы создать условия для общения обоих родителей с больным ребёнком. Это способствует укреплению связи между ними, а также удовлетворяет физические и эмоциональные потребности и самого малыша, и его родителей.
Доктор Джастин К. Колл, профессор и заведующий кафедрой психиатрии младенцев, детей и подростков Калифорнийского университета в Ирвайне, утверждает, что к шести месяцам ребёнок способен испытывать депрессию в ответ на такую утрату, как постоянная разлука с матерью. Я полностью согласен с этим утверждением. Младенец проявляет свою депрессию через различные симптомы: расстройства сна, проблемы с желудочно-кишечным трактом, включая отказ от еды, рвоту и диарею, а также отказ от общения с людьми. Я надеюсь, что всё больше педиатров и детских психиатров будут распознавать такие симптомы как признаки эмоциональной проблемы и лечить ребёнка соответствующим образом.
Некоторые поведенческие проблемы можно предсказать ещё до появления на свет. Они могут проявиться сразу после рождения, как это бывает с детьми, чьи матери страдают от алкоголизма или принимают наркотики. Точно так же дети, чьи матери пережили сильный стресс (об этом я упоминал в предыдущих главах), нуждаются в особом внимании в первые месяцы после рождения. Младенец, который избегает любого контакта со взрослыми, постоянно плачет или плохо набирает вес, может таким образом сообщать о своём эмоциональном расстройстве.
Гиперактивность часто проявляется ещё в утробе, и мать такого ребёнка может жаловаться, что до рождения он был настоящим «кружащимся дервишем», не дававшим ей ни минуты покоя. «Если эту модель гиперактивного поведения вовремя не распознать и не устранить, то будут страдать и ребёнок, и родители, – утверждает доктор Реджинальд С. Лори, председатель Медицинской школы в Ирвине. – Младенец, не способный самостоятельно затормозить свой “гоночный болид”, чувствует себя беспомощным и неконтролируемым, а его родители расстроены тем, что не могут его успокоить». Вместо того чтобы назначать ребёнку и его матери транквилизаторы, врачи должны побеседовать с женщиной и помочь ей понять особые потребности такого ребёнка и научиться удовлетворять их, одновременно заверив, что эта проблема временная и поддаётся излечению.
В начале этой книги я упомянул исследование о том, как проигрывание записи звуков материнского сердца группе новорождённых в родильном отделении повлияло на их вес и сон (очевидно, эти факторы взаимосвязаны). Как вы помните, группа малышей, которой транслировали эти звуки, набирала больше веса и спала дольше по сравнению с контрольной группой. Возникает закономерный вопрос: почему такая простая процедура не может быть внедрена повсеместно?
Доктор Мишель Клементс из родильного дома лондонского Сити рассказала мне историю о младенце, который после тяжёлых родов не мог начать дышать, несмотря на все усилия медицинского персонала. В отчаянии она включила запись «музыки утробы», которая оказалась у неё под рукой, и в этот момент произошло чудо: ребёнок всхлипнул и сделал первый вздох.
Эту же запись, разработанную японскими исследователями и запущенную в массовое производство, доктор Клементс использует для проверки слуха новорождённых. Учитывая то, что мы теперь знаем о важности установления связи и роли голоса матери в этом процессе, становится понятным, что раннее выявление проблем со слухом является неотъемлемой частью заботы о здоровье малыша. То же самое относится и к дефектам зрения. Сейчас мало кто из родителей проверяет слух и зрение своих детей до тех пор, пока не возникнут серьёзные осложнения в возрасте примерно полутора лет или позже. Хотя само по себе это не является психической проблемой, очевидно, что такие затруднения могут повлиять на то, как младенец взаимодействует с миром и на реакции окружающих на него. Родители и няни могут начать воспринимать ребёнка как странного, замкнутого, трудного и т. д., если он не реагирует на их слова или не смотрит на них. В конечном итоге такое отношение может превратиться в самоисполняющееся пророчество, когда физические проблемы ребёнка могут перерасти в эмоциональные трудности. Это область, где требуется тесное сотрудничество педиатров, детских психиатров, аудиологов и внимательных и бдительных родителей.
Если вы подозреваете, что у вашего ребёнка возникла даже незначительная проблема, обязательно обсудите это с врачом. Я знаю множество родителей, которые не хотят беспокоить врача своими надуманными страхами. Но это не тот случай, когда следует стесняться. Это часть работы врача, за которую ему хорошо платят. Когда дело касается здоровья вашего ребёнка, будьте настойчивы и решительны. Ведите себя как отважный дракон, а не как трусливая мышка!
Работа стала неотъемлемой частью жизни миллионов женщин, но, в отличие от их коллег-мужчин в офисах и на производстве, они часто сталкиваются с конфликтующими между собой требованиями – материнства и трудовой деятельности. Хотя большинство женщин справляются с этими обязанностями с изумительной ловкостью, наше новое понимание потребностей младенцев и ещё не рождённых детей добавляет к этим обязанностям дополнительную сложность. Последние три месяца беременности и первый год после рождения представляют собой период быстрого обучения ребёнка. По мере того как начинают формироваться психические и эмоциональные основы, которые будут определять его дальнейшую жизнь, ему необходимы внимание, поддержка и забота. Наилучший способ обеспечить это – длительный декретный отпуск, который охватывает последний триместр беременности (женщины, работающие в шумных или стрессовых условиях, должны прекратить работу как можно раньше) и первый год после рождения ребёнка.
Я понимаю, что это на долгое время лишит женщину возможности работать, и многие из них по финансовым или другим причинам не могут себе позволить такой график. В таких случаях необходимо приложить все усилия, чтобы компенсировать недостаток времени качественным взаимодействием с ребёнком. Рациональное использование вечеров и выходных дней может существенно помочь удовлетворить потребности ребёнка. В последнее время всё больше отцов также начинают брать отпуск в первые годы жизни ребёнка. Исходя из вышеизложенного, я вижу все основания для того, чтобы эта тенденция сохранялась.
Главной задачей родителей, врачей, педагогов и общества в целом должно быть воспитание здорового ребёнка. С детьми связаны наши общие надежды, мечты и мудрость, они – наше будущее, и чтобы это будущее стало свободным от роковых потрясений и напрасных страданий, которые так часто омрачали наше прошлое, к каждому ребёнку нужно относиться с любовью и уважением, которых заслуживает любой человек.
Развитие плода. Robert Rugg and Landrum B. Shettles, From Conception to Birth (Harper & Row, New York, 1974.), p. 61.
Гарвардские критерии. Bernard Nathanson, Aborting America (Doubleday & Co., Garden City, N.Y., 1979), p. 165.
Исследования абортов. Marlene Hunter, “Applications for Abortion at a Community Hospital”, Canadian Medical Association Journal, pp. 1088–1092, Nov. 16, 1974; Eloise Jones, “A Psychiatrist’s Experience with Legal Abortion in Canada”, in Death Before Birth, E.J. Kremer and E.A. Synan, editors (Griffin House, Toronto, 1974), pp. 177–186.
Выбор пола. John Elliott, “Abortion for Wrong Fetal Sex: An Ethical Legal Dilemma”, Journal of the American Medical Association, 242(12): 1455–1456, October 5, 1979.
Психические последствия аборта. W. Cates et al., “Regulation of Abortion Services – For Better or Worse”, The New England Journal of Medicine, pp. 720–723, September 27, 1979; Colin Brewer, “Incidence of Post-Abortion Psychosis: A Prospective Study”, British Medical Journal, pp. 476–477, February 19, 1977.
Акушерское поле битвы. Franklin quoted by Kelly in “Baby ’79”, p. 105.
Статистика усыновлений в России. Klaus and Kennell, Maternal-Infant Bonding, op cit., p. 111.