– Мистер Коусон сказал, что вы желаете видеть всех слуг. Что это наши внутренние, можно сказать, домашние дела. Об этих двух полисменах он, очевидно, понятия не имел.
– Они не из полиции, миссис Лонсдейл. Скорее, должностные лица. И, как я уже говорил, я решил сохранить эту встречу в тайне.
– На случай, если я откажусь?
– О, я уверен, что вы прекрасно понимаете ваш гражданский долг, миссис Лонсдейл! Мистер Мэнтон, не желаете ли начать?
Мужчина постарше сидел слева от Элис. Ей хватило мимолетного взгляда на него: кроткая благообразная физиономия, аккуратный серый костюм, полосатый галстук… Фигура человека, чрезмерно увлекающегося поднятием тяжестей. Деймон-волк.
– Миссис Лонсдейл, меня зовут капитан Мэнтон, – начал он. – Я…
– И вовсе нет, – отрезала она. – Капитан – это не имя. Это звание. Капитан чего? С виду вы из тайной полиции. Вы оттуда?
Обращаясь к нему, она смотрела на магистра. Тот ответил ей совершенно пустым взглядом.
– В этой стране тайной полиции нет, миссис Лонсдейл. Капитан – это мое звание, как вы совершенно верно заметили. Я офицер регулярной армии, прикомандированный к ведомству безопасности. Это мой коллега, сержант Топхам. Нас интересует молодая женщина, с которой вы знакомы, мисс Лира Белаква.
– Ее фамилия не Белаква.
– Мы знаем, что она пользуется прозвищем Сирин. Но с юридической точки зрения это не фамилия. Где она, миссис Лонсдейл?
– Идите к черту, – спокойно отвечала Элис.
Она все еще не отрывала взгляда от застывшего лица магистра. Но на его щеках, кажется, начал проступать легкий румянец.
– Подобное отношение вам не поможет, – отозвался Мэнтон. – Здесь, в неформальной обстановке это просто дурные манеры. Но вынужден вас предупредить…
Открылась дверь, и вошла Джанет с подносом.
– Благодарю, Джанет, – сказал магистр. – Будьте любезны, поставьте на стол.
Та невольно взглянула на Элис, которая не сводила глаз с Хаммонда.
На лбу у того появилась небольшая складка.
– Просто оставьте поднос, – повторил он.
– Я все еще жду, – заявила Элис. – Кто-то собирался о чем-то меня предупредить.
Джанет поставила поднос, руки у нее тряслись. Почти на цыпочках она скользнула к двери и вышла. Хаммонд принялся разливать кофе.
– Это не слишком умно, миссис Лонсдейл, – пожурил ее Мэнтон.
– А я думаю, что как раз наоборот.
– Вы подвергаете подругу опасности.
– Ума не приложу, с чего вы взяли. А я сама что, тоже в опасности?
Магистр протянул одну чашку Мэнтону, вторую – его спутнику.
– Полагаю, всем нам будет очень полезно, миссис Лонсдейл, – заметил он, – если вы просто ответите на заданные вопросы.
– Элис… Вы разрешите звать вас Элис? – подхватил Мэнтон.
– Нет.
– Очень хорошо. Итак, миссис Лонсдейл. Нас очень беспокоит благополучие молодой женщины, молодой леди… которая находилась на вашем попечении в Иордан-колледже. Лиры Белаквы.
Ее имя он произнес очень твердо. Элис ничего не ответила. Хаммонд глядел на нее, прищурившись.
– Где она? – вмешался второй человек, Топхам.
Это были его первые слова за все время.
– Не знаю, – сказала Элис.
– Вы с ней поддерживаете связь?
– Нет.
– Вам известно, куда она направлялась?
– Нет.
– Когда вы ее последний раз видели?
– Может, с месяц назад. Не знаю. Вы же из ДСК, верно?
– Это не имеет никакого…
– Бьюсь об заклад, что оттуда. Спрашиваю, потому что ваши бандиты побывали здесь, в этом самом колледже, у нее в комнате, в тот день, когда я в последний раз ее видела. Проникли без спросу туда, где по определению должно быть безопасно. Все там перевернули. Стало быть, у вас должны быть об этом записи. Вот тогда-то я и знала последний раз, где она находится. Насколько я понимаю, ваши люди вполне могли ее тогда схватить, и сейчас она сидит в каком-нибудь из ваших же грязных застенков. Вы туда заглядывали?
Она продолжала смотреть на Хаммонда. Румянец покинул его щеки, уступив место бледности.
– Я уверен, что вы знаете больше, чем говорите, миссис Лонсдейл, – заметил Мэнтон.
– О, стало быть, вы уверены? И что, это стало правдой, оттого что вы уверены?
– Я с вами не в игры играю, миссис Лонсдейл. Я вправе задавать вопросы, и если вы не будете отвечать, я вас арестую.
– Я полагала, места вроде Иордан-колледжа защищены от подобных хулиганских вторжений. Я ошибалась, мистер Хаммонд?
– Раньше существовало такое понятие как неприкосновенность для ученых, – сказал тот, – но оно давно уже устарело. В любом случае защита полагалась только ученым. Слуги колледжа обязаны отвечать на вопросы – и внутри колледжа, и за его стенами. И я настоятельно советую вам отвечать, миссис Лонсдейл.
– Почему это?
– Если вы станете сотрудничать с этими джентльменами, колледж позаботится, чтобы у вас была юридическая защита. Если же вы будете грубы и враждебно настроены, я ничем не смогу вам помочь.
– Грубая враждебность… мне нравится, как это звучит!
– Спрашиваю еще раз, миссис Лонсдейл, – снова вмешался Мэнтон. – Где сейчас Лира Белаква?
– Понятия не имею. Путешествует.
– Куда она направляется?
– Не знаю. Она мне не докладывала.
– Я вам не верю. Вы с этой молодой женщиной близкие подруги. Насколько мне известно, вы знаете ее всю жизнь. И я не верю, что она исчезла ни с того ни с сего, не сказав вам ни слова о том, куда едет.
– Ни с того ни с сего, значит? Она ушла, потому что ее преследовали ваши люди! Она испугалась, и я ее за это винить не могу. Когда-то в этой стране еще была справедливость – не уверена, что вы помните эти времена, доктор Хаммонд. Вы, вероятно, тогда были в другом месте. Но я помню, чтобы кого-то арестовать, вы должны были иметь причину, а – как вы там выразились? – грубая враждебность достаточным основанием для этого не была.
– Проблема не в этом, – возразил Мэнтон. – Можете сколько угодно грубить, мне до этого дела нет. Нас это не волнует, поверьте. Если я вас и арестую, то не из-за ваших эмоциональных реакций, а из-за отказа отвечать на вопросы. И потому спрашиваю снова…
– Я вообще-то ответила. Сказала, что не знаю, где находится эта девушка.
– А я вам не поверил. Думаю, вы все знаете, и я, черт возьми, сделаю так, чтобы вы мне сказали.
– И что же вы собираетесь, черт возьми, сделать? Посадите меня под замок? Будете пытать? Что?
Мэнтон расхохотался. Ответил Топхам.
– Не знаю, какой дичи вы начитались, но мы людей не пытаем.
– Это правда? – Элис снова воззрилась на Хаммонда.
– Конечно. Пытки запрещены английскими законами.
Прежде чем кто-нибудь из присутствующих успел отреагировать, Элис встала и быстро прошла к двери. Бен, обычно сдержанный и даже ленивый, прекрасно умел и напугать: он оскалился и щелкнул зубами на деймонов обоих гостей. Те замешкались, Элис распахнула дверь и вышла из кабинета.
Джанет испуганно уставилась на нее из-за стола. Казначей, мистер Стрингер, тоже был тут и возился с какими-то письмами. Элис успела сказать:
– Джанет… мистер Стрингер… будьте свидетелями… – прежде чем Топхам догнал ее и схватил за руку.
– Элис, что… – начала секретарша.
Казначей изумленно смотрел на нее, его деймон перепархивал с одного его плеча другое. Мгновение спустя Элис размахнулась и влепила Топхаму крепкую пощечину. Джанет ахнула. Бен и два чужих деймона набросились друг на друга, рычали и кусались. Топхам развернул Элис и заломил ей руку за спину.
– Скажите людям! – крикнула она. – Всему колледжу скажите! Всем на улице! Меня арестовали за…
– Довольно! – рявкнул Мэнтон, выходя к ним и хватая Элис за вторую руку, несмотря на ее отчаянное сопротивление.
– Вот как теперь в колледже обстоят дела, – Элис кивнула в сторону Хаммонда, – при этом человеке. Вот что он допускает. Вот как он хочет…
– Элис Лонсдейл! – взревел Мэнтон, перекрывая ее вопли. – Вы арестованы за то, что мешали офицеру исполнять служебный долг…
– Они Лиру ищут! – выкрикнула Элис. – Вот кто им на самом деле нужен! Скажите всем…
Щелкнул замок, твердый металлический край врезался в запястья. Ее заковали в наручники. С железом драться бесполезно, и Элис утихла.
– Доктор Хаммонд, я протестую… – обратился казначей к выходящему из кабинета магистру.
Топхам тем временем взял Бена на цепь, прикрепленную к длинной и крепкой дубинке, обитой кожей. Какое унижение для деймона! Он стал драться, рыча, скалясь и щелкая зубами, но дело свое Топхам явно знал – действовал умело, привычно и безжалостно. Бену пришлось подчиниться. Правда, если Топхам рискнет снять цепь, мало ему не покажется, в этом Элис не сомневалась.
– Раймонд, все это очень печально, – обратился магистр к казначею. – Прошу у вас прощения. Я глубоко ошибался, когда думал, что все можно решить тактично и мягко.
– Но зачем же применять силу? Это неслыханно! Миссис Лонсдейл – член нашего штата, она при колледже уже много лет!
– Это не просто полиция, мистер Стрингер, – встряла Элис. – Это…
– Вывести ее вон! – распорядился Мэнтон.
Топхам потащил ее, но она уперлась.
– Скажите всем! – прокричала она. – Всем, кого знаете! Джанет, скажите Норману и Барри…
Топхам так ее дернул, что она потеряла равновесие и упала на пол. Бен бесновался на цепи, клацая зубами в дюйме от горла Мэнтона.
– Раймонд, ко мне, на минуточку… – распорядился Хаммонд.
Это было последнее, что услышала от него Элис. Магистр обнял казначея за плечи и увел в кабинет. А последним, что она увидела, было перекошенное от ужаса лицо Джанет. Потом ее ужалила в плечо игла, и она потеряла сознание.
Вечером, едва освободившись от служебных обязанностей, секретарша Джанет вскочила на велосипед и помчалась по Вудсток-роуд к повороту на Уолверкот. Аксель, ее деймон-белка, сидел в корзине на руле, замерзший и напуганный.
Джанет не раз бывала в «Форели» вместе с Элис и другими друзьями. Что значили ее последние слова, Джанет поняла сразу же: Норманом и Барри звали двух павлинов, живших при пабе. Первые Норман и Барри утонули во время великого наводнения, но их наследники носили те же имена – миссис Полстед решила, что это сэкономит кучу времени.