Прошло пять дней, но ни Саврас, ни Лекса, ни кто-то другой, способный вызвать интерес оперативников, так и не появились. За эти дни квартиру навестил сантехник (его проверили и допросили, он оказался тем, за кого себя выдавал), почтальон (с этим тоже была проведена работа), пару раз забегала соседка, ругалась с Илюшиной из-за того, что она слишком громко включает по вечерам патефон.
Пару раз Звереву из Ленинграда звонил Веня. Он сообщил, что добрался и обустроился в гостинице. Потом доложил, что на Литейном проспекте ни в одном медучреждении про Лизу Еремину не знают. Зверев выслушал Костина молча и сказал лишь одно слово: «Ищи!» После чего повесил трубку.
На следующее утро Зверев снова сидел в отделе и читал полученные Богдановым ответы на запросы. За все эти дни он только один раз встретился с Сашей, но эта встреча оказалась блеклой и неинтересной. Зверев все время думал о банде Лощеного, почти не слушал Сашины рассказы и отвечал на ее вопросы невпопад. Саша не обижалась, а может быть, только делала вид, что не обижается. Они по-прежнему держали дистанцию. Зверев временами отвечал резко, порою даже грубо. В эти дни он думал о другой женщине, и Саша определенно это ощущала.
Зверев помнил наизусть отчеты оперов, ведущих слежку.
Большую часть времени Илюшина проводила дома. Иногда выходила на прогулку и праздно болталась по магазинам и рынкам. Один раз она посетила кинотеатр «Родина», чтобы в одиночестве посмотреть «Леди на один день»[27], один раз сходила на выставку мод. Регулярно бывала в ювелирном магазине на проспекте Энтузиастов и время от времени захаживала в меховой магазин на улице Труда.
Последние дни Зверев был дерганый, много курил. Наконец, прочитав очередной доклад, он вызвал к себе наблюдателей, Борю Семина и Леньку Куделькина, и принялся расспрашивать их с особым пристрастием. Сличив показания оперативников, услышав их мнение, Зверев беззвучно рассмеялся и сказал, обращаясь сам к себе:
– Есть! Вот она, закономерность! А раз есть закономерность, значит, есть и ключик, открывающий ворота этой крепости! Ну что же, пожалуй, стоит двинуться на штурм. Ваша колымага здесь?
Семин и Куделькин переглянулись.
– Да как же? Она же у дома этой барышни дежурит, – ответил Семин.
– Тогда возьмем машину Корнева. Оба едете со мной! – приказал Зверев, поднимая трубку телефона.
Глава 2
Он не появлялся уже вторую неделю. Софья злилась, ругала его последними словами, но при этом всякий раз ближе к вечеру, когда за окном слышались шаги, спешила к двери.
Его звали Георгий, так же, как и ее отца, агента по снабжению и сбыту на кондитерской фабрике «Золотой петушок», погибшего вместе с женой в своей собственной квартире от бомбежки в первые дни войны. Отец вышел из низов, из обычной крестьянской семьи, но выбился в люди и стал прилично зарабатывать. При этом Георгий Илюшин не любил ни роскоши, ни праздных гуляний. Свою жену, мать Софьи, он ничем не баловал, заставлял сидеть дома и вечно чем-то попрекал. Одним словом, ее мать была забитой простушкой, а отец до самой своей смерти так и остался скрягой. Софья выросла совсем другой.
Другим был ее Георгий.
По паспорту он значился Георгием Юлиановичем Саврасовым, но она называла его Жоржем. В криминальном мире он именовался Саврасом, и это было имя, на которое Георгий откликался гораздо охотнее, чем на все остальные, вместе взятые.
Они познакомились в ресторане «Золотой лев» в сорок пятом, где она в те годы работала шансонеткой. Тогда она встречалась с Толиком – сыном директора конструкторского бюро завода «Металлист». Толик был на год младше Софьи. Он влюбился в нее с первого взгляда, увидев ее на сцене, и стал приходить в «Золотой лев» регулярно. Он дарил ей цветы, потом пригласил в театр, потом долго ухаживал, пока она, наконец, не уступила. Получив свое, Толик не давал Софье проходу, ревновал к каждому встречному и, наконец, позвал замуж. В тот вечер, когда она закончила свое выступление, Толик пригласил ее к столу и вручил тоненькое колечко с невзрачным камешком. Увидев такой сомнительный подарок, Софья рассмеялась Толику в лицо:
– За сколько ты это купил? Ты думаешь, это бриллиант?
– Это не бриллиант, но разве это имеет какое-то значение? – Толик замялся и побагровел.
– Глупыш! Конечно, это имеет значение! Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой и даришь мне простую стекляшку? И это сейчас! Что же будет, когда мы проживем десяток лет? Что ты тогда будешь мне дарить? Сковородки?
Толик побагровел еще сильнее:
– Я люблю тебя и считаю, что это – главное, а ты упрекаешь меня, что я не потратил на это кольцо кучу денег? И не называй меня «глупышом»! Меня это бесит. Отвечай, ты выйдешь за меня?
– Твой папочка – большая шишка. У него определенно водятся деньги, и если их нет у тебя, то он наверняка мог бы тебе их одолжить. Ты самый настоящий жмот, поэтому убирайся, я не стану твоей женой!
Толик вскочил и хлопнул ладонью по столу:
– Ты бессердечная тварь! Ты бездарность! Ты думаешь, что здесь кому-то нравятся твои песенки? Тебя здесь держат лишь потому, что у тебя смазливое личико. Тебе уже тридцать три, скоро твое лицо и твоя шея начнут покрываться морщинами, а твой хозяин вышвырнет тебя на улицу… Тогда тебя ждет либо голодная смерть, либо панель!
Софья вскочила и отвесила Толику увесистую пощечину. Он съежился как ребенок, ухватился за щеку и замахнулся для ответного удара. Софья подалась вперед, подставляя себя, но удара не последовало. Худощавый мужчина в черном пиджаке перехватил руку Толика, рванул его на себя и резко ударил в живот. Несостоявшийся жених заскулил, как побитый щенок, на его лице выступили слезы.
Метрдотель в приталенной красной жилетке двинулся было к дерущимся, но вдруг застыл, поправил бабочку и с пониманием кивнул худощавому. Незнакомец обернулся, кому-то махнул, указывая на Толика. Тут же появился бритоголовый здоровяк с двойным подбородком. Он ухватил Толика за шиворот и потащил к выходу. Тот размахивал руками и что-то верещал, но никто даже не пошевелился, чтобы ему помочь.
– Я вижу, вы разбираетесь в драгоценностях, – с улыбкой проговорил незнакомец. – Даю вам слово, если мы поладим, я буду дарить вам что-то более стоящее.
– Поладим? Что вы имеете в виду?
– То самое, о чем ты подумала, детка.
Софья громко фыркнула:
– Разве можно так разговаривать с приличной дамой?
– А вы приличная? – улыбнулся мужчина.
– Вы хам и мужлан!
– Так мы поладим или нет?
Две сидевшие за соседним столиком юные дамочки вытянули шею и уставились на них с необычайным интересом.
– Нет! – бросила Софья и отвернулась. – К тому же вы мне совсем не нравитесь.
– Неужели вам нравятся такие, как этот ваш приятель, который только что нас поспешно покинул? Мне кажется, таким женщинам, как вы, нравятся солидные мужчины.
– А вы – солидный?
– Разумеется! И я вам это докажу. Поехали! Мой приятель отвезет нас до гостиницы.
Софья бросила на собеседника испепеляющий взгляд. Однако когда он протянул ей руку, она приняла ее и двинулась к выходу, провожаемая завистливыми взглядами сидевших за соседним столиком девиц.
Так Софья Илюшина познакомилась с Саврасом и Лексой.
Часы показывали половину одиннадцатого, когда Софья вышла на свой обычный променад. Облаченная в приталенное шифоновое платье цвета тиффани – с глубоким вырезом на лифе и с бантом на спине – женщина двинулась вдоль близлежащих домов. На высоких каблуках, изящно покачивая бедрами, Софья шла не спеша, стараясь держать спину прямо и не опускать голову.
Пройдя до поворота, она свернула направо и обернулась. Взгляд ее был мимолетным, поэтому Софья не успела заметить идущего за ней мужчину в темном твидовом пиджаке. Перед тем как женщина повернула голову, преследователь без особого труда успел укрыться за афишной тумбой.
Софья прошла еще метров сто, перешла дорогу и вошла в ювелирный магазин под названием «Золотая лихорадка». Она кивнула молодому чернявому продавцу и прошла к витринам.
– Снова вы? Очень рад вас видеть в нашем магазине, – молодой человек учтиво двинулся ей навстречу.
– Нет-нет, не беспокойтесь! Я просто посмотрю, – одарив продавца милым взглядом, заявила Софья.
Белая рубашка с накрахмаленными манжетами, волосы зализаны назад, глаза темные как ночь – он был, бесспорно, хорош, но чересчур юн. Поэтому Софья отвернулась от него и принялась разглядывать витрину с драгоценностями.
– Я так понимаю, вас опять интересуют те жемчужные серьги в оправе из красного золота?
– Все-то вы знаете!
Парень рассмеялся, но его смех выглядел наигранно.
– А как же? Вы ведь уже несколько раз их мерили.
Софья нахмурилась:
– Мерила… и что с того?
– О, не сердитесь! Я хотел сказать, что у вас отличный вкус! К тому же эти серьги идеально подходят к вашим глазам. Спешу вас обрадовать, они пока не проданы!
– Что вы сказали?.. – возмутилась Софья. – Что значит «пока»?
Продавец слегка поклонился гостье, его рот растекся в угодливой улыбке:
– Я хочу сказать, что понравившаяся вам вещь осталась у нас в единственном экземпляре. Так что, если вы хотите приобрести ее, вам лучше поспешить.
– Но как же так? Я хочу эти серьги, но я не взяла с собой наличность! А нельзя эти серьги отложить?
– Вещь, как вы понимаете, дорогая, и мы не можем допустить, чтобы она залеживалась на витрине. Так что, если появится покупатель, мы вынуждены будем продать эти серьги. Если же вы хотите, чтобы мы оставили их для вас, вам нужно будет внести залог…
– О какой сумме идет речь?
– Не меньше половины стоимости товара.
Тон, с которым были сказаны эти слова, покоробил Софью.
– О боже! Но у меня нет таких денег!
– Прошу меня простить, но в этом случае вам нужно поскорее найти деньги и оформить покупку до того, как ее купит кто-то другой.