Ее мать многозначительно переглянулась с отцом.
– Что ж, – сказала она Магде, – тебе больше не стоит за него переживать. Ты сделала все, что могла… Мы все ему помогли. А теперь пора позаботиться о себе и подумать о делах фермы.
Следующие недели Магда усердно работала дни напролет, а после наступления сумерек падала от усталости на кровать. Мать замечала, что дочь выглядит утомленной, а когда услышала, как Магду тошнит утром, решила с ней поговорить.
– Liebling, – сказала Кете за завтраком, – я слышала, как тебя вырвало сегодня утром. Это уже второй раз за неделю.
– Да, – ответила Магда, отхлебывая из чашки черный чай. – Наверное, съела что-то не то…
Кете кивнула:
– Может быть…
Когда Магда вернулась с утренней дойки, мать была одна на кухне и свежевала кролика.
– Ох, мамочка, ты можешь сделать это попозже? Меня тошнит от его вида.
– Так не смотри, – резко ответила Кете.
– Мамочка, – сказала Магда, – почему ты такая вредная?
Мать повернулась к ней:
– Магда Майер… ты ничего не хочешь мне рассказать о тебе и о том летчике?
– Нет! Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Хочешь сказать, ты не испытывала к нему никаких чувств?
– Нет! – глаза Магды наполнились слезами, и она добавила: – Испытывала. Я любила его.
– Любила его! Вражеского летчика, которого мы приютили! А теперь посмотрите только: в моем доме поселилась падшая женщина!
– О чем ты говоришь? – раздраженно спросила Магда, отодвигая кухонный стул и садясь на него.
– Как о чем? – сказала Кете, вытирая тряпкой кровь с рук. – Думаю, это очевидно. Или будешь отрицать, что ты беременна?
Магда с удивлением посмотрела на мать.
– Мне тяжело даже думать о том, что ты и тот мужчина… – проговорила мать, расхаживая по кухне, – занимались любовью в нашем доме. Он обошелся с тобой как с дешевой потаскухой, а ты всего лишь пыталась ему помочь. Я ненавижу его!
Кете взяла тесак для резки мяса и одним резким ударом отрубила кролику голову. Магда дрожала, слушая отповедь матери.
– Так ты думаешь, что я беременна?
– Да! – воскликнула Кете, поворачиваясь и наставляя нож в сторону дочери. – А из-за чего еще тебя может тошнить по утрам? Скажи, твоя грудь не болит? В прошлом месяце у тебя были месячные?
Магда заплакала. Она всхлипывала, закрывая лицо руками.
– О нет… ты правда так думаешь?
Мать лишь подняла кверху глаза.
– Этого не может быть… не может.
– Какая же ты глупая, глупая девочка! – Кете повернулась к ней спиной и принялась мыть руки.
– Ой, мамочка, это невозможно. Мы были осторожны.
Мать резко развернулась, ее лицо побелело от ярости:
– Так ты сознаешься?
– Мамочка, мы любим друг друга!
– Да неужели? Он так сильно тебя любит, что бросил одну с ребенком? По-моему, это не любовь, а предательство!
Магда всхлипывала над кухонным столом, а мать продолжала разделывать кролика.
– Может, это и не он… – наконец призналась Магда.
– О чем ты говоришь? Сколько у тебя было мужчин? Ты что, стала шлюхой?!
– Мамочка… мамочка, пожалуйста! Ты не понимаешь! – выкрикивала Магда в перерывах между рыданиями. – В тот день, когда ушел Майкл, кое-что случилось.
– Что? – спросила мать.
– Пока вас с отцом не было, кое-кто пришел сюда.
– Кто?
– Отто.
– Отто? – Кете отложила нож в сторону и села напротив дочери. – Магда, что случилось? Отто обнаружил его? Поэтому Майкл и ушел?
– Нет, он его не нашел. Но я была с Майклом в саду.
– Ты вывела его на улицу, несмотря на наш уговор?
– Знаю, знаю. Я поступила глупо. Но был такой чудесный день, и ему нужен был солнечный свет – он был таким бледным. Мы сидели вместе в огороде. Я пошла в дом, чтобы приготовить что-нибудь перекусить, и тут откуда ни возьмись появился Отто.
– Магда! Если бы он его нашел, нас всех арестовали бы!
– Я понимала это. Но, вероятно, Майкл заметил Отто в его эсэсовской форме.
– СС! – воскликнула Кете. – Так он теперь в СС? О господи, Магда!
– Поэтому я задержала Отто в доме, и Майкл, слава богу, успел спрятаться. Но Отто, ты же его знаешь, он такой подозрительный: ему показалось, будто он услышал что-то в саду, и он вышел на улицу. В то время Майкл уже спрятался в сарае, но я должна была отвлечь Отто, чтобы он не начал здесь все обыскивать и у Майкла появился шанс уйти с фермы.
Магда стала ходить по кухне, жалобно всхлипывая.
– О чем ты говоришь? Что ты пытаешься мне сказать? – Кете подошла к дочери и протянула к ней руки. – Иди сюда, Liebling… иди ко мне. В чем дело? Что случилось? – Она обняла дочь и, прижав к своей груди, стала гладить ее по волосам. – Магда, Магда, – пробормотала она, – расскажи мне все, Liebling.
– Отто… он меня заставил… он взял меня силой, мамочка!
Оставшуюся часть дня Магда провела в своей комнате, беспомощно рыдая в подушку. Ее сердце было разбито от осознания, что она потеряла Майкла, к тому же Магда была уверена, что мать права: она действительно беременна. Она сама разрушила свою жизнь: потеряла шанс поступить в университет и вырваться с фермы. Все это было уничтожено одним фактом существования ребенка, который рос внутри нее.
– Liebling… – Кете постучала в дверь, – я могу войти?
– Нет! – крикнула Магда. – Нет… оставьте меня в покое! Я не заслуживаю твоего сочувствия! Я дура… идиотка! О чем я вообще думала?!
– Магда, – тихо сказала мать через дверь, – я тебя понимаю, поверь. Ты любила того молодого человека, я видела это. Но если это сделал с тобой Отто… отец убьет его.
– Нет! – воскликнула Магда, подбегая к двери и открывая ее. Волосы у нее на голове растрепались, а лицо было мокрым от слез. – Мамочка… я тебя умоляю. Пожалуйста, не говори ничего папе!
– Магда, – сказала Кете, взяв дочь за руки, – мы не сможем скрыть это от него. Скоро он все поймет.
Тем же вечером Магда лежала в кровати и слушала, как отец подметает двор. Затем хлопнула дверь на кухню, и до нее донеслись приглушенные голоса родителей. Магда заставила себя встать с постели. Она чувствовала усталость, ее глаза были красными и воспаленными от слез. Магда умылась и причесала волосы. Сейчас она спустится вниз и все объяснит отцу. Она знала, что он ее любит. Он все поймет, а она как-нибудь переживет этот момент.
Тихо спускаясь по лестнице, Магда прислушалась к разговору за кухонной дверью.
– Даже не знаю, кого из них я ненавижу больше… – говорил Петер.
Его голос был непривычно резким. Магда никогда не слышала, чтобы ее милый, тихий отец говорил так.
– Знаю, – мягко сказала Кете. – Но, по крайней мере, Майкла она любила, а вот Отто… он всегда был плохим и злым мальчишкой. Магда клянется, что они с англичанином были осторожны. Но Отто… он совсем о ней не думал. Говорят, Эрика тоже забеременела от него, а он ее бросил. Ты слышал об этом?
– Ублюдок! – прорычал Петер. – Я убью его. Убью!
Магда слышала его тяжелые шаги по кухне. Затем зазвенели ключи, как будто он открывал что-то.
– Петер… – сказала мать, – пожалуйста, успокойся… Убери ружье. Отто сейчас нет в деревне. Он вернулся на фронт на следующий день. Что ты будешь делать? Поедешь за сотни километров отсюда, чтобы его выследить?
Магда открыла дверь на кухню как раз в тот момент, когда отец сел на стул, положив ружье на колени.
– Малышка Магда… моя маленькая девочка, – всхлипнул он. – Нас здесь не было. Мы подвели ее, Кете. Что нам теперь делать?
– Мамочка… папочка… – Магда стояла в дверях, словно призрак. Ее светлые волосы окружали бледное лицо, словно золотистый ореол. Она присела на корточки рядом с отцом и осторожно забрала у него ружье, положив его на пол. – Папа, ты ничего не сможешь сделать. Если я беременна, ребенок все равно родится. Да, это правда, что я не знаю, кто его отец. Если это ребенок одного… я буду счастлива. Если же другого, то я не знаю, что сделаю… Но в любом случае ребенок ведь ни в чем не виноват, не так ли?
– Ох, Магда… – начала мать.
– Нет, мама, это правда. Я весь день об этом думала. И я больше не стану себя жалеть. На войне происходит много ужасного. Людей убивают и калечат, семьи рушатся. Сейчас многие города находятся под бомбежками, тысячи людей остаются бездомными. Многие люди были брошены в тюрьмы или хуже того. Но нам здесь, на ферме, по крайней мере, ничто не угрожает. У нас есть еда, вода и крыша над головой. Изменилось только то, что теперь я жду ребенка, как и миллионы других женщин. Мы должны жить дальше, и однажды, мама, папа, однажды все обретет смысл. Я вам обещаю.
Магда обняла отца, и он всхлипнул ей в плечо, как ребенок, которого утешает один из родителей.
Глава двадцать шестая
Форт Саутвик, Портсмут, июнь 1944 года
В скором времени на смену разочарованию из-за того, что ей не поручили работу в основной радиолокационной рубке вместе с другими девушками из «Рен», к Имоджен пришел энтузиазм по поводу новой деятельности. Она была единственной девушкой среди авторитетных морских офицеров, поэтому иногда ей бывало одиноко. Здесь ей не с кем было поболтать, и она чувствовала себя оторванной от окружающего мира. Однако во время ланча у Имоджен появлялся шанс встретиться с другими «ренами» в тесной подземной войсковой столовой. Кроме того, коммандер оказался трудолюбивым и деятельным человеком, которого она уважала и которым искренне восхищалась. Он редко покидал свой пост и был на удивление вежлив. Вскоре она освоилась со своими новыми обязанностями: отмечать на карте передвижения всех судов, которые входили во флот союзников.
Однажды днем, вернувшись после обеденного перерыва, Имоджен увидела, что коммандер терпеливо ждет напротив ее стола. Рядом с ним стоял премьер-министр Уинстон Черчилль.
– А, рядовая Митчелл! Не могли бы вы показать нам карту?
Ее руки дрожали, когда она раскладывала перед ними карту, на которой было отмечено расположение всех кораблей, десантных барж, торпедных катеров и минных тральщиков во флоте союзников. Премьер-министр, попыхивая сигарой, склонился вместе с коммандером над столом, и они оба начали изучать карту. Взволнованная Имоджен стояла в стороне, едва дыша и опасаясь, что коммандер обнаружит там какую-нибудь ошибку. Но он улыбнулся ей и подмигнул.