ереходим в спальную, но ее директор музея описывает стеснительно-скупо, привлекая внимание лишь к книжному шкафу, где находится небольшая часть дачной библиотеки вождя.
После ХХ съезда, с подачи тогдашнего главного партийного идеолога М. Суслова и министра культуры Е. Фурцевой, от сохранения мемориала Сталина окончательно отказались. Все, что было связано с именем Сталина и его эпохой, стало сознательно уничтожаться и скрываться.
Точно так же, как Сталин уничтожал подлинные свидетельства о своих великих революционных соратниках, уже его совсем не великие соратники принялись выскабливать память о нем самом. Не только сносились бесчисленные и безобразные гипсовые бюсты, бетонные, гранитные и мраморные монументы, вырубались талантливо сделанные флорентийские мозаики и золоченые смальты. Переименовывались бесчисленные колхозы, заводы, населенные пункты. Самое же главное — тщательно скрывались документы и другие источники, проливавшие свет на личность Сталина, на его духовный и интеллектуальный мир. Происходит это вплоть до нашего времени, то есть через почти пятьдесят лет после его смерти. Историк знает — для того чтобы общество изжило какое-нибудь тяжелое социальное явление, оно должно быть осмыслено обществом же с самых различных позиций и оценок. А для этого должен быть сдернут покров «тайны», и в первую очередь с архивов. Но кто слушает историка, а тем более в России и в особенности в XXI веке? Читатель должен учитывать, что в обобщенный образ российского историка намертво впаян образ и самого Сталина как главного идеолога философии истории России ХХ века. Именно поэтому сталинизм, пусть и в других обличиях, еще не умер. Как и бонапартизм во Франции, сталинизм в России полностью не умрет никогда. По последним сведениям, музей-дача Сталина в законсервированном виде все еще ждет своего часа.
Дочь Сталина Светлана Аллилуева, судя по ее воспоминаниям, любила в Сталине отца, но ненавидела в нем тирана. Ровно через два года, в день смерти — 5 марта 1955 года, видимо, понимая, что квартира и кабинет в Кремле не будут сохранены в неизменном виде, как не будет и музея на Ближней даче, она написала письмо члену Президиума ЦК КПСС Н. Булганину:
«Уважаемый Николай Александрович!
Разрешите обратиться к Вам с просьбой, которая заключается в следующем: на квартире моего отца в Кремле осталась большая библиотека. Ее начала собирать моя мать Н.С. Аллилуева, она пополнялась в предвоенные и послевоенные годы и насчитывает много сотен томов, главным образом, художественной и исторической литературы. Какова судьба этой библиотеки сейчас — я не знаю, так как уже давно не была на прежней квартире (весной 1953 года мне рекомендовали там не бывать и пропуск в Кремль отобрали).
Я бы очень просила Вас, если Правительство сочтет это возможным, передать мне часть этой библиотеки. Она колоссальна, в ней много книг, не интересующих меня, но если бы мне было разрешено отобрать самой часть книг, я была бы глубоко Вам благодарна. Меня интересуют книги по истории, а также русская и переводная беллетристика, библиотеку эту я хорошо знаю, так как всегда раньше ею пользовалась.
Светлана Аллилуева
5. III.1955» [217].
О письме было доложено Хрущеву, оно было разослано всем членам партийного ареопага и отправлено 10 марта без ответа в архив (Сталина!). Такова была практикуемая и ныне форма хамоватого отказа.
До 1956 года библиотека и на Ближней даче все еще находилась в неизменном виде. Но в феврале того года директор Государственной публичной библиотеки им. Ленина П. Богачев сделал немыслимый в сталинское время шаг. Он отправил письмо в ЦК КПСС с просьбой вернуть принадлежавшие ГБЛ книги, находящиеся «в библиотеке И.В. Сталина… взятые по абонементу в прошлые годы». При этом прилагался список на трех листах, содержавший 72 наименования [218].К концу лета выяснилось, что на 62 книгах есть пометы Сталина. Поэтому было принято разумное решение: книги с пометами отправить в ИМЛ, возместив их ГБЛ аналогичными экземплярами из библиотеки института. Помимо словарей, о которых говорилось выше, и нескольких курсов географии, в этом списке значились книги как древних, так и новых историков: Геродота, Ксенофонта, П. Виноградова, Р. Виппера, И. Бельяминова, Д. Иловайского, К.А. Иванова, Гереро, Н. Кареева, а главное — двенадцать томов «Истории государства Российского» Карамзина и второе издание шеститомной «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьева (СПб., 1896). Здесь же значились: «История русской армии и флота» (т. 5), «Очерки истории естествознания в отрывках и подлинных работах д-ра Ф. Даннемана» (СПб., 1897), «Мемуары князя Бисмарка» (Мысли и воспоминания) (СПб., 1899). И еще с десяток номеров «Вестника иностранной литературы» за 1894 год, «Литературные записки» за 1922 год, «Научное обозрение» за 1894 год, «Труды Публичной библиотеки СССР им. Ленина» (Вып. 3. М., 1934) с материалами о Пушкине, П.В. Анненкове, И.С. Тургеневе и А.В. Сухово-Кобылине. Два дореволюционных выпуска книги А. Богданова «Краткий курс экономической науки», роман В.И. Крыжановской (Рочестер) «Паутина» (СПб., 1908), книга Г. Леонидзе «Сталин. Детство и отрочество» (Тбилиси, 1939, на грузинском языке) и др.
Позже, после ХХ съезда, часть книг из библиотек Сталина (в кремлевской квартире и на Ближней даче) были переданы в библиотеку Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ИМЛ). Туда поступило только пять с половиной тысяч из более чем двадцати пяти тысяч томов. Это были книги со штампом библиотеки Сталина и его замечаниями на полях и подчеркиваниями в тексте. Затем те книги, на которых были обнаружены пометы (около четырехсот экземпляров), в 1963 году передали в Центральный партийный архив (ныне РГА СПИ). В библиотеке ИМЛ остались книги с дарственными надписями авторов и со штампами «Библиотека И.В. Сталина» [219]. Остальные книги без помет, надписей и штампов были переданы в различные публичные библиотеки, но главным образом в ГБЛ. Удивительное дело! Из шестидесяти двух книг, на которых, как доподлинно известно, были «подчеркивания отдельных предложений… которые по своему характеру являются выводом к вышесказанному» или имели сталинские «замечания на полях» [220], в РГА СПИ мне удалось обнаружить только одну. Это — «История русской армии и флота», т. 5, 1912 года издания. Библиотечный шифр ГБЛ на ее обложке и в списке, представленном Богачевым, совпадают. Куда исчезли остальные книги из этого списка, неизвестно. Особенно жаль, что мы не знаем сейчас, как Сталин воспринимал труды таких историков, как Карамзин и Соловьев. Будем надеяться, что они еще обнаружатся.
Помимо этих таинственно исчезнувших книг, уже сейчас известно, что некоторые экземпляры с пометами Сталина находятся в частных руках. В. Молотов показывал своему мемуаристу Ф. Чуеву книгу с пометами вождя. Известный наш историк и мыслитель М. Гефтер показывал Р. и Ж. Медведевым первый том собрания сочинений Бисмарка, подготовленный к изданию в 1940 году. Вводная статья была испещрена пометами Сталина [221]. Есть и другие свидетельства о нахождении в частных руках книг с его пометами. С уверенностью можно говорить о том, что значительное количество не изданных по разным причинам рукописей книг, киносценариев, книг, присланных на различные конкурсы с пометами, замечаниями и отзывами Сталина, находятся в настоящее время в государственных архивах, в фондах различных советских организаций и в особенности в личных фондах деятелей советской культуры и науки и ждут исследователя.
Значительную научную ценность представляют дошедшие до нас в неизменном виде знаменитые собрания книг по-разному знаменитых людей: библиотеки Вольтера, Дидро, Линкольна, Ленина и других. Книга веками может сохранять тепло (а иногда и грязь) прикасавшихся к ней рук и уж тем более — пометы и другие, часто неожиданные маргиналии. У книги, как и у всего того, к чему прикасалась рука человека, часто таинственная и особая жизнь. В то же время по недомыслию уникальные библиотеки раскассируются. То же произошло и со сталинскими библиотеками. Их раскассировали вопреки протестам специалистов. Хорошо еще, что сотрудники библиотеки ИМЛ сочли возможным составить общий каталог сохранившейся части библиотеки [222]. С этим предварительно составленным каталогом и с этой частью до сих пор не разобранной библиотеки Сталина я продолжаю работать.
На фоне архива и посмертной суеты
Некоторая часть книг (в том числе переводных в машинописном виде), художественных и партийных журналов с маргиналиями из сталинского кремлевского кабинета разделила судьбу личного архивного фонда вождя. Он до недавнего времени был сосредоточен в двух местах. Открытый для всех с развалом СССР и КПСС Центральный партийный архив (ныне РГА СПИ) хранит у себя фонд 558, где были соединены материалы, относящиеся к деятельности Сталина как главы партии и правительства, воспоминания и труды о нем, документы, относящиеся к членам семьи, приветствия в связи с юбилеями, материалы, связанные с его болезнью и смертью. Там же в качестве самостоятельного раздела сосредоточена и часть книг с пометами [223]. В бывшем Музее Октябрьской революции хранятся подарки вождю, в свое время составлявшие особые экспозиции. Но наиболее ценная часть архива (личный архив Сталин и его помощники стали собирать еще в 1922 году в кремлевском кабинете) находилась после его смерти сначала в так называемой «особой папке» Генерального секретаря ЦК КПСС, которая после 1991 года перевоплотилась в Архив Президента РФ. Только в 1999 году сталинский фонд из Архива Президента РФ вместе с книгами и журналами частично был передан в Российский государственный архив социально-политической истории (РГА СПИ). По какому принципу отбирались дела и книги из Архива Президента, а главное, на каком основании часть из них там до сих пор находится и практически доступна лишь для «избранных», непонятно. Будучи президентом, Б.Н. Ельцин дважды отдавал распоряжение о передаче архива Сталина. Похоже, что его же собственная администрация эти распоряжения саботировала. В 1999 году из 1703 дел 300 остались засекречены. Это дела, касающиеся переговоров с фашистской Германией накануне войны, материалы «дела врачей», «Катыньское дело», «Корейская война» и другие. Доступная сейчас часть архива несет на себе и другие следы откровенных изъятий