— Что именно вы ему завозили и какие дела связывали вас с покойным? — Майор из всех сил старался не выдавать своего раздражения. — Яков Леонидович, мне бы хотелось, чтобы вы меня хорошо поняли. Мы обязаны досконально выяснить, какие именно отношения связывали вас с убитым, и мы это выясним — с вашей помощью или без нее. Так что извольте отвечать на вопросы развернуто, сэкономите наше и свое время. Итак?
Борисов страдал, эти муки были написаны у него на лице. Левая нога у него дергалась, бровь тоже. Алеше даже жалко его стало. Может, ему валерьяночки налить? Но если майор молчит, лучше не стоит.
— Я привозил ему джинсы! — выкрикнул наконец Борисов. — Он просил меня купить для невестки джинсы. Я ездил за границу на конференцию и купил.
— Как интересно, — снова смягчился Юрий Васильевич. — А почему покойный Коростылев обратился именно к вам с этой довольно личной просьбой?
— Понятия не имею. Вероятно, знал, что я бываю за границей, вот и обратился. — К Борисову возвращалась его надменность.
— Вам не кажется странным, что человек, с которым вы были знакомы двадцать лет назад, к тому же познакомились при столь неприятных обстоятельствах, вдруг обратился к вам с просьбой привести джинсы?
— Мы виделись время от времени, как я уже говорил. Встречались несколько раз. Он знал, где я работаю, возможно, я упоминал, что часто бываю за рубежом. Вот он и обратился, — не терял апломба Борисов.
— А в ночь с шестого на седьмое декабря, когда был убит Коростылев, вы спали дома? — почти утвердительно проговорил майор.
— Совершенно верно, и, насколько мне известно, моя мать это подтвердила, — в голосе Борисова зазвучал вызов.
— Хорошо, гражданин Борисов, — неожиданно откинулся на спинку кресла майор. — Спасибо вам за помощь, вот протокол допроса, прошу внимательно с ним ознакомиться и, если вы со всем согласны, подписать.
— Юрий Васильевич, вы зачем его отпустили? Мерзкий же тип, врет без конца. — Сапрыкин даже с места вскочил. — И насчет джинсов наверняка наврал, и с алиби тоже не все очевидно.
Алексей с Серегой был целиком согласен, но высказаться не успел.
— Сядьте, товарищ старший лейтенант, и успокойтесь, — сухо велел майор. Дождался, пока Сапрыкин, пыхтя, вернется на место, и продолжил: — Никто Борисова далеко не отпускал.
Алексей с Серегой насторожились.
— Для начала надо выяснить, что у него с алиби. Мутный тип, нервный, врет как дышит. Но самое главное, что за дела у него могли быть с Коростылевым? Джинсы привозил?
— Чушь какая-то, — дернул плечами Сапрыкин. — Станет научный сотрудник чужим бабам джинсы из-за границы возить, делать ему больше нечего. Тем более такой любезный тип, как этот Борисов.
— Именно, — кивнул Терентьев. — А что, если он соврал только отчасти?
— Это как? — живо поинтересовался Алексей.
— А вот так. Джинсы не джинсы, но что-то там явно было. Может, он связан с фарцовщиками или с торговлей антиквариатом?
— А Коростылев здесь при чем?
— А при том. Может, без него Борисов не мог достать клад? Ведь ради чего-то убийца разнес старинный камин? Итак, задачи следующие. Первое — связаться со смежниками, выяснить, не мелькал ли в их поле зрения товарищ Борисов Яков Леонидович. Второе — выяснить, какие именно отношения связывали Борисова с покойным Коростылевым. Третье — все о личности Борисова: связи, увлечения, биография. Четвертое — алиби. Будем рыть носом землю, пока не подтвердим или не опровергнем.
— Да когда же мы все это успеем? — схватился за голову Сапрыкин.
— Не нервничай. Привлечем Малыгина и Реброва, — успокоил майор. — Дальше, что касается Кирилина. Найти водителя хлебного фургона, проверить алиби, выяснить личность любовницы, жену Кирилина к нам на беседу. Пока все.
— Может, хватит пока? — спросил Алексей. — Это ж не есть, не спать.
— Не ной. Все, за работу. Сыщика ноги кормят. — И Терентьев махнул рукой в сторону двери.
Глава 12
— Давай, Алешка, я займусь Борисовым, мы с ним как-то уже сроднились, а ты дуй на хлебозавод, проверяй алиби Кирилина, — предложил Сергей.
— Ладно, только пару звонков сделаю.
— Я тоже сперва смежникам позвоню, как Терентьев велел, — уселся напротив Сапрыкин и взялся за телефон.
Звонки в присутствии Сергея в Алешины планы не входили. Дождавшись, когда тот начнет разговор, он тихонько вышел из кабинета.
— Ребята, можно от вас позвонить? — он заглянул к соседям.
— У тебя что, телефон не работает? — не поднимая головы от бумажек, поинтересовался Толик Воробьев.
— Работает, только там Сапрыкин в трубку орет, ничего, кроме его воплей, не слышно, — соврал Алексей и присел на краешек чужого стола. — Где у тебя телефонный справочник?
Толик, не глядя на гостя, вынул из ящика стола справочник в жестком переплете.
— Филологический факультет пединститута? — услышав ленивое «але», уточнил Алексей.
— Деканат слушает.
— Уголовный розыск беспокоит. Студентка Поспелова в какой группе учится?
— Поспелова? Наталья Валентиновна? — испуганным голосом переспросила секретарша.
— Именно.
— В 305-й. А что случилось? Она что-то натворила?
— Нет. И учтите, девушка: мой телефонный звонок — государственная тайна, о нем никто не должен знать. Даже декан, тем более сама Поспелова. Вы меня поняли? Как ваша фамилия? — спохватился Алексей.
— Гаврилова Люда.
— Так вот, Гаврилова, о моем звонке никому ни слова. Во сколько у 305-й группы занятия сегодня заканчиваются? В 15.45? Спасибо.
— Слушай, Выходцев, а тебе известно, что бывает за использование служебного положения в личных целях? — оторвавшись от бумаг, ехидно поинтересовался Толик.
— Ага. Свидание с хорошенькой девушкой, — подмигнул ему Алексей, спрыгивая со стола.
— Если с хорошенькой, тогда ладно.
— Пролетает звездочкой ракета, и это добрая примета, — мурлыкал под нос Алексей, натягивая пальто.
— Ты чего распелся? Алешка, ты куда? — крикнул Сапрыкин в спину Алексею.
— На хлебозавод! — ответил тот, захлопывая дверь.
«Только не сразу», — добавил про себя.
Хлебозавод работает круглосуточно и никуда не денется, а вот девушка Наташа может его забыть, если срочно о себе не напомнить.
Наташа вышла из института не сразу, Алексей уже начал волноваться, что пропустил ее. Когда ручеек выходящих из массивных дубовых дверей студенток почти иссяк, на крыльцо высыпала со смехом стайка девушек, и среди них Наташа.
В модном голубом пальто с опушкой, в высоких сапожках, она была похожа на Снегурочку.
— Наташа! — он вдруг почувствовал предательскую робость. А вдруг она ему не обрадуется? А вдруг ее ждет этот самый Женя? А может, он вообще ей не понравился и мама просто ошиблась?
Все девчонки как по команде посмотрели на Алексея. Под их кокетливыми взглядами он сразу успокоился. Одобрение коллектива получено, значит, все будет хорошо.
— Наташка, это к тебе такой симпатичный? — хихикнула шустрая брюнетка в коротенькой шубке.
— А нас познакомишь? — строя Алексею глазки, поинтересовалась другая.
Наташа отвечать им не стала, а подошла к Алексею и, глядя в упор серыми насмешливыми глазами, поздоровалась.
— Как же вы здесь оказались? — Было видно, что присутствие подружек добавляет ей смелости.
— Если скажу, что случайно проходил мимо, вы мне поверите?
— Нет. Зато если признаетесь, что звонили в деканат и перепугали нашу секретаршу, поверю.
— Вот болтушка Гаврилова Люда, — искренне возмутился Алексей. — Я же ей запретил рассказывать, сказал, что мой звонок государственная тайна!
— Вот поэтому она тут же меня разыскала. А вообще это мальчишество. Что теперь обо мне на факультете подумают? — надула губки Наташа. — Что я преступница?
— Судя по всему, ваша Люда поняла все правильно. — И торопливо добавил: — Но больше я никогда так не буду, обещаю.
Дуться она не перестала, но все же покосилась на него, словно позволяя продолжить.
— В подтверждение моего раскаяния позвольте пригласить вас в кафе-мороженое или в кино?
— Ладно уж, — смилостивилась девушка. — Пойдемте в кино, а там и мороженого поедим.
— Отлично. Тогда вперед.
— А куда мы пойдем? — позволяя Алеше взять свой портфель, спросила Наташа и помахала подружкам.
— Куда хотите. В «Неву», в «Художественный», в «Аврору» — выбирайте. — Они стояли возле Казанского собора посреди Невского, и выбор кинотеатров у них был на любой вкус.
— Тогда в «Художественный», там сейчас «Капитан Немо» идет, я как раз хотела посмотреть. А вон троллейбус! Побежали?
До хлебозавода он добрался только в девять вечера. Сперва ходили в кино, потом гуляли по Невскому, потом он провожал Наташу. Человек он или нет? Может у него быть личная жизнь? Терентьеву-то хорошо — жена и двое детей, из развлечений — семейный обед по воскресеньям. И пенсия не за горами, как-никак сороковник в прошлом году отпраздновал. А ему, Алексею, и с девушками погулять хочется, и в кино сходить. Но как он ни убаюкивал свою совесть, та никак не хотела униматься и все напоминала, что он проворонил дневную смену и потерял целые сутки. И все-таки настроение у него было отменное. Наташа за весь вечер ни разу не вспомнила о своем неотразимом Жене, а значит, Алексей произвел впечатление.
— Какого, говорите, числа? — дежурный диспетчер сдвинул на кончик носа очки.
— С шестого на седьмое декабря.
— А район какой? — Диспетчер листал свой гроссбух.
— Московский.
— Та-ак. Вот, пожалуйста, — Громов, Зубарев и Бойченко. Сейчас посмотрим по графику. — Он отложил книгу, повернулся к прикрепленной к стене таблице и удовлетворенно кивнул. — Повезло вам, товарищ. Громов и Бойченко, сегодня их смена. Сейчас узнаю, где они, может, еще и успеете поговорить. Вы посидите здесь.
— Да, было дело, — потирая щетинистые щеки, согласно кивал Бойченко. Алексею сегодня и впрямь везло. — Я как раз полностью разгрузился и на завод возвращался. Ночь, мороз градусов двадцать пять, не меньше, ветер. Смотрю — мужик по проспекту бредет, с виду приличный. Воротник поднял, сжался весь от холода. Я и пожалел, посадил в машину. А потом оказалось, что ему в центр и надо. На Моховой, говорил, живет. Приличный такой мужчина и не пьяный совсем.