Блейк встал и, подхватив Алису на руки, направился к кровати. Положив жену на постель, он навалился на нее всем телом. Алиса крепко обвила его шею руками.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Услышав эти слова, Блейк страстно поцеловал ее. И хотя он не сделал ответного признания, Алиса почувствовала, что сейчас он, как никогда, близок к этому.
Лежа в объятиях Блейка, Алиса вспомнила вдруг о сегодняшней встрече с Эроном Хардвиком и выстреле браконьера. Сквозь дрему она подумала о том, что завтра надо обязательно рассказать обо всем мужу. Пусть Блейк знает, какие ужасные вещи говорит о нем его кузен.
Глава 23
Длинная галерея, на стенах которой висели портреты в позолоченных рамах, была залита солнечным светом.
– Кто это? – спросила Алиса, взглянув на одно из полотен.
Проследив за ее взглядом, Блейк ответил с улыбкой:
– Это мой предок, первый владелец поместья Деверилл, Джеффри Энтони Чарлз Кренделл.
– Это тот самый Кренделл, который был рыцарем Вильгельма Нормандского? – предположила Алиса.
– Да. Собственно говоря, фамилия Кренделл появилась позже, а его на французский манер звали Жофруа де Корней. Но он сменил это имя, когда стал предводителем саксов. Позже он женился на девушке сакского происхождения, и это было его ошибкой.
– Ты действительно так считаешь? – с улыбкой спросила Алиса.
– Да, после знакомства с тобой я в этом уверен.
Алиса хмыкнула. Наклонившись, Блейк поцеловал ее в шею. Алиса на шаг отступила от мужа. Когда он стоял так близко и обнимал ее за талию, ее мысли путались, и она не могла сосредоточиться на разговоре, – Я хотела задать тебе один вопрос, Блейк.
Но Блейк не слушал ее. Он улыбнулся, любуясь женой. Алиса стояла в столбе золотистых солнечных лучей, падавших из окна на пол галереи. Ее темные волосы блестели, глаза сияли счастьем.
– Давай подойдем к одному портрету, Алиса, – предложил он и, не дожидаясь ответа, взял жену за руку и увлек ее в глубь галереи.
Здесь они остановились у большого полотна, сразу же привлекшего внимание Алисы. Взглянув на тех, кто был изображен на нем, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Это была супружеская пара в одежде одиннадцатого века. У дамы были темные волосы, голубые глаза и белоснежная кожа. Рядом с ней стоял темно-русый мужчина с бородкой и зелеными глазами. На его лице застыло насмешливое выражение.
– Это Жофруа и его жена Бронуин, – сказал Блейк.
Алиса лукаво улыбнулась, поняв ход его мыслей.
– Ты хочешь сказать, что история повторяется? – спросила она.
– Я ничего не хочу сказать, – возразил Блейк, – просто меня поразило твое сходство с Бронуин, первой герцогиней Деверилл. Ее эмблема красуется на гербе Кренделлов рядом с эмблемой Жофруа.
– А какая у нее эмблема?
– Ворон. – Блейк взглянул на темные, почти черные, словно крыло ворона, волосы жены. – У нее такие же, как у тебя, волосы и белоснежная кожа. – Он привлек к себе жену и поцеловал ее в губы. – Что же касается Джеффри, то он был еще более взрывным и своевольным человеком, чем я. Ты пришла бы в ужас, если бы пообщалась с ним хотя бы час. Он чувствовал себя завоевателем, у ног которого лежит поверженная Англия. Поэтому он относился к Бронуин как к своей добыче. Она попала в руки Вильгельма в качестве заложницы, и он выдал ее замуж за Джеффри. Однако она бежала от него, и Джеффри вынужден был пуститься за ней в погоню. Бронуин сопротивлялась до последнего, и, как говорят, Джеффри усмирял ее кнутом, как это делал Вильгельм со своей Матильдой.
Алиса содрогнулась.
– Какой ужас!
Блейк засмеялся, и Алиса ощутила на щеке его теплое дыхание.
– Возможно, ты и права. Но Бронуин нравилось такое обхождение. Она была сильной женщиной, во всяком случае ни в чем не уступала мужу. Это было жестокое время. И когда Джеффри оставил ее, она вернула его с помощью того же кнута. Говорят, после этого он стал как шелковый.
– Ты подал мне прекрасную мысль! – воскликнула Алиса. – Теперь я знаю, как тебя вернуть, если ты решишь снова уехать в Лондон.
– Я буду иметь это в виду.
– Откуда ты знаешь все эти истории?
– Дедушка много рассказывал мне в детстве о Деверилле. Но все это пустые басни. Ты хотела о чем-то спросить меня?
Собравшись с духом, Алиса посмотрела в глаза мужу.
– Скажи, почему ты вернулся?
– Ты жалеешь об этом?
– Нет, конечно, – ответила Алиса и, увидев, что он насторожился, продолжала: – Я хочу, чтобы у нас все было хорошо и чтобы ложь обходила нас стороной.
– Я никогда не лгал тебе, – возразил Блейк.
– Я знаю. Речь идет не о нас с тобой, а о нелепых слухах и домыслах.
Блейк на минуту задумался. Прищурившись, он взглянул в окно, сквозь которое в галерею проникали солнечные лучи.
– Я вернулся, потому что мне так захотелось, – наконец сказал он. – Надеюсь, такое объяснение тебя удовлетворяет?
– Нет, не вполне. Мне хотелось бы знать, скучал ли ты по мне?
Блейк усмехнулся:
– Я не буду утверждать, что не скучал по тебе, но это не было причиной, заставившей меня вернуться.
– В таком случае ты, может быть, просто захотел повидать детей?
– Естественно, мне хотелось увидеть детей. Но я вовсе не из-за этого вернулся домой. – Взяв жену за руку, Блейк подвел ее к залитой солнечным светом скамье у окна, и они сели. – Не в моем характере объясняться или просить прощения, Алиса, Аделайн утверждает, что это наша семейная черта. Могу сказать одно: я вернулся потому, что мне надоело, что нас с тобой постоянно ссорят какие-то недоразумения. Я решил больше не разлучаться с тобой.
– Но почему ты принял такое решение?
Блейк пожал плечами:
– Недавно я разговаривал с Аделайн, и она сказала мне, что мы не должны расставаться. Разлука сделает нас обоих глубоко несчастными. Я поразмыслил над ее словами и вспомнил инцидент с Хартфордом. Мне пришла в голову мысль, что я тогда испытал те же чувства, что и ты, когда увидела меня с Нелли.
– Да, я понимаю, о чем ты говоришь.
Алиса потупилась, не зная, что еще сказать. Из сбивчивой речи мужа она поняла лишь одно: он вернулся, потому что хотел быть с ней. Однако гордость не позволяла ему признать это. Алиса теперь жалела о том, что набросилась на мужа с расспросами. Однако как бы то ни было, кое-что она теперь выяснила.
– А что ты скажешь по поводу своего свидания с мисс Спенсер в тот день, когда крестили наших малышей? – спросила она.
Блейк хотел, как всегда, бросить какое-нибудь насмешливое замечание по поводу ревности жены, но сдержался. Он понимал, что Алисе было важно узнать от него правду.
– Ты неправильно истолковала то, что увидела, Алиса, – сказал он. – У меня есть свои моральные принципы, и я не стал бы устраивать свидание с любовницей в своем собственном доме, где нас бы могли увидеть десятки гостей.
– Хорошо, я удовлетворена твоим ответом. Но у меня есть еще вопросы к тебе. Если Глория Уитфилд родила ребенка не от тебя, Блейк, то почему ты дал ей столь крупную сумму?
Блейку не хотелось говорить жене правду. Он не знал, как Алиса отнесется к тому, что Глория родила ребенка от ее брата.
– Я хотел, чтобы она оставила в покое нашу семью, – объяснил Блейк. И это было правдой. – О ней ходило много разных слухов, и я боялся, что они дойдут до тебя. Я оберегал твой душевный покой, Алиса. Но мои усилия ни к чему хорошему не привели.
Алиса некоторое время пристально смотрела на него. Она и хотела, и не решалась поверить ему. Впрочем, что ей оставалось? Если сейчас они опять поссорятся, то, пожалуй, окончательно расстанутся. Алиса не могла допустить этого.
– Значит, несмотря на все сложности, ты все же вернулся ко мне, – улыбаясь, сделала вывод Алиса.
– Здесь нет ничего удивительного. Я принял решение спокойно и без суеты. Мне не нравятся шумиха и бурное проявление эмоций. Быть может, ты ждала, что я появлюсь под дробь барабана и звуки флейт, но меня гнало к тебе нетерпение, а не желание произвести дешевый эффект. Тебя, наверное, разочаровали мои слова?
– А что бы ты сделал, если бы я не пустила тебя на порог? – насмешливо спросила она.
Блейк опешил.
– Ты хочешь сказать, что могла бы не пустить меня в мой собственный дом? – изумленно спросил он.
– Да, я подумывала об этом.
– Но для этого тебе потребовалось бы связать Пауэрса и Кэррика, – шутливо заметил Блейк. – А теперь давай спустимся в детскую, навестим наших мальчиков. Они растут не по дням, а по часам.
– Постой. Я хочу взглянуть на твой портрет. Где он висит? Я обошла весь дом, но не нашла его.
Блейк, нахмурившись, пожал плечами.
– Он был настолько неудачным, что я убрал его.
–А где портрет твоих родителей? Неужели его ты тоже спрятал в кладовку? – удивленно спросила Алиса, чувствуя, что муж чего-то недоговаривает. – Ты очень многое утаиваешь от меня, Блейк. Так нельзя. Мы должны быть откровенны друг с другом, иначе рано или поздно прошлое начнет преследовать нас.
– Не понимаю, как портрет моих родителей может преследовать нас, дорогая, – с наигранной бодростью проговорил Блейк.
– Речь идет не о портрете, а о прошлом. Кроме того, я хочу побольше узнать о своем дедушке. Почему-то никто не желает рассказывать мне о нем. У меня такое впечатление, что все вокруг сговорились держать меня в неведении.
– Тебе следовало обратиться к сплетникам. Они не заставили бы себя долго упрашивать и многое рассказали бы тебе о Чарлзе.
– Хорошо, я так и поступлю. А сейчас покажи мне все же свой портрет. Я хочу посмотреть, похож ли на тебя Стивен.
Хмыкнув, Блейк все же повел жену на чердак. Они подождали у дверей, пока лакей принесет им ключи, а потом вошли в пыльное, тускло освещенное помещение. Чердак был завален всяким хламом – сломанной мебелью, сундуками со старой одеждой и тщательно зачехленными картинами. Порывшись среди полотен, Блейк достал большой портрет в тяжелой раме.
Прислонив полотно к поддерживавшему крышу столбу, Блейк снял чехол и отошел в сторону. Алиса увидела изображение мальчика во весь рост. Ребенку было лет десять, он смотрел на зрителя таким суровым, без тени улыбки взглядом, что у Алисы дрогнуло сердце. Она пожалела о том, что заставили мужа показать ей этот портрет.