– Мы курили травку, мама. Это противозаконно.
– Знаю, но в данном случае это не главное. Впрочем, не сомневайся, мы еще побеседуем об этом, и считай, что ты находишься под домашним арестом до конца каникул.
– Нет, мама!
– Да. И я уверена, что папа поддержит меня, так что не пытайся воздействовать через него. Теперь назови имена.
– Мама, пожалуйста…
– Ты должен назвать их, Люк, и я объясню тебе почему. Если один из твоих друзей знает больше, чем говорит, разве тебе хочется его защищать? А вот несчастной и беззащитной Софи пора вернуться в семью.
– Клянусь, никто из ребят не знает, где она находится.
– Допустим, что я тебе верю, но это все равно нужно проверить. Имена, пожалуйста.
Когда она начала записывать имена, прибежала запыхавшаяся Алайна.
– Мам, твой телефон, – выдохнула она и протянула аппарат. – Это Лео. Он говорит, дело срочное.
Схватив телефон, Энди спросила:
– Что происходит? Вы нашли Софи?
– Боюсь, что нет, но Сикору только что арестовали в Дувре. Сейчас двое патрульных везут его сюда.
Глава 13
Хотя Энди очень хотелось самой допросить Сикору, она все же решила, что ей нужно сделать кое-что еще до утреннего возвращения в участок. Поскольку это заняло больше времени, чем она ожидала, в десять утра в ее телефонной трубке зазвучал недовольный голос Голда.
– Где ты шляешься? – грозно зарычал он. – Мы ждали тебя час назад.
– Подъезжаю к участку, – сказала она. – Кто-нибудь уже допросил Сикору?
– Он сейчас со своим адвокатом.
– Только не говорите мне, что это Пайерс Эшдаун.
– Не угадала. Это Хелен Холл.
Энди вскинула брови.
– Вот так сюрприз.
– Она дежурный юридический консультант. Твоя подруга, не так ли?
– Что-то вроде того. Они готовы к общению с нами?
– Пока не слышал об этом, а она здесь с восьми утра.
Энди понимала, что ей предстоит непростой разговор. Она обошла стороной помещение для задержанных и поднялась по лестнице в диспетчерскую, где тихо рассказала Джемме о ситуации с друзьями Люка.
– Я не сомневаюсь, что никто из них не имеет представления о том, где сейчас находится Софи, – заключила она. – Но с ними нужно побеседовать, и я знаю, что могу положиться на твою осмотрительность. Как бы то ни было, постарайся дать им понять, что мы не от Люка получили информацию. Если нужно будет упомянуть источник, скажи, что это записано в дневнике Софи.
– Понятно. Я сейчас же займусь этим.
Повернувшись к Лео, Энди протянула ему листок самоклеящейся бумаги с рукописными заметками.
– Хочу, чтобы ты проверил, был ли организован объездной маршрут на этой дороге в те дни, которые здесь указаны, – сказала она.
Лео недоуменно посмотрел на записи.
– Что это значит? – поинтересовался он.
– Просто сделай, как я прошу, – ответила Энди. Она достала свой телефон и быстро набрала текстовое сообщение для Мартина, когда направилась к лифту.
Скажи Люку, что с его друзьями побеседует очень хорошая сотрудница, офицер полиции. Позвоню, когда/если будут новости. X.
К своей досаде, она нажала на кнопку отправки раньше, чем осознала, что в конце сообщения добавила Х – символ поцелуя. Черт побери! Теперь было уже поздно отыгрывать назад. Пусть сам решает, как это понимать. Если он поймет неправильно, она его поправит.
Мартин ответил через несколько секунд:
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Стараясь не рассмеяться, Энди убрала телефон и вызвала лифт, чтобы спуститься в столовую. Дежурный сержант должен был связаться с ней, как только Хелен Холл и ее клиент будут готовы к разговору. Тем временем ей нужно было о многом подумать и кое-что прочитать.
Устроившись за свободным столиком с первой чашкой кофе за день, Энди достала фотокопию дневника Софи и обратилась к записям, сделанным вскоре после смерти Джилли Монро. Она решила заняться этим сейчас, поскольку чувствовала, что они упустили из виду прежнюю Софи, нежную и растерянную девочку, какой она была до того, как ее мир начал распадаться на части после рождения Арчи – до того, как ей пришлось бороться с ощущением, что она больше ничего не значит для своей семьи. Это было своеобразное путешествие в прошлое, которое сама Энди так часто предпринимала в мыслях о Пенни, вспоминая о сестре как о счастливой и беззаботной девочке, которой она была до того, как они перестали обращать внимание на зловещие перемены в ее поведении.
Ее удивило, что после смерти Джилли появилась только одна запись, и она была сделана примерно через месяц:
Теперь у меня остался только этот дневник. Это не спасает от тоски по маме, но иногда, когда я смотрю на страницы, то чувствую, как будто она смотрит вместе со мной. Надеюсь, она счастлива там, где она теперь, и не очень сильно скучает по нам. Дорогой Иисус, пожалуйста, передай маме, что я люблю ее всем сердцем и постараюсь как следует ухаживать за ее цветами.
Сглотнув, Энди перевернула страницу и обнаружила то, что сначала показалось ей поразительно совершенными стихами для такой маленькой девочки. Потом она поняла, что Софи прилежно переписала стихи из некоторых любимых песен своей матери: «Будь как женщина», «Я снова увидел ее», «Мы вместе, крошка». Энди было легко представить Гэвина и Джилли, поющих вместе, как Сонни и Шер[20], а их малышка Софи сияла от счастья, наблюдая за ними.
Последней песней, которую она переписала, была «Иисус хочет, чтобы я стал солнечным лучом для Него». Как и в первый раз, когда она прочитала эти стихи, Энди почувствовала, как к ее глазам подступили слезы. Она так долго не слышала эту песню, что почти забыла о ее существовании, но теперь смотрела на слова, как будто могла слышать себя и Пенни, поющих вместе в воскресной школе.
Где ты, Пенни? Что случилось? Неужели ты никогда не вернешься к нам?
Наступит ли время, когда она перестанет задавать эти вопросы?
Понимая, что на страницах дневника она не найдет никаких ответов, но лишь укрепит ощущение связи с Софи, подобное тому, которое она испытывала со своей сестрой, Энди отложила фотокопию и сделала глоток кофе. Она только успела собраться с мыслями, как ее мобильный телефон сообщил о получении эсэмэс от Грэма:
Хочу, чтобы ты знала, что я вернулся в Кестерли. Буду рад встретиться с тобой. Выбери любое удобное время и позвони. Г.
Секунду спустя телефон зазвонил. Энди увидела, что это Мартин, и включила прием.
– Привет, – сказала она. – Если тебе нужны последние сведения о расспросах Джеммы, то она еще не приступила к делу.
Поскольку Мартин повторил ее слова, она поняла, что Люк должен находиться рядом, и добавила:
– Скажи Люку, чтобы не беспокоился. А вообще-то, передай ему трубку.
– Привет, мам, – с деланой жизнерадостностью приветствовал ее Люк. – Мы слышали в новостях, что вы взяли этого поляка. Если он сделает признание или что-то вроде того, это будет означать, что мы сняты с крючка?
– Наверное, – со вздохом ответила Энди.
– Классно, то есть отлично. Спасибо. Передаю трубку папе?
– Тебе понравилось мое сообщение? – спросил Мартин, вернувшийся на линию.
– Очень забавно, – ответила Энди, стараясь сохранять серьезность. – Надеюсь, ты понял, что я поставила крестик по ошибке.
– Я понял, но надеюсь, что ты понимаешь, что ни один из моих крестиков не был ошибкой.
Энди с трудом удалось удержаться от смеха.
– Послушай, мне жаль, что никто из нас не проявил хотя бы немного чуткости к Бриджит, хотя следовало бы подумать об этом. Надеюсь, это не вызвало особых проблем…
– Не беспокойся, она очень смышленая.
Прошло несколько секунд, прежде чем Энди смогла ответить.
– Хорошо, значит, у вас… У вас все в порядке?
– Да. Иными словами, у нее все в порядке, и у меня тоже.
Не вполне понимая, что это может означать, Энди продолжила:
– Наверное, после похорон, когда родственники немного успокоятся, мне нужно будет с ней познакомиться.
– Кстати, о семье: недавно мне позвонил твой кузен Фрэнк. Они с Джейн приезжают во второй половине дня, поэтому я решил, что смогу пригласить вас всех на ужин сегодня вечером. Вероятно, Хиллари и Роберт тоже будут, – добавил он, имея в виду свою сестру и шурина.
– Ты хочешь готовить на такую ораву? – недоверчиво спросила Энди.
– Я собираюсь забронировать места в «Лангусте».
– В «Лангусте»? Это обойдется в целое состояние…
– Как-нибудь справлюсь; так или иначе, это моя проблема. Я могу рассчитывать на твое присутствие?
– Это зависит от того, что будет происходить здесь, но если смогу вырваться, то приду.
– Хорошо, я оформлю заказ на восемь вечера. Если ты обнаружишь, что это рановато для тебя, просто приезжай и присоединяйся к нам, когда сможешь. Подожди, Алайна что-то говорит…
– Алайна была рядом, пока ты говорил о друзьях Люка? – воскликнула Энди.
– Она только что пришла; мы сидим в прибрежном кафе.
Пока он разговаривал с Алайной, Энди представляла их, собравшихся вокруг столика – возможно, на одной из банкеток у окна, – и вспоминала, сколько раз за прошлые годы они бывали там всей семьей. Кафе давно стояло там, на перекрестке Норт-роуд и Променада, когда ее дедушка и бабушка завели обычай угощать Энди, Фрэнка и Пенни после катания на осликах, хотя с тех пор у заведения сменился владелец.
– Алайна только что напомнила мне, что я должен окончательно прояснить ситуацию, – сообщил Мартин, когда вернулся на линию. – Значит, так: между мной и Бриджит все кончено, и я флиртую с тобой, потому что…
– Папа! – послышался протестующий возглас Алайны.
– Что не так? – поинтересовался он.
– Просто скажи это.
– Я пытаюсь, но ты все время перебиваешь меня.
– Хорошо, продолжай.
– Она такая властная, – пожаловался он Энди. – Это у нее явно не от отца. Так или иначе, как уже было сказано, я наконец пришел в себя и понял, какую ужасную ошибку я совершил, когда ушел из семьи. Вообще-то, я с самого начала понимал это, но мне было трудно признать, а ты не слушала, когда я пытался объяснить…