Четверг был моим выходным днем. Я проснулся рано утром и долго лежал в постели, пытаясь понять, что произошло накануне. Я до сих пор во всем сомневался и был в замешательстве.
Мне и раньше говорили, что профессия ветеринара не для меня, – может, они были правы? В университете я завалил несколько экзаменов. Во второй раз я их сдал и думал, что все уже позади. Но сегодня сомнения вернулись с новой силой. Неужели моя неудача на тех экзаменах была каким-то божественным знаком, говорящим, что я не создан быть ветеринаром? Мысленно вернулся к понедельнику: я потратил весь день на кота, чтобы он выздоровел. И мои усилия оправдались сполна. Я предоставил Кимам серьезную скидку на лечение – потом от шефа получил письмо, в котором подчеркивалось, что я перешел все границы. У меня первоклассный шеф, позволяет мне самому принимать решения в подобных ситуациях. Когда я не перегибаю палку, мирится с моими причудами. Но размер этой скидки выведет из себя кого угодно. Пытаясь помочь коту и его новым хозяевам, я создал для себя проблемы на работе. Но я это переживу. Мне не нужна медаль или премия. Я знал, как много этот кот значит для Кимов, и они были мне очень признательны. Но терпеть угрозы и оскорбления от агрессивного нахала? Ни за что. Это просто несправедливо. Но теперь страдают и Кимы, и мой шеф, а Аслан может снова оказаться у прежнего хозяина, которому нет до него никакого дела. Я продолжал есть себя поедом, терзался в догадках, в чем моя ошибка. Я и раньше сомневался в себе, но не так сильно, как сейчас.
В таких ситуациях мне нужно выговориться. Мама всегда говорит: «Когда я получаю от тебя весточку, знаю, что с тобой все хорошо. А вот когда не звонишь, мне понятно, что у тебя что-то стряслось». И она права. Когда у меня все хорошо, я спешу поделиться новостями, особенно с родителями. Я обо всем им рассказываю. Они – моя надежда и опора. Как уже упоминал, у меня всегда были отличные коллеги и много друзей среди ветеринаров и медсестер.
Сейчас это легко говорить, но мне нужна была чья-то помощь. Кто лучше всего поймет мои чувства в такой момент, как не коллеги? Эмоциональная и психологическая нагрузка на ветеринаров совершенно уникальна, и разделить ее могут только они.
Но я ни к кому не обратился. Просто сидел и жалел себя, страдая в одиночку.
Мысленно вернулся к знакомству со своим первым шефом. Я работал уже около года и пытался найти свой путь, стараясь стать лучшим ветеринаром. Иногда мне было трудно брать с людей полную стоимость за оказанные услуги. Я не понимал, почему должен взимать за консультацию столько же, сколько опытный ветеринар, проработавший в клинике уже лет десять. Ничего лучшего я не придумал, как не включать стоимость выданных препаратов, не учитывать затраты времени на взятие крови у животных, сокращать цену за консультацию, если она длилась менее пятнадцати минут. Я считал, что это разумное соотношение цены и качества. Мой шеф полагал иначе. Меня вызвали на ковер. Я сидел как нашкодивший школьник, а мне перечисляли все мои проступки, все случаи, когда я оказывал услуги по заниженным ценам или просто не учитывал то, что должно быть оплачено.
Но как убедить, что несправедливо брать с клиентов одинаковую сумму за консультацию неопытного ветеринара и специалиста с огромным стажем?
– Знаешь, в чем твоя проблема, Рори? – услышал я в ответ. – В том, что ты хочешь всем нравиться.
Я озабоченно задумался. Это прозвучало как обвинение.
– Значит, я не должен нравиться людям? – с обидой спросил я.
Я никак не мог вникнуть в смысл ее слов. Я всегда был таким. Как измениться в одночасье?
– Нет, я этого не сказала. Просто ты стараешься подкупить клиентов, например снижаешь цену за услуги.
Я опять ничего не понял. Если клиенты испытают ко мне симпатию, они будут возвращаться снова и снова. Разве это плохо? Хорошие отношения с клиентами всегда идут на пользу клинике. Разве это не так? Разговор с шефом меня озадачил, но я пообещал больше не делать таких скидок.
Даже утром, лежа в постели, я мысленно возвращался к нашему разговору. Может быть, именно в этом моя проблема? Может, я действительно хочу, чтобы меня все любили? Или я ущербный человек? А если да, то почему? Я получил нормальное воспитание, вырос в дружной, любящей семье. Я провалялся так до обеда и встал с постели лишь в два часа пополудни. Это было совсем на меня не похоже – ведь я же типичный жаворонок. Я поплелся в гостиную, включил телевизор. Показывали какой-то дурацкий американский ситком.
Заварив себе чаю, я взял телефон. Там оказалось много пропущенных звонков из клиники и сообщение от секретарши и моего шефа. Секретарша писала: «Рори, приехали Кимы; им нужно с вами поговорить – перезвоните, когда сможете». Мне никогда не удавалось отключиться от работы в выходные дни. Я тут же набрал номер приемной.
– Здравствуйте, Рори, – ответила секретарша. – Не волнуйтесь. Полагаю, нет повода для беспокойства. Они хотели поговорить. Им был нужен ваш совет.
– Хорошо, я пообщаюсь с ними завтра. Не знаю, смогу ли помочь им – я не эксперт в области законности владения кошками. (Вот еще одна должностная обязанность, которую можно добавить в инструкцию для ветеринара.)
– Ой, подождите минутку, я вас сейчас переключу.
Телефон смолк, потом раздалась музыка – и меня переключили на другой номер.
Я услышал голос шефа:
– Здравствуйте, Рори, вы посмотрели мое сообщение?
– Извините, нет… Я увидел ваше послание, но еще не успел его прочитать. Все в порядке?
– Да, все нормально. Но мне нужен ваш отчет о вчерашней консультации, о той, где вы убедили владельца подписать отказ от кота, что животное остается в клинике на вашем попечении. Он звонил сегодня и заявил, что возмущен и считает, что вы его принудили отказаться.
– Вы шутите?! – воскликнул я, чуть не выронив телефон.
– Боюсь, нет. Он подал официальную жалобу, и мне необходим ваш отчет. Не волнуйтесь. Я уверена, все будет в порядке, но разобраться мы обязаны. Если вы напишете отчет тотчас, не откладывая на потом, и перешлете мне его по электронной почте, я смогу все обсудить с ним сегодня же. Вас это устраивает?
Я уже ее не слышал. Ярость и раздражение переполняли меня, во мне все кипело, хотелось что-нибудь швырнуть в стену и разбить.
– Хорошо! – рявкнул я. – Пришлю отчет сегодня же. Пока.
Я бросил трубку.
«Хуже уже быть не может!» – взбесился я, пиная диванную подушку. Как я мог нарваться на такие неприятности, желая поступить правильно? Это несправедливо! Я натянул старые джинсы, футболку, бейсболку, схватил ноутбук и понесся в расположенный по соседству паб. Там я заказал пинту «гиннесса», сел и написал отчет. Закончив, заказал вторую пинту и все перечитал. Большую часть рапорта пришлось переписывать. Нет, я не был груб, но, описывая свои чувства в той ситуации, выражался довольно сочно. Я даже закончил свое изложение событий словами: «…вот почему, по моему мнению, некоторым людям просто нельзя позволять заводить животных. Искренне ваш, доктор Рори Коулэм». И перечислил все свои пост-номиналы. Конечно, это было пижонством, но я все же оставил их для пущей важности.
Отправив отредактированный отчет шефу, я заказал себе третью пинту пива. Казалось, что, как только все изложу на «бумаге», я отвлекусь и избавлюсь от негодования и злости, но этого не произошло, мне стало только хуже. Единственное, что помогало справиться с паршивым настроением, – это черный нектар в кружке. Я знал, что это не выход, но в те дни предпочитал самолечение с помощью алкоголя.
В пабе я просидел до вечера. По пути домой купил курицу-гриль, поужинал и в пьяном ступоре рухнул на кровать.
Пятница. Прозвонил будильник. Ооох! Голова сильно гудела после вчерашнего. Я сразу же пожалел, что перед сном не выпил воды. Вчерашняя жареная курица валялась на полу спальни, наполняя комнату сомнительным запахом. Я поплелся в ванную, взглянул в зеркало – и с трудом узнал в отражении самого себя. Кофе, вода, парацетамол – обычная утренняя рутина. Я покатил на работу, стараясь не вести мысленных подсчетов собственного бюджета – слишком уж часто я выходил за границы допустимого.
В больнице я тут же заварил себе кофе и лишь потом принялся за документы и электронные письма, скопившиеся за вчерашний день. Кимы мне не звонили, шеф не спешила сообщить, как разрешилось дело с жалобой владельца Скрэтчи, но мне и не хотелось об этом думать. Заеденный блохами кот Скрэтчи находился в стационаре, и я пошел в отделение для кошек, чтобы немного его приласкать. Он был очень мил. Возможно, я принял желаемое за действительное, но мне показалось, что кожа его выглядит лучше. Я подозвал медсестру, которая дежурила со мной в тот день, и попросил ее помочь: мне нужен был общий анализ крови кота, чтобы убедиться, что со Скрэтчи все в порядке и я ничего не упустил. Если уж дело дошло до жалоб, то требовались доказательства, что кот здоров, а я был прав.
Я взял кота на руки, погладил его и направился в процедурный кабинет. Медсестра уже ждала. Сегодня со мной дежурила очаровательная студентка Тесса, которая с радостью всему училась. Практика составляет значительную часть обучения ветеринарных сестер – они многое постигают прямо на работе, в точности как студенты-ветеринары.
Тесса уже все приготовила – шприц с иглой, спиртовые тампоны для дезинфекции кожи перед забором крови, ножницы для удаления шерсти с шеи кота. Я передал ей кота и поблагодарил за помощь. Тесса держала Скрэтчи, пока я выстригал шерсть и дезинфицировал кожу. Я сделал прокол и попытался нащупать его яремную вену. Никакой крови. Я изменил положение шприца. В этот момент Скрэтчи решил, что пятничное утро можно провести и получше, и сделал прыжок к свободе. Удерживать котов во время забора крови – это настоящее искусство, требующее многолетней практики. Без опытной медсестры взять кровь у кота невозможно, и точка. К сожалению, хотя Тесса была хорошей студенткой, справиться с котом ей не удалось. Кошки – весьма необычные создания, они улавливают эмоциональное состояние человека еще до того, как он сам это осознает. Если, удерживая кота, ты не полностью уверен в своих силах, животное это обязательно почувствует и мгновенно нарушит твои планы.