— Замолчи, девчонка! — угрожающе подступал он.
И, хотя Мария твердо знала, что родиться девочкой это не преступление, она каждый раз теряла самообладание. Стоило брату выкрикнуть свое «девчонка», как она вся сжималась, сникала и забывала все свои гневные и убедительные слова, которые минуту назад готовы были сорваться с ее языка.
Да и не только брат, но и мать с малых лет, чуть только что не так, кричала: «Эх ты, девчонка!»
Дома и на улице это слово всегда преследовало ее: «Что ты плачешь, девчонка?», «Девчонка, что болтаешься без дела?», «Хм, девчонка, а хочет получить первый кусок!»
Такие выражения больно ранили душу Марии.
Даже школу, в которой учился брат, люди называли просто школой, а когда говорили об их школе, то с каким-то пренебрежением обязательно добавляли: «девчачья школа».
Однажды на уроке английского языка учитель, видимо находясь в хорошем настроении, вздумал подшутить над ними и с улыбкой заметил, что слово «мэн» — «человек» по-английски обозначает также и «мужчина», а о женщине — «уымин» не скажешь, что она человек.
Девочки покраснели, притихли, и каждая с горькой обидой подумала: «Почему я не родилась мальчиком?»
Брат, возвращаясь из школы домой, занимался всем, чем ему хотелось, но никому и в голову не приходило сказать, что он бездельник. Ее же, Марию, каждое утро и вечер заставляли убирать на кухне, нянчить малышей, стирать. А чуть, бывало, зазеваешься, сразу услышишь: «Вот неуклюжая девчонка! Какая нескладная девчонка... Пошевеливайся!»
Если брата и ругали — обычно за дело, то в этом не было ничего обидного, унизительного. Такие упреки и она готова была бы выслушать. А то ведь, когда касалось ее, обязательно прибавляли это пренебрежительное «девчонка».
Однажды Мария не выдержала к сказала матери:
— Ты тоже была девчонкой.
Мать растерялась от неожиданности и несколько мгновений не находила что ответить.
— Но я не была такой, как ты. — И, усмехнувшись, добавила: — Девчонка не должна так разговаривать.
Как-то Мария услышала разговор матери с соседками:
— Дочь — не сын. Расти ее, одевай, а она замуж выйдет — и все пропало! С девочки только и возьмешь, что до замужества на родителей поработает. Чего жалеть ее?
Горько стало Марии от этих слов. Но ничего не поделаешь — видно, бог дал девушке такую долю.
Как-то она читала в священном писании о сотворении мира, о том, что дьявол, явившийся к Еве в образе змеи, уговорил ее сорвать и съесть запретное яблоко. Отсюда, решила Мария, и причина всех женских обид и неудач.
Однажды около речки она заметила змею. С криком: «Вот тебе, дьявол! Получай от меня за все!» — она кинулась к ней и долго, дрожа от страха перед «дьяволом», с остервенением била змею палкой.
Когда брату покупали новую одежду или обувь, Мария просила, чтобы купили и ей, и почти каждый раз в ответ слышала один и тот же оскорбительный отказ. Брат был жадным, всегда старался захватить всего побольше и получше. Мария знала, что мать в любом случае станет на его сторону и просьбами ничего не добьешься. И она не могла отказать себе в удовольствии подразнить брата, довести его до ярости.
Больше всех в семье любил Марию отец. Он вообще не ругал ее. А когда и скажет, что нельзя девчонке вести себя так, то в его устах это не звучало обидно.
В отсутствие отца брат вел себя особенно своенравно, подчеркивал, что он мужчина, старший в доме. Если отец узнавал об этом, то одергивал его, а мать и тут старалась выгородить сына.
Чувствуя поддержку матери, брат ходил по дому победителем. Это еще больше обижало Марию. Она завидовала брату, а порой даже ненавидела его.
«Почему он ко мне так несправедлив? Чем я ему не угодила?» — думала она.
Ей постоянно твердили о том, чтобы она не ходила по улицам одна. Особенно, мол, опасно ходить по Сеулу вечером — в городе много хулиганов. Смешно даже: на улицах горят фонари, и она уже не маленькая, всегда сможет защититься.
Странно как-то слушать их постоянные предостережения. Брат ведь может ходить до поздней ночи где ему вздумается, и никто ему никогда слова не скажет.
«Может быть, опасаются, что я познакомлюсь с каким-нибудь молодым человеком? Но что в этом плохого? Смешно просто! Вот мать и отец тоже сначала не знали друг друга!» — и Мария, недоумевая, усмехнулась.
На следующий день Мария встретила Ен Сун.
— Мне вчера крепко попало. Мать и брат отчитывали за то, что я задержалась у тебя.
Ен Сун сначала растерялась, но тут же бойко заговорила:
— Что же ты не сказала, что была у нас? Наша мама тоже журит меня, если я поздно возвращаюсь.
— Я говорила им, пусть спросят твою маму, где мы были. А брат все твердит, что я что-то скрываю.
— Ха-ха... Скрываешь? Скрывать-то нам нечего! — И вдруг, застеснявшись чего-то, Ен Сун добавила: — А все же хорошо тебе — у тебя брат.
— Ну да! Что в этом хорошего? Брат вредный такой, так и старается сделать мне что-нибудь неприятное! — Мария засмеялась, сама не зная отчего.
— А мне кажется, твой брат хороший... — опустив глаза, продолжала Ен Сун.
— Ничего особенного... Вредный мальчишка! Хочешь, считай его своим названым братом! — передернула плечами Мария.
Ен Сун покраснела и смущенно отвернулась.
— Разве так бывает? Что изменится, если я буду считать его названым братом?
Подружки засмеялись.
— Да, Ен Сун, если брат придет к вам справляться, где я вчера была, скажи все как было. Ладно?
— Скажу, что я тебя и не видела.
Мария вздрогнула, но, поняв, что подруга шутит, с напускным страхом запричитала:
— Слушай... Меня тогда убьют! Милая Ен Сун, спаси свою несчастную подругу.
Она церемонно раскланивалась, а Ен Сун с непреклонным видом стояла перед ней. Наконец подружкам надоела игра.
— От отца получаете письма? — спросила Мария.
— Последнее время нет.
— Твой отец, говорят, там женился.
— Да, говорят... Совсем с ума сошел, — грустно добавила Ен Сун.
— А ваша мама не сердится?
— Может, и сердится... почем я знаю!
— Как же, не знаешь? Днем и ночью, наверное, проклинает эту вторую жену.
— Не знаю, — отмахнулась Ен Сун.
— Как же так! — с жаром заговорила Мария. — Будь я на ее месте, задала бы я ей такую трепку!
— Это кому же? — Вид Марии насмешил Ен Сун. Заглядывая ей в глаза, она лукаво спросила: — Ты что, замуж собираешься?
Мария вспыхнула и, шлепнув подружку, дерзко сказала:
— А ты что, не выйдешь?
В последнее время Мария заметила в поведении брата нечто новое. Раньше он то засиживался дома, то где-то подолгу пропадал и, возвращаясь поздно вечером, объяснял это тем, что был у друзей. Теперь же брат исчезал куда-то почти в одно и то же время и возвращался домой сейчас же после захода солнца.
Однако не только брат, но и Ен Сун держала себя довольно странно. Жила она в Старом городе, а Мария — за городскими воротами. По пути из школы Мария всегда проходила мимо дома Ен Сун. И, хотя Ен Сун никогда сама у Марии не бывала, раньше она часто приглашала ее зайти к себе после школы поболтать. Теперь же Ен Сун после занятий старалась уйти одна. Мария ничего не спрашивала, но сильно обиделась, решив, что Ен Сун завела себе новую подругу.
Долго Марии и в голову не приходило, что ежедневные уходы брата могут иметь какое-либо отношение к странному поведению подруги. Но как-то вечером, когда она собиралась ложиться спать, в ее голове, как молния, блеснула догадка: «А может быть, здесь какая-то связь?»
Девочку охватило страстное желание скорее разгадать эту тайну. На следующий день зародившаяся мысль не давала ей покоя. Мария все время украдкой наблюдала за подругой.
Кончились занятия. И опять Ен Сун ушла одна. Мария незаметно последовала за ней. Она еще надеялась, что подруга пойдет домой, но та обошла дом стороной и направилась к находившейся неподалеку сосновой роще.
Мария с подругами бывала в этом лесу. Если подняться немного в гору, там можно было найти одно укромное местечко, как бы самой природой предназначенное для тайного свидания. Белые камни старого обвала образовали здесь небольшую горку, склоны которой густо поросли низкорослыми молодыми сосенками. Отсюда можно было наблюдать, оставаясь незамеченным, а в случае необходимости спрятаться между большими камнями или же незаметно убежать по противоположному склону.
Мария уже начинала догадываться, какой дорогой может прийти брат. Она осторожно обогнула горку с другой стороны. От волнения сердце ее бешено колотилось. От страха, что ее вот-вот могут обнаружить, перехватывало дыхание.
«А вдруг не брат, что тогда будет? — От этой мысли ее даже бросило в жар. — Вернуться обратно?»
Она в нерешительности остановилась, но любопытство взяло верх.
До вершины было уже недалеко, и Мария затаив дыхание прислушалась. Ей показалось, что там кто-то тихо разговаривает, это придало ей новые силы. Охваченная любопытством, она бесшумно скользнула между сосенками. Скоро должны показаться знакомые камни. Последний поворот — и Мария с замирающим сердцем осторожно выглянула из-за дерева.
Так и есть! Брат и Ен Сун сидят рядом именно на этих камнях и о чем-то беседуют, время от времени тревожно озираясь по сторонам.
Лицо Ен Сун порозовело, как листва осеннего клена, а глаза так и сияют радостью. Брат тоже какой-то необычный, беспокойный, возбужденный. Во всех его движениях, в смехе чувствуется смущение.
Увидев эту картину, Мария едва удержалась от смеха, крепко зажав рот обеими руками. Осторожно подобравшись поближе, она до предела напрягла слух и замерла.
— Знаете, — говорила Ен Сун, кокетливо поглядывая на брата, — вы не представляете, как мне хотелось увидеть вас вчера. Вы даже приснились мне. — И она засмеялась, сверкая зубами.
— Я вас тоже все время вспоминал, а сегодня, на уроке рисования, задумавшись, невольно нарисовал ваше лицо.