Энди вдруг захотелось выйти из комнаты, и она поднялась из-за стола.
– Я хочу закончить допрос.
Хейди разрыдалась.
– Знаю, мы сделали ужасную вещь, но клянусь, мы любили ее…
– Достаточно сильно, чтобы оставить ее тело гнить на дне озера, – язвительно откликнулась Энди.
– Пожалуйста, не заставляйте меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас.
– Поверьте, я могу это сделать, – пообещала Энди. Она выключила запись, забрала кассеты и вышла из комнаты.
– Тут есть что-то еще, – обратилась она к Голду и судебному следователю Карлу Гилберту двадцать минут спустя. – Почему они пошли на такие хлопоты ради того, чтобы избавиться от тела, если произошел несчастный случай?
– Они знали, что это не несчастный случай, – сказал Гилберт. – Именно поэтому им предъявят обвинение в убийстве.
Энди посмотрела на Голда.
– Но даже если выяснится, что это был несчастный случай, они все равно завернули ее в ковер, взяли ее рюкзак, чтобы создать впечатление, что она ушла сама, поместили тело в машину, а потом утопили в озере вместе с вещами, – мрачно произнес инспектор.
Энди внутренне содрогнулась.
– Думаю, это Хейди уговорила мужа замести следы, – сказала она вслух.
Ей никто не возразил.
– Но я на самом деле не знаю, как добиться от них настоящего признания, – продолжала она. – Полагаю, это будет зависеть от их линии защиты, когда дело дойдет до суда. А пока что, как вы уже сказали, обоим нужно предъявить обвинение.
Энди вышла из комнаты. Через несколько минут она сидела за своим столом в диспетчерской и смотрела на доску, где до сих пор были развешаны фотографии Софи. Ей было трудно их видеть, но она не могла заставить себя отвернуться. Это было бы похоже на предательство или в лучшем случае на прощание, когда больше всего на свете ей хотелось бы обнять эту девочку и сделать все, чтобы она почувствовала себя любимой.
Любимые вещи Софи:
Мамочка, жевательная резинка, пляж, пение с мамой и папой, венки из маргариток, папа.
Как дело могло дойти до такого?
– С тобой все в порядке? – спросил Голд, заглянувший в комнату.
К глазам Энди подступили горячие слезы.
– Он все потерял, – выдавила она, думая о своем отце.
Голд подошел к ней, взял ее сумочку и повесил себе на плечо.
– Пойдем выпьем, я угощаю, – сказал он.
Энди обратила внимание на листок бумаги, упавший на пол. Она подняла его, пробежала глазами и посмотрела на часы. Было уже поздно, чтобы звонить Сьюзи Перкинс; она сделает это утром.
– Что происходит во Франции? – спросила она, пока они ехали в лифте.
– Утром туда пришлют ныряльщиков.
Хотя Энди хотелось оказаться там и привезти тело Софи домой, она понимала, что это невозможно – не только потому, что французам придется провести вскрытие, прежде чем выдать тело, но и потому, что она просто должна была присутствовать на похоронах Дуга.
А кто будет хоронить Софи?
Когда они подошли к ее автомобилю, Энди сказала:
– Если не возражаете, я хотела бы поехать домой.
Все еще должны быть в ресторане, но она нуждалась в уединении, чтобы попытаться прийти к согласию со своей печалью и внутренней опустошенностью.
Если бы только они смогли найти Пенни.
Бедная, милая Софи.
– Встретимся завтра у крематория? – спросил Голд.
– Разумеется, – ответила Энди.
Голд приподнял брови, как будто хотел что-то добавить, но в конце концов просто пожелал ей спокойной ночи и направился к своему автомобилю.
Глава 15
На следующее утро Энди, все еще находясь дома, отправила сообщение на голосовую почту Сьюзи Перкинс и попросила ее позвонить ей при первой возможности. Сегодня она не собиралась работать; она была нужна семье. То, что она не будет принимать участия в демонтаже диспетчерской комнаты, обустроенной специально для расследования дела Монро, было для Энди небольшим облегчением.
На улице было уныло, дождливо и туманно. Буйный ветер налетал на мыс, как будто хотел отбросить его подальше от моря. Энди не могла представить атмосферу приятного отдыха в парке «Голубой океан» для кого бы то ни было: криминалистов, репортеров, сотрудников и обитателей кемпинга. Будет ли парк аттракционов все так же греметь и сверкать огнями, будут ли огромные колеса вращаться, словно обезумевшие метрономы, а электрические автомобильчики сталкиваться друг с другом под веселые крики, смех и переливы музыки?
Девочки просто хотят повеселиться.
Энди подумала о том, какая погода стоит во Франции и насколько продвинулись ныряльщики в своих поисках. Может быть, они еще не приступили к работе? Мысль о теле Софи, лежащем на дне озера, продолжала угнетать ее, и от этого щемило сердце, как будто она тоже медленно тонула.
Но только Софи не утонула.
Что на самом деле произошло в тот вечер? Смогут ли они когда-нибудь узнать правду?
Голд постоянно находился на связи с жандармерией в Клермон-Ферране. Естественно, он сообщит ей, как только появятся свежие новости. Супруги Монро, скорее всего, уже предстали перед судом и были оставлены под стражей. Лео и Джемма присутствовали при этом.
Мысли Энди то и дело возвращались к малышу и к ужасному потрясению, которое ему пришлось испытать в самом начале жизни. Она гадала, где он теперь и могут ли новые опекуны справиться с его расстройством. Понимают ли они вообще, что это такое? Хотя она знала, что сотрудники социальных служб стараются изо всех сил, им отчаянно не хватало опытных специалистов, поэтому, скорее всего, они не могли уделять ребенку достаточно внимания.
На следующей неделе она собиралась сделать несколько запросов и поговорить с одним из управляющих хотя бы для того, чтобы убедиться, что ребенок получает надлежащий уход. В противном случае она была готова прибегнуть к административному давлению.
– Привет, мам, ты сегодня рано, – сказала Алайна, спустившаяся на кухню с заспанными глазами и спутанными волосами. – Даже бабушка еще не проснулась.
– Ей нужно как следует отдохнуть после вчерашнего, – откликнулась Энди. – Вчера вечером мы долго сидели и разговаривали.
– О Софи? – Алайна подошла и обняла ее.
– Да, о Софи… – и еще о Пенни, и о том, насколько легче бы нам всем стало, если бы мы знали, что Пенни мертва. Нет, «легче» – это неправильное слово, но, возможно, их страдания не продолжались бы так долго, если бы эта чудовищная история имела хоть какое-то завершение.
– У тебя все нормально? – спросила она, погладив волосы Алайны.
– Думаю, да. Мне так жаль ее. Правда, что ее родители сделали это?
– Они утверждают, что произошел несчастный случай, но их поведение заставляет задуматься об истинности их слов.
– Я не могу представить, как ты или папа… – прошептала Алайна, глядя в глаза матери.
– Тогда даже и не пытайся представить, потому что этого никогда не случится. – Она поцеловала дочь в лоб. – Люк уже проснулся?
– Этой ночью он остался с отцом, – напомнила Алайна. – Мы решили, что кто-то из нас должен быть с тобой сегодня утром, знаешь, для моральной поддержки.
Тронутая чуткостью детей, Энди повернулась как раз в тот момент, когда Морин вошла на кухню, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.
– Мы только что говорили о Софи, – сказала Алайна и подошла к ней. – Это так ужасно, что даже не верится. Что за несчастный случай? – обратилась она к матери.
– Судя по всему, там произошла ссора, которая едва не закончилась рукоприкладством. Так или иначе, это трагично, поскольку ее родители никогда не простят себя… особенно ее отец.
– Именно это больше всего беспокоило маму, – сказала Морин Алайне. – Она видела, как утрата тети Пенни отразилась на ее собственном отце.
– Пожалуйста, больше не надо об этом, – перебила Энди. Она знала, что сегодня предстоит трудный день, когда они будут провожать в последний путь отца Мартина. Это напоминало ей о смерти собственного отца и о том, как ужасно было позволить ему уйти, так и не узнав, что же случилось с Пенни.
– Сегодняшний день посвящен дедушке Дугу, – обратилась она к Алайне. – И мне нужно позвонить папе. Ты уже говорила с ним сегодня утром?
– Нет, но я отправила ему сообщение, когда проснулась. Думаю, он будет рад услышать тебя.
Энди невольно улыбнулась и обратила внимание, что ее мать тоже сочла это замечание забавным.
– Привет, это я, – поприветствовала она Мартина. – Как настроение?
– Нормально, – ответил он, хотя его голос звучал устало. – Не верится, что этот день настал или что случилось на самом деле. Когда ты вчера вернулась домой?
– Поздно, и потом еще какое-то время беседовала с мамой. Как дела у Кэрол?
– Она в панике, потому что ее парикмахер опаздывает, а организаторы сообщили, что в зале не хватает стульев.
– И что они будут делать?
– Вашему покорному слуге самому придется привезти туда стулья. Люк поедет со мной. К счастью, это недалеко отсюда. Ты сможешь прийти сегодня? Я пойму, если…
– Я буду на месте, – заверила она. – Мы все там будем.
Обнаружив, что осталась на кухне одна, Энди добавила:
– Я еще не включала телевизор, а ты?
– Я смотрел новости, и твое расследование возглавляет рейтинг.
– Они меня критикуют?
– Я такого не слышал.
– Все еще впереди. Так или иначе, дай знать, можем ли мы чем-то помочь со своей стороны. Иначе мы сразу поедем туда… На какое время назначена церемония?
– В полдень.
– Хорошо, мы будем там самое позднее в половине двенадцатого. Теперь мне пора, кто-то еще пытается дозвониться. – Она переключилась на входящий звонок: – Это Энди Лоуренс.
– Детектив Лоуренс, это Сьюзи Перкинс.
– Сьюзи, вы хотели поговорить со мной?
– Да, но только по телефону, если не возражаете. Я больше не в салоне и не на городской квартире, и я не хочу, чтобы кто-то видел, как я захожу в участок.
Заинтригованная, Энди налила себе кофе и на ходу спросила: