Все посмеялись над одеждой Марка и удивились, что до сих пор ни разу не подкололи его: все одеты в клубном стиле, кроме Марка при полном параде, в белой рубашке, брюках и галстуке.
– Помнишь, Марк, на тебя странно смотрел взрослый мужик из магазина, где я покупал напитки? – спросил Француз.
– Ну…
– Так он и спросил: а что это твой друг так вырядился – при полном параде? А я ему: мол, это мой охранник, везде со мной ходит – я же знаменитый рэпер, меня часто домогаются фанаты. Короче, дал ему автограф и ушел.
– Ты псих, – ответил Марк, кинув в друга мелкий камушек.
Они снова засмеялись, а Лизи – громче всех.
Марк заметил, как девушка смотрит на Француза. Казалось, она уже влюбилась в него, по крайней мере, восхищалась им. Чего нельзя было сказать о Французе.
– Так что насчет тебя, Марк? Девушка? Думал, я забыл? – спросил Француз.
– Так вот, дамы, и ты, Француз, в особенности! Настал момент истины: я давно расстался с девушкой и с тех пор ни с кем не встречался.
– И все? А подробности? Кто кого бросил? Она тебе изменила? Что за тупая история? – дразнил Француз Марка.
– Ха-ха-ха! Уже можно смеяться? – отреагировал Марк.
– А сколько длились ваши отношения? – перебила Лизи Марка.
– Даже не помню.
– Как это – не помнишь? – удивилась Лизи.
Она даже приоткрыла рот, будто это суперважно.
– Для девушек это очень важно, – наивно произнесла Дженни.
Было видно, что она не очень любит говорить в компании.
– Это вообще не важно, – сказал Марк. – Многие, когда спрашивают об этом, хотят убедиться в серьезности твоих намерений, твоего подхода к отношениям. Я считаю, это заблуждение. Человек может всю жизнь иметь отношения не более трех месяцев – не потому, что он несерьезный, а потому, что сразу определяет: им не по пути. Многие считают, что длительность отношений – это критерий серьезности. Это не так. Иногда даже опытные люди осознанно поддерживают бесперспективные отношения и обманывают и себя, и своего партнера. Может, из страха одиночества?..
После этих слов Дженни посмотрела на Марка по-особому. Очевидно, ей понравилось, как он рассуждает.
– Я тебя уже люблю! Аплодисменты за речь! – воскликнул Француз, захлопав. – Я тоже считаю, что многие просто ищут зону комфорта и живут вместе из-за удобств: материальных или сексуальных. Получается, пользуются друг другом. Иногда даже не замечая – просто так живут… А надо всегда действовать, всегда быть готовым к чему-то новому, не бояться перемен – только тогда найдешь, что ищешь.
– Согласна с вами, ребята, правильные мысли. Правда, Джен? – спросила Лизи, но Дженни не ответила. – Меня никто не ждет дома. Я рассталась со своим парнем и немного хочу сменить локацию. Пожить в свое удовольствие, не думая пока ни о семье, ни о будущем. Может, и после контракта по программе я останусь тут, чтобы пока не видеть холодный Рейкьявик, который напомнит мне об этих отношениях. Да и работу я потеряла как раз после расставания и последнего курса универа. Была немного в депрессии, и, если честно, эта программа вывела меня на другую дорогу. Да и работа у меня, в общем, была несерьезная: официанткой в ресторанчике у моря. Как-то не повезло с другой работой, хоть мой город в этом и не виноват. Мне надо было на время сменить обстановку. До конца сезона я тут. К тому же пока, после универа, не хочется торопиться на работу. Так что мы с тобой, Марк, свободой выбора немного похожи, не так ли? – сказала Лизи, слегка заигрывая с Марком и подмигивая ему.
– Все же нам повезло, что мы работаем тут, в тепле, – заметил Француз, потянувшись на лежаке.
– А что, кстати, насчет тебя, Французик? – спросила Лизи.
– А что я? Я один, как птица, говорил же. Провожу йога-курс на полянке у бассейна, павильон там большой, если видели. Там же занимаюсь массажем, я спец, приходите – покажу, – подмигнул он Лизи. – Нашим гостям нравится, как я их массирую. А во Франции учился в колледже на автомеханика.
– Так. Где автомеханик, а где массажист?! – переспросила Лизи с ухмылкой, пытаясь подколоть Француза.
– Так я все умею, крошка. В руках профессионала гитара не расстраивается.
Все засмеялись, потеряв желание расспрашивать Француза.
Дженни явно не желала рассказывать свою историю, которой, по большому счету, и не было: так, несколько раз парни провожали ее домой после колледжа. На этот рассказ хватило и десяти секунд: все поняли, что и рассказывать нечего. И так уже знали по тому, как она держалась.
Компания сидела на пляже на лежаках, наслаждаясь нежаркой ночной погодой. Вскоре общение разделилось: как-то невзначай Француз рассказывал что-то Лизи, то шепча ей на ухо, то громко споря. Он то и дело пытался ее то обнять, то потрогать. Марк с Дженни спокойно продолжили разговаривать, сидя на другом лежаке в метре от Лизи и Француза. Дженни сидела на краю, подальше от Марка, совсем не так, как Лизи и Француз.
Дженни рассказывала, как росла в строгой семье, которая, кстати, прилетела сюда вместе с ней. Она не ходила на ночные дискотеки или пьяные вечеринки – то ли из-за того, что ее Бог спасает, как говорит мама, которая водит всю семью по воскресеньям на церковную мессу, то ли из-за строгого папы. А может, сама Дженни особо не хочет никуда ходить. Ей и вправду не нравились гулянки и дискотечная суета, она вышла из магазина в компании Француза из солидарности с Лиз, которая уже успела познакомиться с ее мамой. Да и почему бы после работы не выпить пива с коллегами на пляже… Дженни рассказала, что она много занимается спортом и любит разные спортивные игры благодаря папе, который привил ей эту любовь еще в начальной школе. Она поступила в спортивный колледж по плаванию и водной гимнастике и от него приехала сюда на работу на лето. Многие ее подруги тусили кто где и уже потеряли девственность, а бывшая лучшая подруга вообще сделала аборт еще в девятом классе. Никто и не спрашивал Дженни об отношениях, на что она и не обиделась. Она была юная, неиспорченная девушка, которую не так просто уговорить на авантюру. И Француз, и Марк это заметили, но Француз уже начал флиртовать с Лизи, более раскованной и не требующей серьезных обязательств или ухаживаний. Она ему подходила. Француз был парнем, который не станет долго ухаживать за такой девушкой, как Дженни. Она не походила на полуголых раскрашенных девиц с Балерман-штрассе или тех, которые ночью около дискотеки курят и не стеснются заняться сексом на пляже. Полупьяные компании – не ее стихия. Очевидно, Дженни никогда не сможет так выглядеть, некрасиво говорить или кричать. «Может, она слишком уж правильная… – подумал Марк. – Ну и пусть. Лучше подружиться и погулять с такой, просто побыть рядом, нежели что-то быстрое и несерьезное. Сейчас вообще никто не хочет вкладываться в отношения и узнавать свою вторую половинку», – думал Марк, наблюдая за Дженни и понимая, как же повезет кому-то в Исландии.
– И как тебе, Марк, отдых дикарем? – спросила Лизи, заметив, что Дженни долго о чем-то разговаривает с Марком, видимо опасаясь немного, что подруге не по себе от таких разговоров. – Я так понимаю, отдыхать с палаткой – это наблюдать невероятно красивые виды. А мы с этой работой так ничего и не увидим, правда, Дженни?
– Ну, может, мы подружимся и съездим как-нибудь вместе. С меня красивые виды, а с вас – пикник на природе, – неожиданно предложил Марк.
– Э-э-э, я тоже тут, – торопливо вмешался Француз. – Это очень хорошая идея, предлагаю съездить на выходных.
– Возьмем Француза, девушки? – спросил Марк, игнорируя друга.
Девушки даже посмеялись, наблюдая за детской ревностью Француза. Обстановка после серьезных разговоров немного разрядилась.
– Ну да-а, завтра уже и поедем, – смешно закатывая глаза, шутливо добавила Лизи.
– Не, ну зачем завтра, Лизи? Я вас еще не так хорошо знаю и торопить события не хочу, – парировал Француз. – Ну что вы так смотрите? И вы меня толком не знаете…
– Ой, все, Франц, хватит строить из себя недотрогу, – засмеялся Марк. – Пойдемте лучше прогуляемся. Если вы, конечно, никуда не торопитесь.
– Ну разве что не очень долго, – ответила Дженни, объяснив, что мама будет переживать, хоть и разрешила ей подольше погулять сегодня.
Не желая прощаться и вспомнив, что смена завтра только с обеда, они пошли к променаду, разговаривая на разные темы – к примеру, почему Француза так называют? Людей было еще очень много. Бары гудели на разных языках, от английского до немецкого. Ребята свернули немного в сторону от набережной и снова говорили и говорили, узнавая друг друга. Марк наблюдал за скромной Дженни, хохотушкой Лизи и сумасшедшим Французом.
На ходу они снова разделились. Дженни рассказывала Марку, что работает с командой таких же студентов, как и она, по той же программе, в анимации. Почти каждый день у них загружен до предела: утром общая гимнастика и танцы у бассейна, потом спортивные занятия на природе, теннис, футбол, а вечером эти же студенты с командой ставили номера для гостей, а то и организовывали целые вечерние шоу – короче, работали по четырнадцать часов в день с небольшими перерывами. Наверное, только спортивная подготовка помогала Дженни выдержать такой график, и всего-то за 750 евро в месяц, ну, плюс жилье и еда. За такие деньги в Лондоне – да что в Лондоне, даже в Германии – Марк бы не работал. Если сказать студентам, какая у него была зарплата в Лондоне, над ним посмеялись бы: и зачем тогда вообще согласился на эту авантюру? Но Марк стал здесь работать не ради денег, а ради новых приключений, смены обстановки и получения иного жизненного опыта. Майорка и отель спасли Марка – это стало самой большой его прибылью. Он готов был работать за еще меньшую плату, с деньгами проблем у него не было: он уже успел их накопить.
Дженни рассказала, как познакомилась с Лизи, которая работала уборщицей, где чаевые, по слухам, перебивали зарплату всех их, вместе взятых. Она девушка симпатичная, да еще и с хорошо подвешенным языком – умеет пошутить с гостями. То сделает из полотенца лебедя, то после уборки поставит в номере ароматизатор, чтобы приятно пахло, – это не входило в обязательную программу, да и многие горничные ленятся … В общем, в отличие от других, Лизи умела продать свои услуги. Она была чуть постарше и после колледжа уже получила какой-никакой жизненный опыт – это было видно и из общения. У нее не было признаков депрессии, хотя Лизи и рассказала, что переж