– Короткую и тяжелую палку. Почти почерневшую, и не круглую на срезе, а семиугольную.
Палка обнаружилась под записными книжками – действительно почти черная и на удивление тяжелая, будто выкованная из меди. На ощупь она была теплая и немного маслянистая, как настоящее дерево.
– А что это?
– Боевая палка, «пекеньо».
– Что это значит?
– «Малыш», маленькая палка.
С одной стороны «малыш» сужался, и этот его конец был плотно обмотан жестким шнуром. Самая широкая часть была в толщину как три ее пальца, а рукоять – чуть толще большого пальца. В длину он был примерно как от локтя до ладони.
Лира взяла палку, взвесила в руке, и ей показалось, что эта идеально сбалансированная короткая дубинка – часть ее тела.
– Что это за дерево?
– Lignum vitae, железное дерево. Самое прочное на свете.
– Внутри свинец?
– Нет, это вес самого дерева. Я раздобыл ее… Где же это было? В Верхней Бразилии. Она была у работорговца, который напал на меня, да только был недостаточно быстрым. Его деймон, старая обезьяна, успел разжиреть. Так что я отобрал у него палку и с тех пор сам ею пользуюсь.
Лира представила, сколько же она весит, если как следует замахнуться. Одного удара, пожалуй, хватит, чтобы размозжить череп.
– «Пекеньо»? – переспросила она. – Что ж, пусть так и будет.
С именем вещь сразу стала как будто более живой. Лира держала ее обеими руками.
– Она меня пугает, но я возьму. Я ведь и не подумала, что по дороге, возможно, придется и драться. Никогда к такому не готовилась.
– Да в этом вроде и не было нужды… с тех пор, как ты вернулась из другого мира.
– Думала, все опасности позади. Все позади – и хорошее, и плохое. Ничего не осталось, только учеба и… Вообще-то, только учеба.
Лира опустила глаза. Старый цыган ласково на нее посмотрел, а потом снова заговорил:
– Тот мальчик…
– Уилл.
– Помню, Серафина сказала… Это были последние слова, которыми мы с ней обменялись… Так вот, она сказала, что мальчик умеет исчезать лучше всякой ведьмы, да только сам об этом не знает. Если сможешь, делай, как он. Все время смотри вокруг. Замечай мальчиков и мужчин, особенно тех, кто постарше. Иногда нужно показывать свою силу, а иногда – казаться такой незначительной, чтобы тебя не замечали, а если и заметят, то сразу забывали. Так поступал Уилл, и именно этим он произвел на Серафину такое впечатление.
– Я запомню. Спасибо вам, Фардер Корам.
– Ты ведь так и не простилась с Уиллом, да?
– Каждый день думаю о нем. Наверное, даже каждый час. Он до сих пор – центр моей жизни.
– Мы с Джоном видели это. Тогда еще видели. Даже думали, стоит ли позволять тебе спать рядом с ним. Сколько вам там было – двенадцать всего или тринадцать… Мы много говорили об этом и не знали, что делать.
– Но вы даже не попытались нас разлучить.
– Нет.
– А мы никогда… мне никогда… мы только целовались, и всё. И еще и еще, будто никогда не остановимся. Как будто останавливаться и не нужно. Нам этого хватало. Будь мы постарше… тогда, наверное, не хватило бы. Но тогда – хватило.
– Наверное, мы это поняли. Ну, и ничего не сказали.
– И хорошо.
– Но когда-нибудь тебе придется его отпустить, Лира.
– Вы правда так думаете?
– Да. Серафина меня этому научила.
Некоторое время они сидели молча. Если у меня нет Пана, думала Лира, и я еще и Уилла отпущу, что же у меня останется… Но это ведь был не Уилл, и она сама это понимала. Не Уилл, а всего лишь воспоминание. Но это было лучшее, что у нее оставалось. Сумеет ли она когда-нибудь его отпустить?
Лодка тихонько качнулась под ними, и Лира узнала шаги Розеллы. В следующую секунду дверь отворилась, и девушка вошла.
– Время пить горячее, Фардер Корам, – сказала она.
Старик выглядел усталым. Лира поднялась и поцеловала его на прощанье.
– Розелла, а ты умеешь тушить угрей? – спросила она, задержавшись на пороге.
– Еще бы. Это первое, чему научила меня матушка, я была еще совсем маленькой.
– И в чем секрет?
– Секрет… Уж и не знаю, можно ли тебе говорить.
– Давай, девочка, – подал голос Фардер Корам. – Скажи ей.
– Ну, так делает моя ма… и ба тоже делала. Помнишь, как загустить подливку мукой?
– Да.
– Так вот, муку сначала нужно поджарить на сухой сковородке. Не сильно, чтобы она только стала золотистой. Ма говорит, в этом вся разница.
– Лучших тушеных угрей ни у кого не найдешь, – заметил старик.
– Спасибо, – сказала Лира. – Наверное, это и правда настоящий секрет. Ну, мне пора. Фардер Корам, спасибо вам за всё. Я еще завтра зайду.
Снаружи уже стемнело. Кругом мигали огоньки в окошках цыганских лодок, из труб валил дым. Компания парней курила возле лавчонки, где продавали спиртное, – все примерно ее возраста. Увидев Лиру, они замолчали и вытаращились на нее. Один что-то негромко сказал, остальные сдавленно захихикали. Лира, не обращая на них внимания, гордо прошла мимо, только сжала в руке «малыша» и представила, что будет, если ей придется когда-нибудь замахнуться им в гневе.
Спать было еще рано, к тому же ее терзало беспокойство, и Лира решила зайти к Джорджо Брабандту – нанести ему последний визит перед отъездом. Когда она ступила на грязную тропинку, бежавшую к пристани, где покачивалась «Португальская дева», начал накрапывать дождь.
Брабандт работал при свете лампы – распутывал и срезал водоросли, намотавшиеся на гребной винт. Кто-то возился на лодке: в каюте горел свет, звякала посуда.
– Как дела, девочка? – заслышав ее шаги, Джорджо поднял голову. – Хочешь почистить водоросли?
– Слишком трудная задача, – ответила она. – Я лучше посмотрю, как вы работаете, и поучусь.
– Таких вариантов здесь не предусмотрено. Ступай тогда на камбуз, поздоровайся с Бетти. Да принеси мне чаю.
– Кто это – Бетти?
Но Джорджо уже свесился за борт и начал ловко орудовать ножом под водой.
Лира поднялась на лодку и открыла дверь. Пар, сытный запах и тепло сообщили ей, что Бетти (Лира уже догадалась, что это, должно быть, нынешняя возлюбленная-она-же-стряпуха капитана судна) варит картошку к рагу, которое тоже дымилось на плите.
– Привет, – сказала она. – Я – Лира, а вы, должно быть, Бетти.
Бетти оказалась пухленькой белокурой особой лет сорока, розовощекой и слегка растрепанной. Она с улыбкой протянула гостье теплую руку, и та с удовольствием ее пожала.
– А мне Джорджо уже все про тебя рассказал, – сообщила она.
– Значит, и то, что я даже под угрозой смерти не сумею приготовить тушеных угрей. В чем секрет?
– Да нет никакого секрета. А… ты яблоко в кастрюлю клала?
– Мне это даже в голову не пришло.
– Ну да. Надо выбрать такое, что только для готовки и годится. Яблоко слегка жир забирает. Потом оно совсем разваривается, так что и не скажешь, что оно там было. Зато подливка получается шелковистая и немножко терпкая – пальчики оближешь.
– Я запомню. Спасибо вам большое.
– Где мой чай? – взревел с палубы Джорджо.
– Ах ты господи! – спохватилась Бетти.
– Давайте я, – предложила Лира.
Бетти положила в огромную кружку три ложки сахара, и Лира отнесла ее на палубу.
– Вы чем там занимались? – спросил Джорджо Брабандт.
– Училась у Бетти готовить тушеных угрей.
– Давно пора…
– Ма Коста говорит, что правильно приготовить угрей может только настоящая цыганка. Но сдается мне, дело не только в этом.
– Еще бы. Угри должны быть непременно пойманы при луне – это она тебе сказала?
– При луне?
– Да, и причем при полной. Эти – самые лучшие. Ничто не сравнится с лунными угрями, уж поверь.
– Этого вы мне раньше не говорили. Вот и еще один урок. И тайное содружество – о нем я тоже узнала от вас.
Джорджо Брабандт сразу стал серьезным, быстро глянул в одну сторону вдоль тропинки, затем в другую, и сказал, понизив голос:
– Осторожнее, девочка. Есть вещи, о которых можно болтать, и такие, о которых лучше молчать. Угри относятся к первым, а вот тайное содружество – точно из вторых.
– Думаю, я поняла.
– Ну, так и запомни хорошенько. Сердцем запомни. На суше об этом самые разные мнения. Кто-то услышит про тайное содружество и поймет буквально, и решит, что и ты тоже буквально понимаешь, а, стало быть, ты глупая. Другие тебя на смех поднимут, потому как ежу понятно, что это все бред и фантазии. И те и другие – болваны, держись от них подальше.
– Как же тогда правильно думать про тайное содружество, мастер Брабандт?
– А вот как ты смотришь на него, когда хочешь увидеть, так же и думай. Искоса, краем глаза смотришь – краем разума и думай. Оно есть, и в то же время его нет. Если хочешь поглядеть на блуждающие огоньки, не стоит отправляться на болото с корабельным прожектором. Светло станет – это да, но все огоньки под водой останутся. А если ты думать про них начнешь, то всякие списки, классификации и анализы тебе не помогут. Получишь кучу мертвого мусора и никакого смысла. Про тайное содружество думают сказками. Только сказки о них и могут рассказать.
Он подул на чай.
– Вот так-то, – сказал он. – Для чего ты вообще всему этому учишься-то?
– Я вам про Карамакан рассказывала?
– Никогда раньше не слышал. Что это?
– Пустыня в Центральной Азии. Там… туда не могут войти деймоны.
– А зачем человеку идти туда, куда деймону нельзя?
– Чтобы выяснить, что там происходит. Там выращивают розы.
– Это в пустыне-то?
– Там есть особое место, где розы растут. И розы тоже особенные.
– Понятное дело, особенные, в таком-то месте.
Он громко отхлебнул чай и достал из кармана старую почерневшую трубку.
– Мистер Брабандт, а тайное содружество только в Британии есть или по всему миру?
– По всему миру, конечно. Но, я думаю, что в других местах оно по-другому называется. Вот в Голландии, к примеру, блуждающие огоньки зовут dwaallicht, а во Франции feux follets.