Она на секунду заскочила обратно в ванную и сразу вылетела, выпустив за собой облако запаха духов. Как комета, она пронеслась мимо мамы и брата и вылетела на улицу, хлопнув дверью.
Дженни на самом деле не слишком любила вечеринки и разные пьянки, даже с коллегами. Она просто хотела вести себя как взрослая. Иногда ее сильно беспокоило, что она приехала работать по программе с родственниками, а не воспользовалась программой, как другие ее ровесники: чтобы не только заработать денег после школы, а еще и уехать подальше от родителей и оторваться по полной. Пусть даже многие здесь старше нее, но совсем ненамного! А они уже сами, и никто за ними не смотрит.
– Джен! – крикнула вдогонку мама. – Чтобы к десяти была дома! – и остановила в дверях Макса: – Ничего, сынок, вернется, не догоняй ее.
– Ну да, пусть бежит, – согласился брат.
– Монашка?! – удивленно повторила мама. – Что она хотела этим сказать?
– Ма, давай лучше закажем пиццу. Не начинай крутить идеи в голове. Пусть идет, раз такая взрослая. Случится что – сразу прибежит, вот увидишь, – успокоил Макс маму и взял телефон, чтобы заказать пиццу.
Однако у Лориан, мамы Дженни, не шло из головы это слово: монашка…
Ну да, в выходные они всей семьей ходят в церквушку неподалеку от Cala Millor. Когда программа закончится, Дженни поедет учится в спортивный колледж, который муж давно оплатил. Он не покладая рук работал, управляя фирмой жены, – ради детей он был готов работать днями и ночами. Лориан продавала недвижимость: это был семейный бизнес.
Она так сильно беспокоилась о дочери, что считала своим долгом ехать хоть на край света, чтобы контролировать, где она и с кем. Лориан считала, что Дженни наивная, а парни не прочь этим воспользоваться. Поэтому она взяла длинный отпуск, благо с этим проблем не возникло. Правда, получилось только на два месяца, хотя программа Дженни рассчитана на три. «Макс тоже давно нигде не отдыхал, так что два месяца у теплого моря и ему пойдут на пользу, – рассудила Лориан, – а последний месяц Дженни уже привыкнет и поживет в домике с коллегами. Дадим ей возможность побыть в обществе и стать самостоятельной. Пусть учится быть взрослой».
Джен очень хотела быть взрослой, в чем мама и брат старались ей сильно не мешать. Если она и обижалась на материнские запреты или ссорилась с Максом, все же никогда на них не злилась всерьез.
Дженни никогда ни в чем не нуждалась, с детства у нее было все, что захочет. Она не подводила семью раньше и сейчас спокойно ждала, когда у мамы с братом закончится отпуск и она останется в отеле, в своей комнате. Мама сняла дорогой домик рядом с работой Дженни, но девушка считала, что это ни к чему. Она спокойно работала и ждала, когда погрузится в самостоятельную жизнь на оставшийся месяц. Лориан сильно переживала по поводу парней, поэтому, когда Дженни познакомила ее с Лизи, даже попросила старшую девушку присмотреть за подругой, зная, какие бывают распущенные парни. Они любят красивых девочек, курят, пьют и не умеют предохраняться. Мама знала, что ее дочь после дискотеки не приведет домой кого попало и сама не пойдет куда-то на ночевку, но, как и все мамы, переживала за дитя.
Конечно, Дженни мечтала о «принце на белом коне» и слышала, как многие девушки, с которыми она общалась в отеле, вовсю хвастались друг другу парнями, рассказывая, кто за кем и как начал ухаживать. Дженни тоже хотела, чтобы ее провожал или встречал после работы парень, хотела гулять с ним вдоль пляжа. Но среди персонала в отеле по большей части были такие, как Француз. Лориан говорит о таких, что они болеют «блудным возбешением».
Дженни давно мечтала поехать куда-нибудь поработать и ждала, заключат ли с ней контракт по программе. Она не сильно спорила с мамой, когда узнала, что они с Максом тоже едут с ней. Папе вообще очень понравилось, когда мама спросила: «А не поехать ли нам на Майорку всей семьей? Заодно и отдохнем немного». Но кому-то пришлось остаться, чтобы присмотреть за фирмой, потому папа не поехал. «С папой было бы посложнее, он точно испортил бы мне рабочий отпуск», – думала Дженни, понимая, какой контроль ее тогда бы ждал.
Уже достаточно долго гуляя по променаду, проходя мимо кафе, ресторанов и дискотек, Дженни насытилась суетой и передумала идти на фиесту. Она успела пройти приличное расстояние в красивом летнем, хотя и не сильно коротеньком платье, и к ней уже не раз пытались подойти с предложениями познакомиться. Увлекшись прогулкой, она оказалась у маленькой деревушки S’illot. Девушка обошла стороной все дискотеки и фиесты и точно поняла, что туда не хочет, увидев, какие там все пьяные. Мама знает, какая она… Дженни поймала себя на мысли, что мама в очередной раз права.
Ей захотелось посидеть одной на диком пляже между небольших скал и полюбоваться красивым вечером, подумать о своем, провожая солнце, которое вот-вот утонет в море. Она сидела на камне, устремив взгляд вдаль, а ее золотистые волосы трепал ветер. Начинало вечереть. Люди, так же зачарованные красотой и фотографирующие закат с каменистых пляжей, начали расходиться по отелям: в темноте из таких мест тяжелее возвращаться, можно поранить ноги. По вечерам эти пляжи становились укромным местом для влюбленных парочек.
«Был бы у меня парень, – думала Дженни, – он бы гулял со мной, дарил цветы, ухаживал. Мы сидели бы в обнимку, провожая закат, я мечтала бы – и никогда бы отсюда не уходила».
Многие из ее коллег, живущих в отеле, с первых дней обзавелись парами, а некоторые уже успели расстаться и найти замену – в том же отеле. Сделав рокировку, как пошло шутил Француз. Дженни же никого не рассматривала на эту роль, зная, что ее ждет дом и учеба: торопиться некуда. Девушка вспомнила, как ее провожал Марк, и легко улыбнулась, понимая, что дальше невинного общения их отношения никогда не продвинутся: слишком разный у них возраст. Многие гости в отеле не расстаются с бутылкой и обнимают чуть ли не каждый день новую пассию, как Француз. Так кого можно тут встретить? Туриста, которому лишь бы отдохнуть и позабавиться? Как и прочий сброд, с которым ей приходится работать: им всем лишь бы подурачиться, выпить и кто его знает, что еще. Она вспомнила Лизи, которая наверняка успела переспать не только с Французом. А потом все разъедутся и вряд ли вспомнят друг друга – так, случилась утеха летом на море…
«Марку вообще о детях пора думать, – Дженни снова вспомнила, как он провожал ее, как они разговаривали. – И общения, вообще-то, никто не отменял. Мама была права: не хочу я на эту фиесту. Шум, выпивка, и у парней только одно в голове», – думала девушка, сидя на пляже на огромном камне и наблюдая за качающейся на горизонте яхтой.
Дженни немного загрустила, что уж тут скрывать. Она поднялась и пошла по каменистому пляжу дальше, выбралась к большим зарослям неизвестных кустов и увидела тропинку, которая вела к старым развалинам. Там скрывался полуразрушенный дот, спрятанный так, чтобы просматривался следующий пляжный пятачок – Cala Rafalino. Когда-то такие сооружения защищали остров от пиратов. «У Майорки большое военное прошлое», – вспомнила Дженни цитату из недавно прочитанной книги. Она немного прошлась по развалинам, оттуда не очень приятно пахло: чего только там, внутри, ни валялось. Вдоль тропы топорщились заросли алоэ и кактусов, и среди них Джен нашла таинственный проход вниз. Разрушенные ступеньки, заросшие острыми колючками, а за ними виднелся узкий лаз в пещеру. Было видно, что это место знают немногие, а судя по неухоженному входу, это точно не официальный туристический обьект.
Освещая путь телефоном, Дженни спустилась. Среди сталактитов вилась система маленьких ходов, по которым не уйти особо далеко: в конце пещеры слышалось движение воды. Девушка прошла немного дальше и, сняв обувь, уже по колено в воде забрела в другую пещеру, немного поменьше. Там оказался тупик со следами романтического пиршества: оплывшими огарками свечей, стаканчиками, пустой бутылкой из-под шампанского.
В конце пещеры обнаружилось отверстие в виде грота с выходом наружу. На лодке туда не заплыть, а вот если неглубоко нырнуть и проплыть под водой, можно попасть в пещеру со стороны пляжа. Дженни долго смотрела на подводный проход, но так и не решилась нырнуть. Чтоб выбраться на берег, надо было плыть еще примерно метров триста до пляжа Cala Rafalino, а в той части бухты сильные волны. «Жаль, что огромный сталактитовый камень не торчит хотя бы на пять метров выше», – подумала девушка.
Наверняка в определенное время дня в солнечную погоду основной холл пещеры наполняется пронзительным голубым сиянием, потому что через подводный естественный вход в нее проникает свет и отражается ото дна.
«Как романтично», – думала Дженни, мечтая, как тут было бы хорошо провести время вдвоем с парнем.
Она представила ночь и двух людей, которые остались бы здесь. О, она бы не отказалась прийти сюда со своим любимым… Еще дальше, в конце пещеры, обнаружился проход высотою в метр – видимо, с тупиком в конце. С другой стороны, если выключить фонарик, был виден свет, так что можно было идти даже без фонарика, но не до конца. Можно нырнуть и под водой проплыть почти до самого берега, влезть на камни, снова нырнуть и попасть уже на соседний пляж. Дженни показалось это безумием: непонятно, сколько плыть, чтобы выбраться из пещеры. Уже темнеет, свет тусклый, да и днем проделывать такое рискованно. Надо выбираться из этого романтического темного места.
Видно было, что об этой пещере знают в основном местные, а не туристы. Не такая она и большая, похожая на пещеры дракона в Porto-Cristo. Только эта – почти дикая.
Дженни решила исследовать пещеру до конца. Она пролезла около двух метров по колено в воде. Снова нашла свечи и вторую бутылку, прочитала выцарапанные на камнях имена. Рассмотрела приклеенные или всунутые между камней брелоки, похожие на солдатские жетоны – с признаниями в вечной любви.
«Круто! – подумала Дженни. – Вот так местечко…»
Она пролезла немного дальше. Осветила пещеру фонариком и увидела, что становится глубже, можно намочить платье. Тогда девушка разделась, оставшись в нижнем белье и не стесняясь, что ее кто-то увидит.