– Карл будет сражаться с британцами против немцев? – в ужасе спросила Кете.
Петер пожал плечами.
– И это все, на что ты способен? – рассердилась она. – Просто пожать плечами?
– А что еще я могу сделать? – возразил Петер. – Карл сделал свой выбор. Может, он и прав. Я ненавижу это правительство. Ненавижу все, что оно олицетворяет. Но я восхищаюсь сыном, тем, как он отстаивает свои принципы. Однако он сильно рисковал, присылая нам эти вырезки. Непохоже, чтобы конверт вскрывали, но если все же кому-то удалось это сделать, то о его содержимом стало известно. Пока Карл находился в английской тюрьме, он был в безопасности, и мы – тоже. Но если кто-то обнаружит это, он сразу попадет под подозрение, и мы – вместе с ним. Сожгите их – статьи и открытку, бросьте в огонь.
– Но, папа! – взмолилась Магда. – Это же открытка от Карла! Не заставляй нас делать это!
– Послушай: если мы поняли, что он работает на британцев и живет в этом… как его… Хэмпстеде, то и другие это поймут. Делайте, что я говорю. И конверты тоже сожгите. Все должно быть уничтожено!
– Лучше послушать его, – с неохотой согласилась Кете после того, как Петер ушел.
Она провела пальцами по открытке, подписанной рукой сына, словно таким образом надеялась впитать в себя его частичку. Мысль о том, что ей придется уничтожить последнее письмо от своего ребенка, казалась ей ужасным кощунством. Она открыла заслонку печки, и пламя ярко вспыхнуло, когда она бросила туда газетные вырезки, а вслед за ними и открытку. Закрыв дверцу, Кете и Магда переглянулись, подумав о том, что, возможно, стоит также уничтожить и то тайное письмо, которое было спрятано наверху. Но возникшее между ними в тот момент молчаливое понимание не позволило им сделать это.
На следующий день Магда собиралась поехать в Мюнхен вместе с другими представителями гитлерюгенда. Они должны были принять участие в большом митинге на Кёнигсплац, куда съезжались различные группы со всей Баварии. Магде не нравились подобные «вылазки», но ее отказ рассердил бы фрейлейн Мюллер. Кроме того, она никогда раньше не бывала в Мюнхене и уже представляла себе, как после окончания школы пойдет по стопам Карла и поступит в университет. А в Мюнхене был прекрасный университет, и ей очень хотелось увидеть его.
Отто настоял на том, чтобы в поезде, который шел из Аугсбурга в Мюнхен, они сидели вместе.
– Ты хорошо отметила день рождения? – спросил он, располагаясь рядом с ней.
– Да. Откуда ты узнал, что у меня был день рождения?
– Как откуда? Андреас мне сказал. А еще сказал, что вчера тебе пришло много писем, в том числе два из Берлина. У тебя есть знакомые в Берлине?
Магда невольно зарделась.
– У меня там тетя, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее. – Хотя ума не приложу, какое тебе до этого дело.
– Правда? – удивился Отто. – И тетя прислала тебе сразу два письма? Или это были открытка и посылка?
Сердце Магды забилось чаще.
– Это был подарок. Она прислала мне книгу, но забыла вложить открытку, – быстро проговорила она, пытаясь успокоиться.
– Дорогая ошибка, – с сарказмом заметил Отто. – Ей пришлось отправить тебе сразу два конверта. Странно, ты никогда не говорила, что у тебя есть родственники в Берлине. Я думал, что твоя тетя живет в Лейпциге.
– Это сестра моей матери, – возмущенно ответила Магда. – У отца тоже есть сестра. И вообще, тебе не кажется, что это не твое дело?
Она тут же пожалела о последнем замечании. Оно могло разозлить Отто.
– Это мое дело, – самонадеянно заявил он, – потому что я твой парень. У нас не должно быть секретов друг от друга.
Отто не упускал случая напомнить Магде о том, что она у него в долгу с того самого дня, когда ему стало известно, что Петер слушал новости «Би-би-си». Поэтому, чтобы немного успокоить Отто, ей приходилось подыгрывать ему в том, что она его девушка.
Магда натянуто улыбнулась и прикусила нижнюю губу.
– У меня есть кое-что для тебя, – сказал он и засунул руку в карман пиджака. – Подарок на день рождения. Ведь должен же я что-то подарить своей девушке, правда?
Отто вручил Магде маленький сверток в коричневой бумаге.
– Спасибо, – слабым голосом поблагодарила она и стала разворачивать подарок, не замечая, что сидящая в другой части вагона Эрика не сводит с нее глаз.
Внутри оказалась маленькая коробочка для украшений из темно-красной кожи. Открыв ее, Магда обнаружила серебряную брошку и сережки к ней: с голубыми аквамаринами в окружении кристаллов из горного хрусталя. Вещицы были очень милыми, но Магда подумала, что они больше подошли бы взрослой женщине, к тому же стоили слишком дорого для такого мальчишки, как Отто.
– Они подходят к твоим прекрасным глазам, – сказал Отто. – Давай я приколю брошку тебе на рубашку.
Пока Отто возился с замком, он как бы невзначай дотронулся до ее груди. Внутри у Магды все сжалось, а сердце бешено забилось.
– Я не заслуживаю поцелуя? – прошептал он ей на ухо.
Покраснев, скорее от ярости, чем от желания, Магда быстро чмокнула Отто в щеку.
– Что-то не очень убедительно, – сказал он, тяжело дыша ей в шею.
– Не здесь, – смущенно прошептала она ему в ответ.
Оглянувшись по сторонам, Магда поняла, что все в вагоне смотрят на них, включая Эрику, в глазах которой были слезы.
– Я пока сниму это, – быстро сказала она, откалывая брошь и убирая ее обратно в коробку. – Это противоречит правилам. К тому же я могу потерять ее.
– Ладно, – согласился Отто. – Но потом обязательно надень.
Магда положила кожаную коробочку в карман и немного отодвинулась от Отто к окну. К счастью, вскоре Отто начал громко шутить с другими мальчишками, и она, оказавшись предоставленной самой себе, просто мрачно наблюдала за пролетавшим за окном сельским пейзажем.
Приехав на станцию в Мюнхене, они выстроились в шеренгу, прошли через здание вокзала и остановились у выхода, где было назначено место митинга. Все с волнением ожидали, когда появятся их лидеры. Пока участники мероприятия собирались, мимо них прошла группа примерно из пятидесяти человек: мужчины, женщины, дети медленно заходили в главный вестибюль вокзала. У каждого в руках был чемодан, как будто они уезжали в отпуск или на длительные каникулы. Но на их лицах не читалось ни радости, ни предвкушения чего-то хорошего. Напротив, они выглядели бледными и напуганными, и, несмотря на теплую летнюю погоду, на них были пальто и шляпы. Солдаты окружили этих людей и резкими голосами отдавали приказы, подталкивая их прикладами винтовок. Женщины начали кричать, а дети – плакать.
Представители гитлерюгенда во главе с Отто принялись выкрикивать: «Жиды! Жиды!». Они скандировали эти слова, присвистывая и размахивая кулаками. Не зная, куда деваться от ужаса и стыда, Магда не сводила глаз с каменных стен вокзала.
– Куда их ведут? – шепотом спросила она Эрику.
– Понятия не имею, – холодно ответила та. – Да мне, собственно, все равно. Куда-нибудь подальше отсюда… я надеюсь. Нам они здесь больше не нужны.
Среди этих печальных людей Магда заметила молодую девушку. На ней было поношенное серое пальтишко, и, когда она повернула свое бледное, изможденное лицо в сторону гитлерюгенда, Магда тут же узнала ее.
– Лотта! – крикнула она, отталкивая Эрику и бегом устремляясь к подруге.
Отто пытался задержать ее и даже схватил за руку, но Магда вырвалась и бросилась в здание вокзала.
Девочки обнялись, но солдат, размахивая ружьем, грубо оттолкнул Магду и встал между ними.
– Что вы делаете? – сердито спросила Магда. – Куда вы их ведете?
Солдат проигнорировал ее вопросы и по-прежнему смотрел вперед с неумолимым видом.
– Ой, Магда, – заплакала Лотта, протягивая к подруге руку. – Нам пришлось уехать из нашей квартиры, оставить там все наши вещи. Магда, мне так страшно!
– Где твои родители? – в отчаянии спросила Магда.
Доктор Кальман пробрался сквозь группу других людей с чемоданами и встал рядом с дочерью, но солдат с силой ударил его в живот прикладом винтовки.
– Возвращайся на свое место! – крикнул он.
– Оставьте доктора Кальмана в покое! – вступилась за него Магда. – Вы должны относиться к нему с уважением!
– Ступай к своему отряду! Живо! – скомандовал Магде солдат. – Тебе здесь нечего делать.
– Но вы совершаете ужасную ошибку! Этот человек – врач. Вы должны отпустить его вместе с семьей. Они не сделали ничего плохого!
Доктор Кальман взял Магду за руку.
– Спасибо тебе, Магда… за твою дружбу. Но теперь ты должна уйти, ради своего же блага.
Фрейлейн Мюллер трусцой пробежала по вестибюлю вокзала и оттащила Магду в сторону.
– Не волнуйтесь, я поговорю с ней, – быстро пробормотала она солдату.
– Уведите их отсюда, – устало сказал солдат, показывая на товарищей Магды, которые с удивлением наблюдали за происходящим.
Когда Магду с силой поволокли к выходу, она все время повторяла имя подруги:
– Лотта, Лотта…
– Зачем ты это сделала? – в ярости спросил Отто, пока они шли от вокзала в центр города.
Магда не сдерживала рыданий и все время оглядывалась через плечо в надежде еще раз увидеть Лотту, но Кальманы уже исчезли: здание вокзала поглотило их.
– Она моя лучшая подруга, – всхлипывая, отвечала Магда. – Их выгнали из деревни. Мама рассказывала, что ты был там и плевал им в лицо. Как ты мог?! Она же училась в нашей школе… – Рыдая, она упала на колени прямо посреди улицы.
Отто потянул ее за собой.
– Не останавливайся… идем.
– Куда их повезут? – спросила Магда, спотыкаясь и пытаясь идти в ногу со всей группой, когда они направились вверх по Луизен-штрассе.
– Наверное, в трудовой лагерь, – с пренебрежением ответил Отто.
– В трудовой лагерь? А чем они там будут заниматься? – Магда вспомнила о газетных вырезках, которые прислал ей брат. Она не сдержалась и спросила Отто: – Их убьют?
Отто внезапно остановился.
– Что ты сказала? – спросил он, уставившись на нее. – Какое тебе дело? Они для тебя никто, отбросы.