– Значит, ваш брат не упоминал, что Томаш был вместе с ним и Софи вечером, перед ее исчезновением?
Сьюзи резко остановилась.
– Почему? Это правда?
Все еще дружелюбно улыбаясь, женщина ответила:
– Это вполне возможно.
– Значит, вы говорили с Томашем?
– Еще нет. Такое впечатление, что он тоже исчез.
Не зная, что сказать, Сьюзи достала ключи и отперла дверь салона.
– Скажите, почему вы предали огласке судимость моего брата? – спросила она, прежде чем войти. – Мне казалось, что человек должен считаться невиновным, пока его вина не будет доказана. У вас нет серьезных улик против него, не так ли?
– Боюсь, мы не можем утаивать такую информацию, если известно, что юная девушка была вместе с ним незадолго до своего исчезновения, – ответила женщина-детектив с легким оттенком сожаления.
Немного подумав, Сьюзи была вынуждена с ней согласиться. Тем не менее это казалось несправедливым.
Ничто больше не казалось справедливым.
– Если брат все-таки свяжется с вами, вы позвоните нам, не так ли? – спросила Энди.
Хотя Сьюзи кивнула, она была не уверена, что позвонит детективам. Это зависело от того, как обернутся поиски и что скажет Гэри, если он и впрямь позвонит.
«Бог в помощь хорошим женщинам, которые защищают дурных мужчин», – угрюмо подумала Энди, уходя от салона Сьюзи. Ей всегда было тяжело видеть таких женщин и еще тяжелее разговаривать с ними, особенно в тех случаях, когда мужчины явно не заслуживали подобного отношения.
Несмотря на раздражительность Сьюзи Перкинс, Энди было ясно, какой несчастной она себя чувствует и как жестоко разрывается между преданностью своему брату и… чем еще? Признанием в том, что ей уже известно?
Несомненно, Кася Домански переживала такую же внутреннюю борьбу, хотя она не разделяла сомнений по отношению к Томашу, сходных с теми, которые определенно имелись у Сьюзи по отношению к ее брату. Кася была непоколебима в своей убежденности, что Томаш – «хороший человек», несмотря на вопросы полицейских и их подозрение, что существует связь между ним и пропавшей девушкой.
Возможно, даже с тремя пропавшими девушками, включая Таню Карпенко и еще одну, чье имя стало известно сегодня утром: Микаэлу Резник. Никто точно не знал, откуда она приехала и куда могла направиться после того, как покинула кемпинг. Учет персонала и проверки на криминальное прошлое явно не были сильной стороной парка «Голубой океан».
– Я очень тревожусь, – сказала Кася, когда Энди заглянула к ней по пути в кемпинг. Ее припухшие глаза свидетельствовали о бессонной ночи. («Присоединяйся к нашему клубу», – мрачно подумала Энди.) – Он всегда звонит, когда куда-нибудь уезжает. Не понимаю, почему он не звонит сейчас. Должно быть, с ним что-то случилось…
Разумеется, это могло быть уловкой, но Энди так не думала. Если внешние признаки и ее собственная интуиция были чем-то таким, с чем стоило считаться, то Кася не могла умышленно лгать ей, и между двумя телефонами – Томаша и его гражданской жены – действительно не было замечено никакой связи, кроме безответных звонков с ее стороны. Это не означало, что Томаш и Кася не пользуются другими телефонами, хотя Энди вовсе не убеждена в этом.
Зато она не испытывала сомнений в том, каким тяжким ударом для Каси Домански будет крах ее веры в Томаша.
Его не было среди пассажиров на утреннем рейсе в Краков.
Сегодня утром Энди не сказала Касе об этом. Сначала она хотела убедиться, что он не улетел другим рейсом из другого аэропорта, а это выяснится только тогда, когда списки пассажиров всех рейсов за последние два дня будут полностью изучены. Гораздо более проблематичными были перспективы поиска других девушек, которые вроде бы не имели медицинских карт и даже регистрационных записей о предыдущей работе. С другой стороны, она знала, что, пока кто-нибудь официально не заявит об их исчезновении, Голд не согласится выделить любые ресурсы на их поиски.
– А, Энди, вот ты где! – воскликнул Барри Бриттен, спустившийся с лестницы, примыкавшей к кондитерскому магазину «Элфис Пай», когда она подошла поближе. Он снял пиджак, и от жары на его рубашке под мышками проступили большие пятна пота. – Мы нашли интересный тайничок в квартире Перкинса, – сообщил он. – Он замаскировал гидропонный аппарат собственной конструкции под второй духовой шкаф.
Энди подумала, что ее это не удивляет. Растлитель малолетних выращивает коноплю посреди кемпинга? Интересно, что еще они обнаружат. Террориста, который устраивает шоу фейерверков?
– Насколько я понимаю, его самого так и не нашли?
– Нет, – подтвердил Барри. – Мы ждем электрика, который отключит от сети этот хитроумный агрегат, чтобы мы могли забрать его. Осмотр места преступления завершен, все остальное упаковано, промаркировано и готово к отправке.
– Есть явные признаки присутствия Софи?
– Нет, но мы собрали массу отпечатков. Могу также сказать, что видеоролик с тверкингом почти несомненно был отснят там. Задний план совпадает.
Энди уныло пожала плечами.
– Не хочется думать об этом, но я не могу отделаться от впечатления, что здесь происходит какое-то сводничество. Три девушки уже исчезли… – Она вздохнула, всем своим видом выражая неудовольствие.
– Вы взяли образцы из квартиры Сикоры сегодня утром? – спросил Барри.
– Ты имеешь в виду для анализа ДНК? Я оставила Лео копаться в грязном белье. – Взбодрившись от добродушного смеха Барри, она продолжала: – Кстати, ты слышал о другой девушке, которая работала в кемпинге? Ее зовут Микаэла Резник.
Барри кивнул.
– Да, слышал. Еще я слышал, что Пойнтеры возвращаются из Испании. Ты когда-нибудь встречалась с ними?
Энди покачала головой, и он усмехнулся.
– Тебе стоит поговорить с сержантом Карлом Уильямсом, когда он вернется из отпуска. Он как минимум несколько раз едва не разоблачил их.
– В чем?
– Во всем, что только можно себе представить, но каким-то образом им всегда удавалось выйти сухими из воды. Я думал, что в последний раз наш Карл пройдет через зал суда и собственноручно сотрет ухмылку с гнусной физиономии Джимми Пойнтера. Пожалуй, если бы он это сделал, никто не стал бы его винить.
– Похоже, мне предстоит веселое времечко, – сухо заметила Энди. – Конечно, если Софи не найдут до их приезда.
– Будем надеяться, что так и случится, – уже серьезно отозвался Барри. – Кстати, вчера вечером я поговорил с Мартином. Просто выразил соболезнование по поводу смерти его отца.
Энди посмотрела туда, где двое специалистов из команды «Полсар» под наблюдением небольшой группы отдыхающих использовали зеркала на длинных ручках для осмотра участков под соседними фургонами. Она подумала: может быть, было обнаружено что-нибудь существенное, – либо здесь, либо на пляже, – но в таком случае ее бы уведомили об этом.
– Уверена, что он оценил твою деликатность, – вслух сказала она.
Рассказал ли Мартин старому другу о новой женщине в своей жизни? А если рассказал, какое это имеет значение?
– Наш FLO уже пришел к супругам Монро? – спросила она, решив сменить тему.
– Должен был прийти. Хочешь, чтобы я проверил?
– Нет, я сама это сделаю. Чем ты займешься, когда закончишь здесь?
– Заберу улики и отправлюсь обратно в участок.
Она попрощалась с ним и направилась в бунгало семьи Монро, по пути связавшись с диспетчерской. Получив сведения о том, что никто не сообщал о подозрительных борделях или попытках торговли людьми за последние полгода, а компьютер Томаша Сикоры, взятый для досмотра сегодня утром, не содержал практически никакой информации на жестком диске, она выключила рацию и достала мобильный телефон.
– Привет, это я, – сказала она, когда услышала голос матери. – Ты до сих пор у Кэрол?
– Нет, я вернулась около часа назад, – ответила Морин. – Дети еще там, но, думаю, ближе к вечеру они вернутся домой. У тебя все в порядке?
Судя по ее спокойному тону, Энди могла заключить, что она не слушала никаких новостей за последние двенадцать часов. Это ее не удивило. Энди хорошо знала, как смерть близкого человека может отделить семью от повседневного мира и перенести ее в такое место, где существуют лишь воспоминания о прошлом, а все остальное не имеет значения.
Поскольку она не собиралась рассказывать матери об исчезновении Софи по телефону, то просто сказала:
– У меня все хорошо. Я поговорила с Люком и Алайной вчера вечером.
– Они беспокоятся за тебя.
– Знаю, но не стоит. Я нормально отношусь к тому, что их отец встречается с кем-то еще. Рано или поздно это должно было случиться… – Ее удивлял собственный деловой тон, хотя внутренне она была расстроена, раздосадована и, возможно, даже ревновала, хотя не собиралась допускать ничего подобного. – Ты говорила с ней? – спросила она.
– Совсем недолго, – ответила Морин. – Она прилетела вчера и остановилась в городском отеле. Мартин решил, что будет немного чересчур, если она останется у Кэрол, особенно когда там находятся дети.
Немного успокоенная тем, что ему хватило здравого смысла хотя бы на это, Энди спросила:
– Ну и как она тебе? – и сразу же пожалела об этом.
– Она кажется довольно приятной дамой, – ответила Морин без малейшей теплоты в голосе. – Судя по всему, она переводчица. Они познакомились в Каире несколько месяцев назад, когда оба работали там.
– Кажется, они хорошо подходят друг другу.
Было нелепо и ошеломительно думать о Мартине как о человеке, который хорошо подходил для другой женщины, в то время как она сама даже не могла представить себя рядом с другим мужчиной. Разумеется, кроме Грэма, вместе с которым она представляла себя все последнее время, и на самом деле ей нравилось это ощущение. Ее чувства были сбивчивыми, противоречивыми, непостижимыми, меняясь с каждой минутой.
– Она собирается прийти на похороны? – спросила Энди.
– Я не уверена. Кэрол не хочет видеть ее там. Между нами, она вообще не рада ее присутствию. Ей кажется неправильным, чтобы человек, незнакомый с Дугом, присутствовал на похоронах практически как член семьи, и, боюсь, я вынуждена согласиться с ней.