), которые у взрослого человека соответствуют периоду сновидений. И хотя невозможно точно сказать, свидетельствуют ли БДГ-фазы у плода о том, что он видит сны, я подозреваю, что, за исключением разницы в жизненном опыте, его сны не сильно отличаются от наших. Например, ему может сниться, что он шевелит руками и ногами или слышит звуки. Возможно, он даже способен настраиваться на мысли или сны своей матери, так что её сны становятся и его сновидениями.
Американские исследователи сна, доктора Х.П. Руфварг, Дж. Х. Музил и У.К. Демент, выдвинули интересную гипотезу, согласно которой периоды быстрого сна у плода можно сравнить с тренировками для мозга. Они утверждают, что для правильного развития мозгу необходимо тренироваться, а неврологическая активность в БДГ-фазе является именно такими умственными упражнениями.
Первые проблески памяти начинают появляться у плода примерно в третьем триместре беременности, хотя точное время этого процесса до сих пор остаётся предметом дискуссий. Одни исследователи считают, что ребёнок способен запоминать начиная с шестого месяца; другие утверждают, что его мозг приобретает такую способность только к восьмому месяцу. Однако нет никаких сомнений в том, что нерождённый ребёнок действительно что-то запоминает и сохраняет эти воспоминания.
В одной из своих работ чешско-американский психолог и психиатр Станислав Гроф приводит интересный случай. Один из его пациентов, находясь под действием медицинских препаратов, в подробностях рассказал о том, как находился в утробе матери. Он описал, какой большой была его голова по сравнению с маленькими ручками и ножками, и поведал о том, каково это – находиться в тёплой амниотической жидкости, будучи связанным с плацентой. Продолжая свой рассказ и описывая стук своего сердца и биение сердца матери, он вдруг осёкся и заявил, что слышит приглушённые шумы извне – громкий смех, крики и грохот труб карнавального оркестра. Неожиданно он объявил, что с минуты на минуту должен родиться.
Поражённый яркостью и детальностью этого воспоминания, доктор Гроф решил обратиться к матери пациента. Женщина подтвердила правдивость рассказа сына: причиной его преждевременного появления на свет стало волнение, связанное с карнавалом. Однако она была удивлена вопросом доктора Грофа, ведь она все эти годы держала своё посещение карнавала в секрете, ведь её мать предупреждала её о вероятных последствиях такого похода. Откуда же доктор узнал о её тайне?
Всякий раз, когда я рассказываю эту историю на своих лекциях, слушатели всегда понимающе кивают головой. Их совершенно не удивляет мысль о том, что ребёнок в утробе матери способен запоминать информацию. То же самое можно сказать и о сознании плода: большинство людей считают это вполне логичным, особенно женщины, которые ждут ребёнка или раньше были беременны. А вот утверждение о том, что нерождённый ребёнок может воспринимать мысли и эмоции своей матери, вызывает недоумённые взгляды и вопросы аудитории. Люди недоумевают, как ребёнок может понять в мыслях матери такие сложные понятия, как «любовь» и «утешение», если он ещё не знает, что означают эти чувства?
Первые подсказки к ответу на данный вопрос появились в 1925 году, когда американский биолог и психолог У.Б. Кэннон доказал, что чувство страха и тревоги может быть вызвано химическим способом. Для этого он использовал инъекцию группы химических веществ[5], известных как катехоламины. Эти вещества вырабатываются надпочечниками, когда животное или человек испытывает страх или беспокойство. Эксперимент доктора Кэннона заключался в том, что катехоламины, выделенные из крови испуганных животных, вводились второй группе особей, которые до этого были абсолютно расслаблены. Буквально через несколько секунд все спокойные ранее животные без всяких на то причин начинали испытывать чувство страха.
Впоследствии доктор Кэннон выяснил причину такого необычного эффекта. Оказалось, что катехоламины действуют как своеобразная система пожарной сигнализации. Попадая в кровеносную систему, они провоцируют все те физиологические реакции, которые мы связываем со страхом и тревогой. Причём действуют они одинаково как на животное, так и на нерождённого малыша. В случае с плодом единственное отличие заключается в источнике этих веществ: они поступают от матери, когда она испытывает стресс. Проникая через плацентарный барьер, они начинают воздействовать и на ребёнка.
По сути, тревога и страх нерождённого малыша в первую очередь имеют физиологическую природу. Материнские гормоны оказывают прямое и наиболее ощутимое воздействие на его тело, а не на психику. Однако в процессе развития ребёнка эти вещества начинают побуждать его к первичному осознанию себя и к сугубо эмоциональной стороне испытываемых им чувств.
Этот сложный процесс мы рассмотрим подробнее в следующей главе. Здесь же достаточно будет отметить, что каждый всплеск материнских гормонов выводит ребёнка из состояния неведения, которое является для него нормальным в утробе матери, и делает его более восприимчивым. Происходит что-то непривычное, возможно, вызывающее беспокойство – и плод, который уже является маленьким человеком, пытается осмыслить случившееся. Хотя он ещё не может спросить напрямую, как это делают взрослые, он как бы спрашивает: «Почему?»
Постепенно, по мере созревания мозга и нервной системы, ребёнок начнёт находить ответы на свои вопросы не только в физических ощущениях своей матери, но и в её эмоциях. Хотя этот процесс не так однозначен, как кажется на словах, но к шестому или седьмому месяцу внутриутробного развития ребёнок уже способен различать даже незначительные изменения в настроении и чувствах своей матери. Более того, он начинает реагировать на них.
Одним из самых убедительных подтверждений этого факта стал ряд замечательных исследований, проведённых доктором Деннисом Стоттом в начале 70-х годов прошлого века. Разумеется, нерождённый или только что родившийся ребёнок не может рассказать нам о том, какие материнские чувства он испытывал, находясь в утробе матери, и как он на них реагировал. Однако он, как и все мы, подвержен психосоматическому воздействию. Когда он чувствует себя счастливым, его физическое состояние часто улучшается, а когда он расстроен, то часто становится болезненным и эмоционально нестабильным. Поскольку основным источником эмоциональной жизни ребёнка в утробе является мать, доктор Стотт предположил, что его физическое и эмоциональное состояние при рождении и в первые годы жизни может дать представление о том, какие именно материнские эмоции он ощущал до рождения и насколько точно он их воспринимал.
Если доктор Стотт прав, то кратковременные стрессы будущей мамы не должны сказываться на ребёнке так же сильно, как долговременные. Именно это он и обнаружил в одном из своих исследований. У детей, чьи матери пережили во время беременности достаточно сильный, но кратковременный стресс (например, стали свидетелями яростной собачьей драки, получили нагоняй на работе или поссорились со старшим ребёнком, из-за чего тот сбежал из дома на целый день), не было выявлено никаких негативных последствий – ни физических, ни психических.
Некоторые могут возразить, что кратковременные переживания и, соответственно, недолгое воздействие материнских гормонов не оказывают особого влияния на эмоциональное и физическое здоровье детей. Но, исходя из этой логики, все участвовавшие в исследовании дети, подвергшиеся сильному и длительному стрессу, должны были бы родиться с проблемами со здоровьем. Однако это не так. На самом деле существует чёткое различие между разными типами стресса. Доктор Стотт выявил интересную закономерность: долгосрочные стрессы, не угрожающие эмоциональной стабильности матери (например, болезнь близкого родственника), практически не влияли на её будущего ребёнка, в то время как длительные личные конфликты часто имели негативные последствия. В большинстве случаев они были вызваны напряжёнными отношениями с близкими людьми – чаще всего с мужем, но иногда и с другими близкими родственниками.
По словам доктора Стотта, такие стрессы носили личный характер и имели две особенности: они, как правило, были постоянными (или могли вспыхнуть в любой момент) и не поддавались разрешению. Я же считаю, что тот факт, что у десяти из четырнадцати женщин, участвовавших в исследовании и подвергшихся этим стрессам, родились дети с физическими или эмоциональными проблемами, нельзя объяснить сугубо физиологическими причинами. В конце концов, оба типа долгосрочных стрессов, которые изучал доктор Стотт, были интенсивными, а значит, с одинаковой вероятностью могли привести к выбросу в кровь матери большого количества гормонов.
Разница между этими стрессами заключается именно в восприятии. В одном случае дети смогли почувствовать, что, хотя переживания их матери вполне реальны, они не угрожают ни им, ни ей самой; в другом случае они правильно ощущали, что её стресс представляет собой угрозу.
К сожалению, в своём исследовании доктор Стотт не учёл то, как матери, испытывающие личный стресс, относятся к своим нерождённым детям. Я думаю, что если бы он это сделал, то обнаружил бы, что сильные чувства женщины по отношению к своему ребёнку могут уменьшить влияние её стресса на его состояние. Любовь матери – самое главное. Когда ребёнок чувствует эту любовь, она создаёт вокруг него своеобразный защитный барьер, который может снизить, а в некоторых случаях даже нейтрализовать воздействие внешних факторов.
Трудно представить себе более напряжённую беременность, чем та, которую пережила женщина, которую я назову Сьюзен. Муж ушёл от неё через несколько недель после того, как она узнала, что ждёт ребёнка. Она постоянно сталкивалась с финансовыми проблемами, а на шестом месяце беременности у неё обнаружили предраковую кисту на одном из яичников. Врачи настоятельно рекомендовали немедленную операцию. Но когда женщина узнала, что в результате операции она потеряет ребёнка, она наотрез отказалась её делать. В свои тридцать с хвостиком Сьюзен считала, что это её последний шанс завести ребёнка, и отчаянно этого хотела. «Всё остальное не имело значения, – сказала она мне позже. – Я готова была рискнуть чем угодно, лишь бы родить». Думаю, в какой-то момент её ребёнок почувствовал это желание. Девочка, которую назвали Андреа, родилась здоровой и сейчас, на момент написания этой книги, растёт нормальным и счастливым ребёнком.