— Разумно, — похвалил ее Кирилин. — Теперь я, с вашего разрешения, пройду в квартиру, и вы меня напоите чаем. А то я поужинать не успел. Только ввалился домой с работы — сразу вы звоните. Потом расскажете, из-за чего такой ажиотаж с дедовскими дневниками. То сто лет никому до них дела не было, а то вдруг такой интерес.
Маше ничего не оставалось, как только топать за ним на кухню и ставить чайник. Пока она отвернулась, Кирилин успел залезть в холодильник, достать колбасу, масло, помидор и вообще почувствовал себя как дома. Маша от растерянности только глазами хлопала, не находя что ответить.
— Я когда голодный, не очень адекватный, — перехватив ее взгляд, пояснил гость. — Вот сейчас перекушу и снова человеком стану, потерпите.
Пришлось терпеть. И даже смотреть, как он намазывает хлеб майонезом и сверху выкладывает колбасу, сыр, помидор, зелень, которую тоже отыскал в холодильнике. Как посыпает все это перцем и почти целиком засовывает в рот.
— Я там у вас в холодильнике сосиски заметил. Сварите пару штук, не жадничайте, я вам потом целую пачку откуплю, — попросил он с набитым ртом, так что Маша с трудом разобрала, чего он от нее хочет.
Отказать было неудобно. Пришлось варить.
— Все, гармония в мире восстановлена, — сыто отваливаясь на стуле, возвестил Кирилин. — Можно и делами заняться.
Маша криво усмехнулась, без намека на веселость.
— Итак, вы абсолютно точно помните, что закрывали дверь на все замки? — тоном записного следователя спросил Кирилин.
— Даже если бы я почему-то не закрыла дверь, а я ее закрыла тщательно, такой беспорядок в квартире я бы точно не оставила.
— А знаете что, поехали взглянем на месте. Вы там ничего не трогали?
— Нет. Я сразу к бабушке, — заверила Маша.
— А ваши родители вместе с вами живут? — уже из прихожей уточнил он.
— Мои родители погибли много лет назад, — непонятно зачем принялась объяснять Маша. И тут же устыдилась, потому что было похоже, будто она напрашивается на жалость, а жалости Маша не выносила.
— Ничего себе, — присвистнул Никита, войдя в квартиру. — Вы уверены, что ничего не пропало?
— Абсолютно.
— Тогда зачем же к вам залезли? — задал он, наконец, резонный вопрос. — И не говорите, что вы не знаете. Не зря же вы поспешили к бабушке.
— Я была уверена, что залезли ко мне в квартиру вы, — начала с главного Маша. — И искали у меня письма Мити.
— Мити? — нахмурился Никита. — Ах, деда Димы. Что за дичь? Кому они нужны?
Теперь Маше и самой казалось, что ее версия, мягко говоря, лишена состоятельности. Но ведь в первый момент ей пришло в голову совсем другое.
— Вот что, Мария, садитесь-ка и выкладывайте, в чем дело. И не вздумайте вилять. Я от вас все равно не отстану, пока все не выясню.
Маша вздернула нос, приготовившись отбиваться. Но внезапно передумала.
Клад нашел Митя. Никита — его потомок, а следовательно, имеет право на сокровища. Конечно, он об этом ничего не знает, и Маша могла бы смело его обмануть и ничего ему не рассказывать. Но самой ей клад все равно не добыть, взять в компаньоны Федьку, понятно, можно, хотя это будет нечестно по отношению к Митиному семейству. В конце концов, они же не виноваты, что он был таким противным типом. А Никита Кирилин производит впечатление человека решительного, не слабого физически и вроде относительно порядочного. Во всяком случае, до сих пор, если не считать их взаимных перебранок, ничего плохого он ей не сделал. Не говоря уж о том, что она просто не сможет отыскать сокровища без его помощи.
И Маша решилась.
— Клад Айвазовского? Вы шутите? — усмехнулся, дослушав ее, Никита.
— Скорее тогда уж Митя, — пожала плечами Маша.
— Хорошо. Покажите мне эти письма.
Недолго поколебавшись, Маша сходила в прихожую и принесла пачку писем. Удачно получилось, что она захватила их с собой, а то пришлось бы снова к бабушке ехать.
— Все будете читать или выборочно, о сокровищах? — поинтересовалась она.
— Начнем по порядку, а там посмотрим.
Никита углубился в чтение, а Маша тактично отправилась на кухню заниматься чаем.
— И как? — поинтересовалась она у Никиты, когда тот час спустя появился перед ней.
— Невероятно. Трудно себе представить, что в те годы кому-то могло прийти в голову разыскивать клад. Тем более деду.
— А вы поняли, что какое-то время ваш дед скитался по Европе?
— В голове не укладывается. Мне кажется, бабушка об этом никогда не догадывалась.
— Да уж, настоящий авантюрист. Удивительная метаморфоза для советского пионера и комсомольца. — Маша говорила, а сама все больше удивлялась, насколько ее первая реакция совпала с Никитиной.
— Так вы думаете, что он действительно нашел сокровища, за которыми гонялся столько лет? — Кирилин-младший наконец перешел к главному.
— А вам так не показалось?
— Да, — как-то неопределенно кивнул он. — Но знаете, что мне сейчас пришло в голову? Об этих сокровищах, кроме нас с вами, очевидно, знает еще кто-то.
— С чего вы взяли?
— Это ваш знакомый пытался выкупить у нас дневники деда? Только честно! — И Никита пристально посмотрел ей в глаза.
— Нет, разумеется, — фыркнула оскорбленная Маша. Снова он с этими глупостями, а она-то ему доверилась!
— Вот. А сегодня кто-то проник к вам в квартиру и пытался отыскать письма. Могу вас заверить, что никто из членов моей семьи к этому не причастен.
— Думаете, есть кто-то третий, кто узнал о сокровищах и хочет их похитить?
— У вас другое мнение?
Маша задумчиво смотрела в лицо гостя.
— А кто это мог быть? И почему он возник именно сейчас? — неуверенно спросила она.
— В самую точку, — одобрил Никита. — Почему именно сейчас? Действия, которые он предпринимает, пока носят безобидный характер. Но все же мне кажется, что этот тип идет по вашим следам.
— С чего вы взяли? — снова ощетинилась Маша. Слишком хорошо она помнила, чьим внуком был Никита, так что и доверять ему безоговорочно никак не могла.
— Сами подумайте, — оглядываясь по сторонам и доставая из буфета чашку и блюдце, рассеянно проговорил Никита. И с прежним простодушием принялся себя обслуживать.
Но Маша и сама хороша. Тоже мне, радушная хозяйка, сама чаю напилась, а гостю даже не предложила. Хотя Никита, кажется, не обиделся. Он налил себе полную чашку, смастерил очередной бутерброд и с аппетитом принялся его поглощать, не переставая разговаривать.
— Стоило вам проявить интерес к дневникам деда, как следом появился представитель какого-то фонда и предложил эти дневники выкупить.
— Вдруг это было чистым совпадением? — вспомнив слова Ирины Кондратьевны, предположила Маша. — Вы не помните, как назывался фонд? Можно было бы проверить.
— Честно говоря, нет. — Впервые она увидела на лице Никиты смущение. — Мама решила, что этого типа подослали вы, и так на него набросилась, что мы его толком и не слушали.
— Для какого музея он хотел выкупить дневники, вы тоже не расслышали? — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила Маша.
— Нет.
— А в каком музее работал ваш дед? — осенило ее.
— Гм, в музее Академии художеств. А при чем здесь это? — недоуменно поинтересовался Никита.
— Академии художеств? Так вот откуда его интерес к Айвазовскому и Тальони! Но вообще я спросила не из праздного любопытства, — тут же взяла она себя в руки. — Я думала, возможно, его заметки понадобились музею, в котором он работал. Но, вероятно, я ошиблась.
— Вероятно, — кивнул Никита, пододвигая к себе вазочку с печеньем. — Они бы просто позвонили и попросили их подарить.
— Да.
— Поэтому возвращаемся к вам. Кому вы разболтали о кладе?
— Что значит разболтала? Никому я не болтала! — горячо возразила Маша. И едва не прикусила себе язык. — Я просто поделилась с коллегами удивительной историей вашего деда. Точнее, сперва рассказала о переписке бабушки, а потом о поисках сокровищ. Это же невероятно, что во времена застоя люди могли так серьезно заниматься поиском кладов.
— Прелестно, — развел руками Никита. — А по радио вы не выступали с рассказом о чудесно обнаруженном кладе, местонахождение которого можно узнать в квартире по такому-то адресу?
— Нет, — огрызнулась Маша. — Не беспокойтесь, мои коллеги люди порядочные, не авантюристы какие-нибудь.
— А они пока еще ничего криминального не совершили, если не считать того, что влезли в вашу квартиру, — усмехнулся Никита. — Да и там ничего не прихватили, как и положено людям порядочным. А у нас они и вовсе хотели честно выкупить дневники.
— Это невозможно. Вы просто не понимаете, о чем говорите! — возмутилась Маша.
— Хорошо. Расскажите мне о ваших коллегах. Обо всех по порядку.
Рассказ много времени не занял. Кроме Татьяны Константиновны, Аллы, Ирины Кондратьевны и Николая Вениаминовича никто о сокровищах не знал.
— И вообще они понятия не имеют, где вы живете, так что явиться к вам не могли. И незачем им было вламываться ко мне в квартиру, я же сама жаловалась, что в письмах нет никаких указаний на место, где спрятаны сокровища.
— Вы в этом уверены? — недоверчиво глядел на нее Никита.
— Абсолютно.
Какое-то время они молчали.
— Что вы намерены делать с письмами? — первым нарушил молчание Кирилин. — Вы всегда носите их с собой?
— Нет. Просто в свете последних событий хотела отнести их на работу. Хранить письма в архиве гораздо надежнее, чем дома, — там сигнализация, охрана.
— Это правильно, — одобрил Никита. — А что вы собираетесь делать дальше с сокровищами?
— Я? — уставилась на него Маша. — Вообще-то они скорее ваши, чем мои.
— Но вы же их откопали.
— Не откопала, а нашла упоминание о них, а откопал их ваш дед. Точнее, вычислил, — из какого-то глупого упрямства продолжала отпираться Маша.
— Хорошо, спрошу иначе. Вы хотите их найти, извлечь, заполучить?
— Даже не знаю, — протянула неопределенно Маша, удивляясь собственной нерешительности.