Клиника». Я мечтал стать настоящим Джеем Ди в ветеринарном мире. А потом начался «Доктор Хаус»! Уверен, каждый, кто готовился к экзаменам, непременно устраивал себе перерывы. На втором курсе моими перерывами были эпизоды «Доктора Хауса» под морковку и хумус.
Когда люди думают о ветеринарах, то они вряд ли представляют себе большие клиники, где сотни специалистов проводят высокотехнологичные операции, спасая жизни пациентам. До поступления в университет я фантазировал, как буду колесить по окрестностям в старом фургоне с разнообразным медицинским оборудованием, изготовленным еще в 20-е годы.
Я был готов просыпаться в три часа ночи, чтобы принять роды у молочной коровы. Разве это не прекрасно? Но в Больнице королевы-матери при Королевском ветеринарном колледже и других крупных больницах Англии (и мира) выполняют потрясающие и уникальные операции – причем постоянно.
Сегодня в ветеринарии возможно то, что совсем недавно казалось невероятным. Опытные специалисты используют достижения современной медицины, тем самым раздвигая границы лечения животных.
Должен признаться, во время учебы я мечтал о подобной работе. Мне хотелось стать доктором Хаусом в ветеринарии, спасать жизни и диагностировать редкие заболевания. Правда, этого не случилось, но мальчишкам свойственно мечтать.
Я хотел не просто стать суперспециалистом. Меня привлекала экстренная и неотложная медицинская помощь. В последние полтора года обучения у студентов-ветеринаров начинаются так называемые «ротации». Студенты по неделе-две работают во всех отделениях больницы, где изучают анестезиологию, кардиологию, дерматологию, функциональную диагностику, оказание экстренной медицинской помощи, внутренние болезни, неврологию, офтальмологию, онкологию… список можно продолжать и дальше. Во время таких ротаций нагрузка была самая разная – все зависело от отделения и, главное, от руководителя практики.
Никогда не забуду практику по анестезиологии. Этот курс считался у студентов самым тяжелым. Приходилось работать не только пять дней в неделю, но и по выходным. Иногда студента могли вызвать среди ночи, если животное поступало в клинику по вызову скорой помощи. Один из докторов наводил ужас на всех учащихся. О подобных людях всегда рассказывают потрясающие небылицы, а уж о нем ходили самые страшные истории.
– Я слышал, что однажды он заставил студента восемь часов стоять перед доской и смотреть на строение легких собаки, потому что тот не знал особенностей кровоснабжения ее легких.
– Это еще пустяки! Говорили, что он вынудил студента самому себе поставить внутривенный катетер, потому что тот не мог найти вену у пациента!
– А еще будто бы он каждую неделю заваливает одного студента просто для развлечения!
Я назову этого доктора просто мистером А, то есть мистером Анестезиологом.
В первый день практики по анестезиологии я чувствовал себя неважно. Четыре недели я провел в США, практиковался во Флориде. Я учился на последнем курсе ветеринарной школы, и мне это безумно нравилось. Годы глубокого изучения физиологии и анатомии животных принесли свои плоды, и меня допустили до настоящей работы.
Именно об этом я всегда и мечтал, поступая в ветеринарную школу. Во Флориде я поселился в большом доме моих дяди и тети. Погода стояла очень жаркая – каждый день температура переваливала за тридцать. По какой-то непонятной причине тетушка позволила мне ездить на ее спортивной машине, и я прекрасно проводил время. После месяца практики в американской ветеринарной клинике я даже задумался о переезде в эту страну. Мне нравилась больница: просторная, светлая, с дружелюбным (на американский манер) персоналом. На второй неделе слух о «британском докторе» распространился по всей больнице, и сотрудники приходили посмотреть на меня, к чему я совершенно не был готов. Я постоянно твердил всем, что я не «доктор», и клиенты вовсе не собирались показывать мне своих животных, и все же у меня сложилась собственная практика, которую контролировал главный врач. В США меня больше всего поразило разнообразие работы – за неделю я имел дело с самыми разными видами животных.
Природа Флориды очень богата. Нам регулярно приходилось лечить крокодилов, немыслимо ярких птиц, а чаще всего морских и пресноводных черепах. Флорида – болотистый штат с озерами, которые во время паводка разливаются на сотни километров, поэтому водных обитателей здесь множество.
Черепахи водились здесь в изобилии, и это стало для меня настоящим подарком судьбы. Ничто не сравнится с наблюдением за животными в естественной среде. К сожалению, из-за деятельности человека площадь многих озер сокращается и их обитатели переживают не лучшие времена.
Первым моим черепашьим пациентом стал настоящий монстр – черепахи вообще бывают огромнейшими. В панцире у него была небольшая трещина, и мне велели ее «заделать». Чем бы вы «заделали» черепаший панцирь? Я уже слышу ваш ответ: «Эпоксидной смолой». И это правильно. За время практики во флоридской клинике я стал настоящим мастером «ремонта» этих удивительных существ. Большую опасность для местных животных представляют дороги. Особенно тяжело приходится им в брачный период, когда самцы часто пытаются пересечь дорогу в поисках самок. Пострадавшие черепахи на обочинах дороги – обычное дело, и местные ветеринары стараются оказать им помощь. В Англии я всегда увлекался дикими животными. Подростком работал в центре дикой природы в Котсволдсе: помогал лечить раненых ежей, лис, барсуков, оленей, птиц. Это были невероятные животные! Но вот с черепахами дела мне иметь не приходилось. К третьей неделе я уже привык к этим поразительным рептилиям – и тут одна из черепах даже решила отведать мой палец, когда я немного зазевался.
– Никогда не узнаешь животное по-настоящему, пока оно тебя не цапнет, – со смехом прокомментировала одна из ветеринаров, пока я перевязывал кровоточащий палец – укус черепахи оказался весьма приличным. – А вот следующему нашему пациенту палец в рот не клади, – посоветовала она, все еще посмеиваясь над моей неудачей. – Заглядывай ко мне через полчаса.
После обеда я отправился на поиск своей коллеги. Обойдя всю клинику, нашел ее на парковке возле пикапа.
Я направился к ней, но, увидев, кого она обследует, мгновенно остановился. В кузове пикапа лежала большая дикая кошка. Животное усыпили, и теперь ветеринар изучала его заднюю лапу. Это была пума размером с крупного лабрадора. Моя коллега была права: вряд ли я решился бы положить палец в рот такому пациенту!
Дни тянулись долго, работы было много, но Флорида меня покорила. Настало время возвращаться. Я забронировал билет так, чтобы прилететь в Англию в воскресенье утром – с понедельника у меня начиналась практика по анестезиологии. Все было расписано заранее: посадка в самолет в Тампе, трансфер в Майами и прямой рейс в Великобританию. Все просто.
Как же я ошибался! В Тампе наш самолет мучительно долго ожидал разрешения на взлет, и я все это время не отрывал взгляда от минутной стрелки своих часов. На пересадку в Майами у меня было запланировано пятьдесят минут – вполне достаточно. Но прошло полчаса, а мы все еще стояли на взлетной полосе в Тампе. Я понял, что на рейс в Лондон точно не успею.
Наконец самолет поднялся в воздух, табло с просьбой пристегнуть ремни погасло, и я нажал кнопку вызова бортпроводника. Должен признаться, что до того дня я никогда не пользовался этой кнопкой и теперь чувствовал себя расшалившимся ребенком. В детстве я любил нажимать на все кнопки, до каких мог дотянуться. Даже сегодня, садясь в новую машину, я не могу удержаться, чтобы не коснуться приборной панели.
Подошла бортпроводница.
– Чем могу помочь, сэр?
Это была типичная американка.
– Понимаете, из Майами я должен лететь в Лондон. У меня там пересадка. А мы взлетели на полчаса позже. Похоже, я опоздаю на свой рейс. Не могли бы вы посоветовать, что мне делать в этой ситуации? – пробормотал я, стараясь не отвлекаться на ее светлые локоны и ярко-красную помаду.
Девушка мило улыбнулась – так улыбались во Флориде все женщины, стоило мне открыть рот и заговорить с ужасным, неуклюжим, претенциозным английским акцентом (кажется, во Флориде на фоне американцев мое британское произношение выделялось еще сильнее).
– Не сомневаюсь, вы успеете на ваш рейс. Пилот считает, что мы наверстаем время. Я обязательно буду держать вас в курсе, дорогой…
Я ей ответил улыбкой. Наверное, выглядел я полным идиотом – да и чувствовал себя соответственно. Весь полет я пытался читать руководство BSAVA по анестезии мелких животных, постоянно поглядывая на часы.
В Майами мы приземлились с опозданием. На пересадку на Аэробус А380, который доставит меня домой, у меня было только двадцать четыре минуты. Я успел добраться до выхода на посадку всего за шесть минут до вылета самолета. Мне непременно надо вернуться домой вовремя. Я не собирался становиться очередной жертвой мистера А, который мог бы заставить меня перечислять в алфавитном порядке все пятьдесят штатов Америки, прежде чем допустить меня в кампус (или придумать что-нибудь столь же абсурдное).
Но случилось непредвиденное. Я-то вернулся в Лондон точно по расписанию, но мой багаж потерялся. И не только чемодан с повседневной одеждой, но еще и сумка с учебниками, стетоскопом, шапочками, хорошими брюками и рубашками (их не так много – я ведь был студентом). Домой я приехал в полной растерянности: что теперь делать? Единственный вариант – покориться судьбе.
В первый день практики в отделении анестезиологии все пошло вразнос. Я не подготовился, потому что мои учебники остались в пропавшем багаже. К тому же пришлось надеть рубашку десятилетней давности, которая давно уже с большим трудом сходилась на груди. У меня не было халата, стетоскопа, термометра – словом, ничего из того, что должен иметь при себе студент-практикант. Все это аккуратно лежало в «заблудившемся» чемодане. Кроме того, я на пять минут опоздал и мучился от джетлага (если бы вы руководили студенческой практикой в больнице, то наверняка приняли бы мое состояние за более привычное и распространенное похмелье). Меня ждала настоящая катастрофа.