Рефлексы, движения лица. Maria Z. Salam and Raymond D. Adams, “New Horizons in the Neurology of Childhood”, Perspectives in Biology and Medicine, Spring 1966, pp. 384–410.
Сон младенца, реакции плода на холод, сладости и щекотку. Albert Liley, “The Fetus as a Personality”, The Australian and New Zealand Journal of Psychiatry, 6:99–105, 1972. Увлекательный и легко читаемый рассказ об индивидуальных особенностях плода.
Слух плода. Erik Wedenberg and Bjorn Johansson, “When the Fetus Isn’t Listening”, Medical World News, pp. 28–29, April 1970.
Биение материнского сердца, метроном, барабанные ритмы. Liley, op cit., p. 104.
Музыкальные вкусы. Michele Clements, “Observations on Certain Aspects of Neonatal Behavior in Response to Auditory Stimuli”. Доклад, сделанный на пятом Международном конгрессе по психосоматическому акушерству и гинекологии, Рим, 1977.
Реакция плода на свет. Liley, op cit., p. 103.
Зрение новорождённого. Robert McCall, Infants: The New Knowledge (Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1979), p. 51.
Сознание. Dominick Purpura, Behavior Today. June 2, 1975, p. 494.
БДГ-фаза. Salam and Adams, op cit., p. 387.
Упражнения для мозга. H.P. Roffwaag и др. в McCall, op cit., p. 48.
Пренатальная память. Stanislav Grof, Realms of the Human Unconscious (E. P. Dutton, New York, 1976), p. 161.
Frederick Kruse, “Nos Souvenirs du Corps Maternel”, Psychologic Heute, p. 56, June 25, 1978.
Влияние различных стрессов. Dennis Stott, “Follow-up Study from Birth of the Effects of Prenatal Stresses”, Developmental Medicine and Child Neurology, 15:770–787, 1973.
Материнские установки. Monika Lukesch, “Psychologic Faktoren der Schwangerschaft”, dissertation, University of Salzburg, 1975.
Прочтение материнских стрессов. Gerhard Rottman. “Untersuchungen über Einstellung zur Schwangerschaft und zur fötalen Entwicklung,” Geist und Psyche, Hans Graber, editor (Kindler Verlag, München, 1974).
Влияние мужей. Dennis Stott, “Children in the Womb: The Effects of Stress”, New Society, pp. 329–331, May 19, 1977.
Стили личности. Sontag, op cit., p.1.
Глава 3. Пренатальное «я»
Исследованиям института Фелса, посвящённого подросткам, предшествовала необычная статья, опубликованная в конце 1944 года. Она называлась «Война и взаимоотношения матери и плода» и была основана на более ранних наблюдениях её автора, доктора Лестера Уоррена Зонтага, который заметил, что сильные материнские переживания влияют на развитие личности нерождённого ребёнка. Подобные стрессы были связаны с угрозами для жизни мужа беременной женщины, и дело было не только в том, что его пациентки, испытывавшие такие переживания, рожали более капризных и болезненных детей. Доктор Зонтаг считал, что проблемы их младенцев имели причины физического характера.
Во время войны, когда страх за жизнь мужа стал повседневной реальностью для сотен тысяч беременных женщин, чьи мужья ушли на фронт, он серьёзно озаботился благополучием детей, которых вынашивали эти матери. Доктор Зонтаг подозревал, что сильные материнские тревоги могут оказать пагубное физическое влияние на ребёнка ещё в утробе, в результате чего многие из детей будут вести себя иначе, возможно, более нестабильно, чем младенцы, рождённые в более спокойные времена.
Сегодня статья доктора Зонтага выглядит удивительно прозорливой, поскольку он верно предсказал, что стрессы, усиливающие секрецию материнских нейрогормонов, в том числе угроза мужу, повышают биологическую подверженность ребёнка эмоциональным расстройствам. Расстройства малыша вырастают не только из-за психических последствий тревоги, но и из-за физических изменений. Обычно оба этих фактора одинаково важны для определения направленности и типа развития психики. Но в этих случаях я, как и доктор Зонтаг, подозреваю, что ребёнок становится эмоционально нестабильным из-за значительных изменений в его организме ещё в утробе матери, вызванных избытком материнских нейрогормонов. Он будет продолжать расти и меняться на протяжении всей жизни, но его способность к росту и изменениям будет ограничена биологическими факторами, связанными с пренатальным опытом. Из-за врождённых биологических ограничений ему иногда будет сложнее справляться с задачами так же эффективно, как тем, у кого таких нарушений нет.
Доктор Зонтаг назвал этот феномен соматопсихикой и определил его как «влияние основных физиологических процессов на формирование личности». Если в психосоматике личность является причиной предрасположенности организма к язвам или гипертонии, то в соматопсихике физиологические особенности человека приводят к возникновению психических расстройств, таких как тревога или депрессия. Всё, что мы сейчас узнаём о сложных нейрогормональных связях[7], соединяющих мать с нерождённым ребёнком, подтверждает те идеи, которые доктор Зонтаг выдвигал в виде теории ещё поколение назад.
Физически у матери и ребёнка нет общего мозга или вегетативной нервной системы. У каждого из них есть свой собственный неврологический аппарат и система кровообращения. Поэтому нейрогормональные связи чрезвычайно важны, так как это один из немногих способов эмоционального взаимодействия между матерью и её будущим ребёнком. Обычно инициатором этого диалога является мать. Её мозг, воспринимая какое-то действие или мысль, мгновенно преобразует их в эмоцию и посылает телу команду отреагировать соответствующим образом. Сама обработка происходит в коре головного мозга, его внешнем слое; непосредственно под ним, в гипоталамусе, восприятие или мысль получают эмоциональную окраску и соответствующие физические ощущения. Этот процесс работает и в обратном направлении. Ощущение, например, боли в руке сначала преобразуется в гипоталамусе в эмоцию, скажем страх, а через миллисекунду в коре головного мозга возникает мысль: «У меня сломана рука!»
Все ощущения, которые мы связываем с такими состояниями, как тревога, депрессия и волнение, зарождаются в гипоталамусе. Однако реальные физические изменения, которые возникают под влиянием эмоций, создаются двумя центрами, которые он контролирует – эндокринной системой и вегетативной нервной системой (ВНС). У беременной женщины, которую внезапно что-то испугало, гипоталамус приказывает ВНС заставить сердце биться чаще, зрачки расшириться, ладони вспотеть, а кровяное давление повыситься. Одновременно в эндокринную систему поступает сигнал увеличить секрецию нейрогормонов. Попадая в кровь, эти вещества изменяют химический состав организма матери и в конечном счёте её будущего ребёнка. Я использовал страх в качестве примера, но этот процесс может быть запущен и другими сильными эмоциями. Если женщина испытывает их длительное время, это может повлиять на нормальные биологические ритмы развивающегося плода.
Возникновение тревожности у человека может быть обусловлено двумя основными причинами. Первая – это появление эмоциональной предрасположенности к тревожным состояниям. Это скорее психический, чем физический процесс, его подробности мы обсудим чуть позже. Вторая, более серьёзная причина – развитие физической предрасположенности к тревожности за счёт изменений в центрах обработки эмоциональных сигналов организма. Точно неизвестно, на каком этапе развития мозг и нервная система плода наиболее чувствительны к переизбытку материнских нейрогормонов, связанных со стрессом. Также пока не совсем ясно, какие именно изменения вызывают эти нейрогормоны. Однако недавние исследования указывают на то, что гипоталамус плода и его «форпосты» в организме могут быть особенно уязвимы для этих воздействий.
Об этом важно помнить, потому что гипоталамус – это регулятор эмоционального состояния организма. Если уровень активности гипоталамуса у ребёнка будет слишком высоким или низким, это нарушит нормальную работу эндокринной и вегетативной нервной систем, которые он контролирует. Доказательства уязвимости гипоталамуса можно разделить на два типа – прямые и косвенные. К косвенным доказательствам относится исследование учёных из Колумбийского университета, которые изучали влияние голода на ребёнка в утробе матери. Их отчёт важен для нас, поскольку он демонстрирует, как на ключевых этапах беременности внешние факторы влияют на формирование гипоталамуса – области мозга, которая, помимо прочих функций, отвечает за регулирование потребления пищи.
Команда из Колумбийского университета проанализировала медицинские данные переживших голод голландских женщин и их сыновей[8]. Выяснилось, что все представители мужского пола в этой группе столкнулись с серьёзными проблемами избыточного веса. При этом степень предрасположенности к ожирению в значительной степени зависела от того, на каком этапе развития находились эти люди (тогда ещё не родившиеся дети), когда их матери голодали. Сильное недоедание в течение первых четырёх-пяти месяцев беременности, по всей видимости, оказало наибольшее влияние на последующее развитие ожирения. Было обнаружено, что именно у тех мужчин, чьи матери испытывали нехватку питания в этот период, ожирение встречалось особенно часто. Учёные пришли к выводу, что недостаток питания в этот период оказывает влияние на формирование гипоталамуса, который контролирует аппетит и рост организма.
В результате исследований, проведённых финскими учёными, были получены неопровержимые доказательства влияния стресса на развитие гипоталамуса. Все участники эксперимента потеряли своих отцов либо в период внутриутробного развития, либо вскоре после рождения; именно этот факт заинтересовал докторов Матти Хуттунена и Пекку Нисканена. По понятным причинам смерть мужа вызывает у женщины сильнейший стресс, который автоматически передаётся её ребёнку. Исследователи хотели выяснить, когда воздействие этого стресса бывает наиболее выраженным – до или после появления ребёнка на свет. Изучение историй участников исследования показало, что уровень психических расстройств, особенно шизофрении, был значительно выше среди тех детей, чьи отцы скончались до их рождения. Это открытие заставило учёных предположить наличие биологической причины, которая выходит за рамки психологии. По их мнению, высокий уровень эмоциональных расстройств у детей, потерявших отцов до рождения, указывает на биологический сбой. Поскольку гипоталамус является центром чувств организма, они пришли к выводу, что на его формирование негативно повлиял материнский стресс.