– Думаю, отчасти это правда, хотя и не совсем. Трудность в том, что я не имею понятия, как мы докажем, что они предназначали эту квартиру в качестве укрытия для Перкинса.
Энди тоже этого не знала.
– Ну ладно, – сказала она, посмотрев на полосу смятой травы рядом с ковром. – Ты помнишь, когда камера наблюдения у входа в лагерь перестала работать?
– Судя по всему, она работала до полудня семнадцатого мая.
– Нам известно, почему ее не починили сразу же после поломки?
– Это случилось в воскресенье, а необходимые запчасти можно было приобрести только в понедельник. А ты как думаешь?
– У меня с самого начала появилась мысль, что кто-то мог покопаться в камере, чтобы все выглядело так, будто она перестала работать в полдень. Все это делалось для того, чтобы стереть запись Софи, уезжавшей из кемпинга.
– В таком случае охранники из службы безопасности должны были проследить за этим.
– Возможно. Или же они кого-то прикрывали.
– Например, Томаша Сикору?
– Вот именно.
– Что от меня требуется?
– Пусть камеру осмотрят повторно. Сейчас я нахожусь в кемпинге. Встретимся через час; пресс-конференция состоится в танцзале.
Отключившись, Энди вернулась на кухню, где обнаружила Гэвина, сидевшего за столом с двумя чашками чая. Он выглядел таким же одиноким и заброшенным, как нищий, который потерял все, что имел в жизни. С учетом того, что случилось с его детьми, у него были все основания для подобного состояния… по крайней мере сейчас. Присоединившись к нему за столом, она взяла чашку и отпила глоток.
– Вы собираетесь рассказать мне, о чем она писала в своем дневнике?
Энди заранее подготовилась к этому вопросу.
– Там нет никаких указаний на то, где она может сейчас находиться, – ответила она. – Зато есть масса упоминаний о том, как она влюблена в Сикору, и о том, как она проводила время с Перкинсом.
Гэвин скривился и отвернулся.
– Она замечательно пишет о своей матери и о том, как вы были счастливы вместе, – добавила Энди. – Это очень трогательно.
Он медленно кивнул.
– Я рассматривал это перед вашим приходом, – сказал он и пододвинул по столу альбом с фотографиями. – Это ее фотографии с матерью, когда она была малышкой. Сердце разрывается, когда видишь их вдвоем и думаешь о том, как чудесно все было тогда. Они не знали о том, что скоро наш мир разобьется вдребезги. Никто не знал.
Энди открыла альбом на первой странице и увидела сияющие радостные лица молодой матери и новорожденной малышки.
– Здесь ей не больше десяти минут от роду, – тихо произнес Гэвин. – Я сам сделал этот снимок. Никогда не забуду свои чувства, когда я смотрел на них. Это было так, словно пазл моей жизни наконец-то сложился идеально.
– Они прекрасны, – искренне прошептала Энди.
На следующих страницах располагалось множество таких же снимков, как и в ее собственных семейных альбомах: праздники, дни рождения, рождественские торжества… большей частью это были снимки детей, но также и их с Мартином. Теперь она редко разглядывала фотографии из собственного детства, но помнила, как они с отцом перебирали снимки смеющейся или гримасничающей Пенни, сидевшей на плечах у отца и делавшей вид, будто она управляет его автомобилем, или же она просто улыбалась и не чувствовала себя обездоленной, обойденной вниманием и отвергнутой любимыми людьми.
– Почему она не взяла с собой дневник? – дрожащим голосом спросил Гэвин. – Или этот альбом? Лучше бы она взяла; тогда могло бы казаться, что мать всегда рядом, знаете, как бы присматривает за ней… – Он неуверенно улыбнулся. – Дурацкая мысль, правда?
– Вовсе нет, – ответила Энди. – Но, по крайней мере, так они сохранятся до ее возвращения.
Гэвин отвернулся, как будто ее слова испугали его. Через некоторое время он пробормотал:
– Мне хочется верить, что мы найдем ее, что она вернется домой. Большую часть времени я верю в это, но потом начинаю думать: а что, если уже слишком поздно?
Энди хорошо понимала его страхи.
– Поэтому вам нужно поговорить с людьми, которые могут дать вам хороший совет, как справиться с этим испытанием. Вы смотрели брошюры, которые я оставила? Лорин должна была обсудить их с вами.
– Да, она так и сделала, но мы не хотим никого беспокоить.
– Вы никого и не побеспокоите. – Энди пристально посмотрела на Гэвина, пытаясь разглядеть его за образом своего отца, но это было нелегко. – Эти организации существуют как раз для того, чтобы помочь разобраться, что творится у вас в голове. Когда мы испытываем такой стресс, то часто внушаем себе ужасные вещи. Мы сочиняем истории, не имеющие отношения к действительности, основанные не на правде, а лишь на страхе, а это никому не поможет, тем более вам.
Гэвин заглянул ей в глаза, но быстро отвел взгляд.
– Да, вы правы, но будет разница, если они уже… Если они уже что-то сделали с ней? – Он с трудом сглотнул и продолжал: – Мне хочется убить их, если они это действительно сделали… Если бы я только мог встретиться с этим Перкинсом или Сикорой…
Его голос прервался, словно он сам себя не слышал.
Открылась и закрылась входная дверь, Энди обернулась и встала, Лорин вошла в комнату.
– Он заснул, – объявила Лорин с таким облегчением, как будто сама всю ночь просидела рядом с ребенком. – Думаю, Хейди тоже надо поспать.
Энди повернулась к Гэвину и спросила:
– Как вы смотрите на то, чтобы самостоятельно сделать обращение? Конечно, я буду рядом, но если Хейди не…
– Я могу это сделать, – перебил он. – Пусть она отдохнет. Я уже набросал кое-какие заметки.
Энди взглянула на часы.
– Шона может появиться в любую минуту, – сказала она. – Она работает в отделе корпоративных связей, или в пресс-службе, как мы ее обычно называем. Она объяснит, как все будет устроено и как… – она замолчала при звуке дверного звонка и обратилась к Лорин: – Я сама открою.
Впустив Шону, Энди тихо поговорила с ней в коридоре, объяснила, что ей нужно сделать несколько звонков и что она вернется вовремя для окончательного оформления предстоящего выступления Гэвина.
– Да, я знаю, что его обвинили в изнасиловании, – обратилась Сьюзи к Джекки Пойнтер по телефону. – Судья должен оставить его под арестом.
– Полицейские уже допросили вас после ареста брата? – спросила Джекки.
– Еще нет, они собираются прийти позже.
– Хорошо. Все, что вам нужно, – это сохранять ясную голову и помнить, что вы были вместе с ним, когда он предположительно совершил изнасилование, и знаете, что это неправда.
Когда Сьюзи поняла смысл сказанного, кровь застыла у нее в жилах.
– Вы предлагаете мне… Вы говорите, что я должна…
– Вы меня прекрасно поняли. Мы обе хотим помочь вашему брату, и, думаю, будет хорошо, если он будет знать об этом. Мне пора идти. Позвоните мне после беседы с полицейскими.
Когда в трубке зазвучали короткие сигналы, Сьюзи отключилась и начала расхаживать по гостиной квартиры на пятом этаже, куда она переехала по поручению Джекки. Она не видела Гэри после его ареста, не разговаривала с ним и не хотела этого делать. Если бы ей хватило мужества, она бы связалась с полицией и рассказала все, что ей известно, но она слишком боялась того, что Пойнтеры в таком случае могут сделать с ней и с Гэри. Быстро набрав номер своей матери, она выпалила:
– Они хотят, чтобы я предоставила Гэри алиби и сказала, что он не… ну, ты знаешь.
– Ну и сделай это, – устало ответила ее мать. – Ты же не хочешь снова видеть его в тюрьме, разве не так?
– Он все равно отправится в тюрьму за нарушение судебного постановления.
– Но не на такой срок, какой ему назначат, если они докажут обвинения в его адрес. Сьюзи, он член семьи, а родственники должны держаться вместе.
– Но как же я? Я не хочу лгать…
– Понимаю, но иногда приходится так поступать. Если не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня.
Не зная, как ответить, Сьюзи положила трубку и опустилась на колени. Все казалось бессмысленным. Она приехала сюда в надежде начать новую жизнь, но все обернулось против нее.
– Мама, мы можем поговорить?
– Только недолго, – предупредила Энди, радуясь тому, что репортеры отправились на пресс-конференцию, когда она вернулась к дому Монро. – У тебя все в порядке?
– Да, нормально, – ответила Алайна. – Я только хотела убедиться, что у тебя все хорошо. Папа сегодня не звонил?
– Утром я получила от него сообщение о трастовом фонде, который дедушка Дуг учредил для вас с Люком.
– Ну да, и что?
– Он хочет, чтобы мы отправились в юридическую контору, где нужно будет подписать кое-какие документы.
– Здорово. Значит, ты встретишься с ним сегодня вечером, да?
– Да. Люк еще дома?
– Я его не видела, но вчера у них была бурная вечеринка, так что он, наверное, еще спит.
– Окажи мне услугу и попробуй позвонить ему.
– Что ему передать?
– Я лишь хочу знать, где он находится, вот и все.
– Хорошо. Есть новости насчет Софи?
Тронутая вниманием дочери и втайне желая, чтобы Софи знала, как много людей беспокоится о ней, Энди ответила:
– Есть кое-какие успехи, но ничего такого, о чем можно говорить открыто. Мне пора идти. Не забудь позвонить Люку.
Она отключилась и достала полицейскую рацию.
– Джемма, ты на связи? Как дела?
– Только что звонила Кася Домански, – взволнованно сказала Джемма. – Судя по всему, Сикора возвращается и должен быть здесь где-то в понедельник.
Надеясь, что это окажется правдой, Энди спросила:
– Значит, он едет на автомобиле?
– Судя по всему, да.
– Хорошо. Нам нужно подготовиться и перехватить его, как только он попадет в страну. Как он собирается это сделать? Через Кале?
– Это наиболее очевидный маршрут. Сделай оповещение для всех портов. Голд уже в курсе дела?
– Нет, но…
– Не беспокойся, я скажу ему, когда он приедет сюда. Ты же понимаешь, мы не хотим, чтобы репортеры прознали об этом.