– Это анатомический термин, миссис Хоскинс. Они есть у всех, верно, Рори?
Я покраснел. На консультациях я обычно наблюдал, а в процессе не участвовал, но Оливии хотелось повеселиться, и ей нужна была моя поддержка.
– Гмм… Да, полагаю, у всех животных есть анус, – пробормотал я, оказавшись между ветеринаром и одной из самых чопорных его клиенток, каких мне только доводилось видеть.
– Что ж, делайте, что нужно, Оливия, – позволила миссис Хоскинс, усаживаясь в кресло.
Голову даю на отсечение, я заметил, как уголки ее плотно сжатых губ дрогнули в кривой усмешке.
Оливия натянула резиновую перчатку, смазала ее лубрикантом. Я подал ей бумажное полотенце. Тем из вас, кто незнаком с этим процессом, расскажу, что анальные железы – это две небольшие железы, по форме напоминающие бобы.
Они располагаются по обе стороны ануса собаки или кошки. Железы содержат зловонную жидкость, по запаху напоминающую тухлую рыбу. Этот запах мгновенно заполняет всю комнату – даже нескольких секунд не потребуется. Мы до сих пор не понимаем, какова цель функционирования этих желез, но некоторые полагают, что содержащаяся в них жидкость смазывает анус, что полезно для животных, в рационе которых много костей. А также считается, что эта жидкость позволяет животным метить свою территорию и узнавать друг друга по запаху. Надо сказать, секрет этих желез страшно воняет. Когда протоки желез, как это произошло у Тибса, закупориваются, животное испытывает сильную боль. Если представить себе анус в форме циферблата, железы располагаются в районе четырех и восьми часов. Любимое занятие ветеринаров – засунуть палец в анус ничего не подозревающего животного и выдавить закупоренную железу, словно виноградину. Если вы не почувствовали сарказма, то как опытный ветеринар, скажу, что по какой-то необъяснимой причине все подобные процедуры мне приходилось выполнять поутру или сразу после обеда – может быть, секретарши считали, что я больше всего на свете мечтал побыстрее расстаться со своим завтраком или съеденным на бегу сэндвичем. Чистка желез – процедура быстрая и несложная, если животное ведет себя хорошо.
Не поймите меня превратно – вряд ли животные получают удовольствие, когда человек засовывает им в анус палец и начинает выдавливать железу, расположенную в сфинктере. Но почему-то большинство из них ведет себя во время процедуры вполне прилично. И все же я всегда приглашаю помощника, чтобы держать животное, потому что, если оно дернется, простая процедура превратится в настоящий кошмар.
В нашем случае миссис Хоскинс не имела никакого желания помогать Оливии. Она не стала бы держать Тибса, даже если бы Оливия осмелилась ее попросить. Миссис Хоскинс устроилась в углу комнаты и изо всех сил старалась не замечать, что происходит с попкой ее обожаемого Тибса. Оливия же была преисполнена решимости показать мне, как следует чистить анальные железы, поэтому я удерживал кота на столе, прижимая его к груди, а Оливия подробно объясняла мне свои действия.
Сначала она смазала палец.
– Много смазки не бывает, – с громким смешком, рассчитанным на миссис Хоскинс, сказала она. – А теперь палец проскальзывает внутрь и нащупывает железу. А как только железа нащупана… Ай!
На этих словах Тибс издал какое-то ворчание, прервав Оливию на полуслове.
Наверняка вам, читатель, приходилось в тот или иной момент жизни произносить слово «ай». Если же по какому-то странному стечению обстоятельств этого не произошло, сделайте это сейчас. Вы поймете, что во время произнесения этого слова рот раскрывается очень широко. Итак, вернемся к коту. В этот самый момент драгоценный Тибс решил, что он уже достаточно натерпелся. Он напряг анус и издал душераздирающий вопль, который можно было перевести исключительно как «да пошли вы все!». Это было так неожиданно, что я немного отвлекся, с изумлением глядя на стареющего кота. И тут давление в анальных железах Тибса достигло критической точки. Струя зловонной жидкости взлетела в воздух и приземлилась на язык Оливии.
Она рухнула на колени возле стола с открытым ртом, словно вывихнула челюсть. На ее лице был невыразимый ужас. Когда она окончательно осознала, что произошло, то мгновенно кинулась к раковине. К счастью, она успела наклониться над раковиной, прежде чем ее желудок воспринял сигналы мыслительного процесса и изверг все свое содержимое, включая и несколько глотков чудесного зеленого чая с лимоном.
Миссис Хоскинс оторвалась от своего дневника, который всегда носила с собой в сумочке от Gucci, и с отвращением наблюдала за происходящим.
– Что у вас случилось? – воскликнула она.
Я оглянулся на Оливию, которая не могла оторваться от раковины, и попытался дать хоть какое-то объяснение, способное удовлетворить миссис Хоскинс. Впрочем, я быстро сообразил, что лучше солгать и спокойно продолжать дальше.
– Похоже, Оливия неважно себя чувствует… Почему бы вам не выпить чашку чая в приемной? Я позову, когда все закончим.
С этими словами я предложил миссис Хоскинс руку и проводил ее в приемную. Захватив стакан воды для коллеги, я вернулся в кабинет. Выглядела она не лучшим образом – Оливия судорожно полоскала рот и горло, пытаясь избавиться от мерзкого вкуса. Мне показалось, что она всерьез задумалась, не ампутировать ли язык. Оливия опустилась на пол и продолжала вытирать рот. А я взял Тибса и устроился рядом с ней, поглаживая кота, который совершенно спокойно возлегал на моих коленях, явно гордый собой.
Когда к Оливии вернулся дар речи, она пробормотала:
– Со мной такого никогда не случалось!
Должен признаться, что в жизни ветеринара нет ничего неприятнее, чем работа с анальными железами, вкус которых мне никогда бы не хотелось попробовать. Достаточно одного лишь запаха – миссис Хоскинс справедливо сравнила эти выделения с тухлой рыбой. Я отчетливо ощущал слабый запах давно протухшей рыбы, хотя не понимал, от кого он исходит – от Оливии или от Тибса. Впрочем, я разумно решил не уточнять.
За годы работы я много слышал о неприятных происшествиях во время этой процедуры. Один из моих друзей как-то занимался анальными железами ирландского волкодава. У этой собаки размер желез можно сравнить с небольшим мандарином. Ну так приятель мой ухитрился выдавить содержимое прямо на хозяина собаки и его девятилетнюю дочь. Но даже сегодня я ни разу не слышал, чтобы кто-то из ветеринаров выдавил содержимое себе в рот. В тот день я получил очень важный урок, а вы, читатель, получили его от меня. Никогда – повторяю, никогда! – не держите рот открытым, работая с анальными железами.
Проведя достаточно времени в клинике, начинаешь чувствовать себя там как дома, и именно такое ощущение было у меня в кабинете Оливии. Я стал членом команды. Каждое утро мне вручали iPad (как уже упоминалось, клиника оборудована суперсовременно), я открывал «лист консультаций Рори». Естественно, это был список консультаций другого ветеринара, но я тоже принимал в них участие. Я опрашивал хозяина, осматривал животное, а затем излагал свои соображения и план лечения главному ветеринару клиники Джону, который все тщательно проверял, убеждался в моей смышлености и позволял мне продолжать прием. Отличная система: Джон мог заниматься документами, а я стремительно приобретал опыт консультаций. Через мои руки прошли хромающие собаки и кошки со рвотой, я научился правильно делать прививки, а самое главное – профессионально разговаривать с клиентами. Это был потрясающий опыт.
Никто не будет рассказывать вам, что ветеринару приходится работать не только с животными. Всю жизнь мечтаешь быть ветеринаром, много лет учишься помогать животным, а потом быстро узнаешь, что общения с их владельцами не избежать, – и, поверьте мне, это дело непростое.
Когда в 2009 году я поступал в ветеринарную школу, мне прислали анкеты со множеством вопросов. И один из них уточнял, чем, по моему мнению, должен заниматься ветеринар, какие плюсы и минусы я вижу в этой работе. Мои ответы всегда первой читала мама – я очень ценил ее мнение, но порой в ответах был прямолинеен. Как-то утром она громко меня позвала. Войдя в кухню, я увидел, что мама просматривает мои ответы и хохочет чуть ли не до слез. В строке «Что в работе ветеринара самое плохое?» я откровенно написал: «Клиенты». В семнадцать лет я считал, что на все вопросы нужно отвечать предельно честно.
Мама заставила меня изменить ответ – наверное, поэтому я смог стать ветеринаром и написать эту книгу.
Это был обычный будний день. Я, как всегда, начал утренние консультации: старался говорить уверенным голосом, по-взрослому, с видом знатока. Я быстро сориентировался, что небольшая щетина на лице мне придает внушительности: тогда мне был всего 21 год и чисто выбритым я походил на мальчишку-подростка. Я не раз замечал сомнения на лицах клиентов, когда те входили в кабинет. А за недоверчивыми взглядами следовал вопрос: «Вы действительно ветеринар?» Консультации, как правило, проходили заведенным порядком, но клиенты любили подшучивать над моим юным видом. И все же я мог гордиться собой – взяв соскоб кожи у спаниеля, я сумел диагностировать Sarcoptes Scabiei (чесотку). Под микроскопом я рассмотрел на предметном стекле жутких клещей, которые ползали в поисках кожи или крови.
Закончив консультации, я налил себе кофе и отправился в другую часть клиники: это было мое любимое время – время операций. В тот день у нас было назначено пять процедур, и я уже пропустил утренние. Но оставалась еще стерилизация двух кошек. Удаление матки – это «рутинная» процедура для кошек и собак, правда, у собак она протекает немного сложнее. Сегодня мне непрестанно приходится обсуждать ее с клиентами. Владельцы собак часто сомневаются, стоит ли подвергать животное такому испытанию. И я их хорошо понимаю. Кроме того, постоянно ведутся споры о времени проведения процедуры: до или после первой течки. Для хозяев это достаточно трудное решение.
У кошек же все гораздо про