— Скажите, Сережа, а чем вы занимаетесь?
— О, я занимаюсь исключительно скучным делом. Бумажная волокита, оформление грузов на таможне. Сплошная проза, — отмахнулся он лениво и тут же заметил жадный блеск в глазах дамы. — Зато у вас сияние софитов, аплодисменты, цветы, восторженные поклонники. Удивляюсь, как ваш жених терпит все это. Ему стоило бы поторопиться со свадьбой, а то мало ли — уведет какой-нибудь настойчивый поклонник невесту из-под венца.
На Аллином лице обозначилась мечта о настойчивом поклоннике, и она с удвоенным энтузиазмом принялась завлекать Сергея. Чуть вздернула, будто ненароком, подол платья, наклонилась вперед, чтобы глубокий вырез максимально доходчиво сообщил о ее намерениях. Она громко смеялась, много пила и мало закусывала.
— Аллочка, я хотел спросить, а не смог бы ваш жених привезти мне магнитофон, скажем, «Филипс» или «Грюндиг»?
— Яша может привезти все, но это будет стоить недешево. — Повиснув у него на шее и плотно прижавшись всем телом, она не забывала извиваться в ритме музыки.
Сергей заметил, что мужчины за столиками с интересом поглядывают на его партнершу.
— Деньги — не проблема. А если он привезет сразу два или три, мы могли бы сделать неплохой бизнес. Вы ведь хотите заработать на кооператив?
— Хотим. Но, увы, пока это невозможно, — печально скривила ротик Аллочка.
— Почему же? Жених в ближайшее время никуда не едет?
— Нет. Просто три магнитофона провезти не так просто, а человек, который мог помочь, недавно умер.
Не зря он заказывал коньяк. Алла так усердно налегала на выпивку, что готова была поделиться с ним чем угодно.
— А знаете, ведь я был на вашем спектакле. — Сергей сделал вид, что не заметил, как закончился танец, и остался на танцевальной площадке в ожидании следующей песни. — И сразу обратил на вас внимание. Каюсь, целью моего сегодняшнего визита были вовсе не сапоги.
— В самом деле? — Она устремила на него затуманенный алкоголем и несбыточными надеждами взгляд. — А когда?
— Шестого декабря. В «Сильве».
— Шестого? Разве я пела «Сильву»? Мне казалось, шестого шла «Летучая мышь».
— Вы уверены? — Он внимательно наблюдал за несколько расфокусированной Аллой.
— Пятого у Туманова был день рождения, но его не праздновали, точнее, он праздновал с семьей. А шестого мы собрались своей компанией в мастерской. Точно, была «Летучая мышь», потому что мы с Валькой потом вместе переодевались, а в «Сильве» она не поет. Яша меня встречал, мы не влезли в одну машину, с нами еще народ был, пришлось ловить такси на Невском. Потом мы гуляли в мастерской. Так что вы видели меня в другой день.
— Возможно, — покладисто согласился Сергей, понимая, что надо поторапливаться — ее развозило на глазах, еще чуть-чуть, и допрашивать будет некого. — А долго вы пробыли в мастерской? Жених ваш никуда за это время не отлучался?
— Яша? Отлучался? Да вы что! Он такой ревнивый. И терпеть не может, когда я пью. Все время боится, что меня кто-нибудь уведет. Он все время ходил за мной по пятам, ныл и мешал веселиться. Зануда. — И она нежно глянула на Сергея. — Не то что вы.
— Спасибо. И когда же вы оттуда ушли?
— А зачем вам это? — неожиданно по-пьяному зло встревожилась она.
— Меня всегда манил мир богемы, — нашелся Сергей. — Поздние застолья, разговоры об искусстве, особая атмосфера.
Кажется, клюнула.
— Недолго сидели, — капризно пожаловалась она. — Яша совершенно не понимает, в какой среде я живу, что мне необходимы впечатления, яркие чувства. Все время ныл: завтра на работу, мама будет волноваться.
— Во сколько же вы уехали?
— Наверное, около часа. Автобусы уже не ходили, и он страшно жмотничал, что снова придется брать такси. — Алла остановилась, подозрительно побледнела, но смогла совладать с собой. — Мне надо присесть.
— Вот боржоми. — Сергей усадил даму и протянул ей стакан. — Вы поехали сразу же к вам?
— Нет. — Алла прыснула от смеха, и брызги боржоми полетели в разные стороны. — Он потащил меня к себе, хотел сэкономить на такси. У меня он остаться не мог, потому что, видите ли, перед работой надо побриться и сменить рубашку. Выпендрежник! — Она хохотала в голос, и народ за соседними столиками стал на них посматривать с недоумением. — Приехали, я начала раздеваться и уронила стул. Тут проснулась мамаша, стала шипеть, чтобы моей ноги в их доме не было. Гадости какие-то говорила. Я не сдержалась и тоже кое-что ей высказала — пусть место свое знает и не забывается, крыса старая!
— Но, кажется, Яков Леонидович достаточно взрослый мужчина, чтобы самому решать, кого приглашать в гости, — брякнул Сергей, не подумав.
— А ты откуда знаешь, как его зовут? — ощетинилась Алла. — Ты кто такой? Тебе чего от меня надо? Чего ты все вынюхиваешь?
— Да теперь уже ничего. — Он был фантастически спокоен — алиби у Борисова железное. Завтра он опросит художника Туманова с супругой и прочих гостей вечеринки, поговорит с Ангелиной Игоревной, и та, нахохлившись, признается, что в ночь с шестого на седьмое у них дома был безобразный скандал. Рассказала бы сразу обо всем — сэкономила бы ему столько времени и денег, заодно бы и железное алиби сыну обеспечила. А теперь еще домой тащи это сокровище. Ладно, затолкать эту певичку в такси — сама как-нибудь доберется, ей не привыкать. На всякий случай таксисту стоит удостоверение показать, чтобы аккуратно выгрузил и по дороге не потерял.
— Так что, Юрий Васильевич, у Борисова железное алиби. Соседи Борисовых показали, что слышали ночью вопли Вертеговой. Я опросил семейство Тумановых и кое-кого из гостей той вечеринки — все подтвердилось.
— Что же делать, Юрий Васильевич? Снова ни одного подозреваемого, — вздохнул Алексей.
— Что делать — работать. Новая информация поступила. В ночь убийства возле проходной НИИ жилец дома напротив видел припаркованный автомобиль «Волга» ГАЗ-21. Повезло, что свидетель мужчина. Курил ночью возле форточки и обратил внимание.
— А людей он на улице не видел? — с надеждой спросил Алексей.
— Нет, людей не видел, когда машина приехала и уехала — тоже. Но он уверен, что вечером ее не было. «Волга» бежевого цвета, номер он, естественно, не разглядел. Улица у них тихая, по ночам возле проходной машины не стоят. Вот и запомнил.
— Так что, теперь будем все бежевые «Волги» проверять?
— Именно, — кивнул Терентьев. — А ты, Алексей, отправляйся к подруге Кирилина, вот адрес. Свиридова Вера Григорьевна. Надо все-таки окончательно расставить все точки над «i». Что сидим? По коням.
И Алексей с Сапрыкиным без всякого энтузиазма потянулись на выход.
Вера Григорьевна Свиридова проживала в красивом сталинском доме на улице Фрунзе. Она попросила приехать к ней до двух, пока мужа и детей нет дома. Никакого энтузиазма по поводу встречи с Алексеем она не выказала, но и уклоняться от нее не стала.
И хотя теперь, когда алиби Кирилина было фактически доказано и никакого интереса он для следствия не представлял, Алексею все же было интересно взглянуть на эту женщину. Кто же смог вызвать в сердце скромного музейного сотрудника столь сильные чувства, что он готов был мчаться ночью через весь город на свидание? Алексею отчего-то представлялась невысокая миловидная блондинка, чем-то напоминающая Наташу.
Дверь открыла женщина средних лет. Невысокого роста, подтянутая, в простом, но элегантном платье с высоким воротом. Пожалуй, ее можно было бы назвать симпатичной, а в молодости, наверное, она была даже красивой, но уж больно она была какой-то холодной. Ни малейшего намека на страстную натуру, в жене Кирилина и то больше обаяния. Чем она могла прельстить мужчину, осталось для Алексея загадкой.
— Вы Алексей Петрович? Проходите, — спокойно пригласила его Вера Григорьевна. — В комнату, пожалуйста.
Алексей уже знал, что ее муж служит в штабе Ленинградского военного округа в звании подполковника, так что добротно обставленные хоромы Свиридовых не стали для него неожиданностью.
— Вы хотели поговорить со мной о Мите? Точнее, о Дмитрии Борисовиче? — усаживаясь в кресло, первой спросила Вера Григорьевна. — Да, он был здесь шестого вечером. Муж уехал в командировку, Митя зашел ко мне на чай, и мы засиделись до ночи. Уходил он уже после часа, скорее даже ближе к двум. Мы дружим еще с детства, но в последние годы видимся редко — у каждого своя семья, дела, заботы. К тому же Митина жена меня недолюбливает, — спокойным, невыразительным голосом пояснила Вера Григорьевна. — Кстати, мой муж с Митей вообще не знаком. Так получилось, и мне бы не хотелось ставить его в известность о нашей дружбе сейчас. Вы меня понимаете?
— Да, разумеется, — согласно кивнул Алексей. И хотя Вера Григорьевна не была похожа на героиню любовного романа, она ему понравилась. Спокойным достоинством, внутренней силой, да и лицо у нее, пожалуй, красивое. Особенно вон на той фотографии на стене, где она улыбается в обнимку с дочкой. Там она выглядит даже мягкой и женственной.
— Итак, у вас ко мне все? — отрывая Алексея от разглядывания портрета, спросила Вера Григорьевна. — А то мне еще в магазин надо успеть сходить, пока дети из школы не вернулись.
— Да, спасибо. Если у нас еще будут вопросы, мы вам позвоним.
Вот и все, Кирилина вычеркиваем. Алексей вышел из подъезда и остановился под козырьком натянуть перчатки. Снова повалил снег, пришлось заодно и воротник пальто поднять, чтобы за шиворот не насыпалось.
Перед подъездом чуть в стороне стояла наполовину занесенная снегом бежевая «Волга». Если бы Алексей сразу поспешил к метро, он бы ее и не заметил. Но теперь стоит, пожалуй, записать номер. Все равно начальство велело проверять все машины, почему бы не начать с этой. Сейчас можно будет позвонить в отдел, узнать адрес хозяина и заодно попытаться расспросить его или родственников. Алексей достал из внутреннего кармана ручку с блокнотом и двинулся к машине — очищать от снега номер.
— А что вам понадобилось возле нашей машины? — раздался за спиной знакомый голос. — Или она тоже имеет какое-то отношение к вашему убийству?