Труднее всего было определять масть и достоинство картинок, но картинки от остальных карт отличались легко.
Когда я пытался определить достоинство карты визуально, у меня перед глазами возникали, например, пять букетов роз на пятерку червей или пять собак на пятерку треф.
Я выяснил, что самый первый образ обычно бывает самый верный, потому что потом подключалась логика, и чувство неуверенности в себе порождало серию других образов, затмевающих первый.
Я приучился говорить сразу о первом возникшем образе и потом, если мне казалось, что есть и другой вариант, я описывал изменения в образе.
— Логика всегда следует у тебя за интуицией, — говорил Ли. — Поэтому второй ответ чаще всего — надуманный ответ.
Он объяснял мне цепочку моих логических рассуждений, вызвавших второй образ, например, он говорил, что я считал, что раз карта, которая ассоциировалась с первым образом, уже выпадала, она не должна повториться, и поэтому я прикидывал, какая карта появится с наибольшей вероятностью.
— Нужно научиться доверять своим ощущениям, — сказал Ли. — Если когда-нибудь станешь шулером, это может тебе пригодиться.
Он объяснил мне, что упражнения с картами показывают на возможности человека, но что у нас нет времени заниматься этим, отшлифовывая свое мастерство, и главное — знать, как сделать что-то для того, чтобы суметь это сделать в нужный момент. В дальнейшем он показывал мне много упражнений и техник как из области парапсихологии, так и рукопашного боя, объясняя, как это можно выполнить и применить, но времени для совершенствования у нас не было, и мы переходили к Другим темам.
На следующий день мы продолжили упражнения с картами, но теперь Ли добавил к ним формирование мыслеобразов и управление ими.
Ли сказал:
— Можно работать с любым предметом, создавая мыслеобраз и направляя его на этот предмет. Для этого достаточно сфокусировать на объекте часть своего желания, и тогда объект приобретет некоторые другие свойства, и информация, исходящая от него, будет несколько иной, чем обычно присущая ему информация.
Он разложил на скамейке несколько карт и спросил:
— Как ты думаешь, какую из этих карт я загадал? Сам не понимая, почему я так решил, я указал на одну из карт.
— Верно, — сказал Ли.
— Попробуй еще раз.
Я снова указал на карту. У меня при этом не возникало никаких образов, просто рука сама тянулась к ней.
— Угадал, — сказал Ли. — Давай еще раз.
Я решил проверить его и, вообще не пытаясь что-либо почувствовать, наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся карту.
— Правильно.
— Мне кажется, что ты меня обманываешь, — сказал я, — потому что я показал на эту карту, даже не настраиваясь на то, чтобы угадать. Как я могу проверить, что ты действительно задумал ее, а не какую-нибудь другую?
— Нет ничего проще, — ответил он. — Я буду писать на бумажке, какую из пяти карт, лежащих на скамейке, я собираюсь загадать, и ты каждый раз будешь проверять, правильно ты отгадал или нет.
Ли перетасовал карты, вынул пять карт из колоды, посмотрел на них и разложил рубашками вверх. Потом он записал что-то на бумажке и сказал:
— Сейчас, пытаясь угадать карту, которую я выбрал, ты будешь испытывать самые различные ощущения, потому что я буду тебе очень сильно помогать, и ты будешь ощущать то, что тебе подскажет мое желание. Проведи рукой над картами и скажи, что ты почувствуешь.
Я провел рукой над картами и признался, что не ощущаю ничего.
— Совершенно верно, — подтвердил Ли. — А теперь проведи еще раз рукой над картами, и ты сразу узнаешь ту, которую я избрал.
Я начал двигать рукой и вдруг почувствовал, как над одной из карт мою руку резко потянуло вниз. Я снова провел рукой, и над той же картой ощущение повторилось. Я указал на эту карту, и Ли сказал:
— Вот видишь. Ты ее нашел.
Он развернул бумажку и показал мне запись, чтобы я убедился, что он меня не обманывает, но я в этот раз мог бы и не проверять, потому что ощущение, которое я испытал над картой, было слишком сильным и четким. Рука мгновенно тяжелела и сама устремлялась вниз.
— Почему карта притянула мою руку? — спросил я.
— Ты ошибаешься. Карта не может притягивать твою руку. Это я воздействовал на твою руку, вызвав в ней ощущение тяжести. Я просто надавил на нее вниз своим взглядом, и тебе передалось мое настроение. Естественно, это давит не мой взгляд, а мое настроение. Но ты чувствуешь это как физическое давление. Твоя рука устремляется вниз к карте, и ты легко угадываешь ее.
— Давай еще раз, — попросил я. — Только в этот раз давай попробуем какое-нибудь другое ощущение.
— Ты начинаешь угадывать ход моих мыслей, мой маленький брат, — сказал Ли со свойственным ему очарованием, снова разложил на скамейке пять карт и отметил на бумажке свой выбор.
Я провел рукой над картами и почувствовал, как над одной из них мою руку резко укололо и обожгло. Рука дернулась вверх.
— Сейчас я поставил на карту острую раскаленную пирамидку, и ты об нее укололся, — сказал Ли. — Но так или иначе, ты определил карту, которую я загадал.
И он продемонстрировал мне запись на бумажке.
— Видишь, каким сильным может быть мыслеобраз, — сказал Ли. — Используя мыслеобразы, можно научиться воздействовать на живую и неживую природу в нужном для нас направлении и использовать ее в своих целях.
Мы продолжили упражнения по отгадыванию карт, и я последовательно ощутил увод в сторону, ощущения жара и холода, ощущение усилившегося пульса, покалывания и мурашек.
Потом Ли начал записывать на бумажке, какое ощущение в какой-либо части моего тела он вызовет, используя мыслеобразы, и его воздействие было настолько сильным, что я ни разу не ошибся.
— Ты должен быть очень внимателен, — говорил Ли. — Видишь, насколько многообразен язык мыслеобразов. Если ты научишься хорошо говорить на этом языке, ты сможешь разговаривать со своим партнером в момент боя, даже в момент боя.
Ты сможешь передавать ему ту или иную информацию, воздействовать на противника, отвлекая его или причиняя ему боль. Ты сможешь угадывать зону своего тела, в которую противник собирается нанести удар, читая его мыслеобразы, и сможешь обманывать его мыслеобразами своих нереализуемых ударов. Сейчас мы только начинаем работать с мыслеобразами. А теперь возьми карту и ты увидишь, как она оживет.
Он протянул мне карту, я взял ее двумя пальцами и вдруг карта, как рыбка, забилась в моих руках. Я изо всей силы сжал ее рукой. Упругое, скользкое, сильное тело рыбки билось и извивалось так, что у меня едва хватало сил его удерживать. Я прижал карту другой рукой, ошалело на нее вытаращившись. Потом я взглянул на Ли и увидел, как он хохочет.
— Это карта живая, — сказал Ли, отсмеявшись. — Более того, ты будешь следовать за ней, она поведет тебя.
Биения карты ослабли и приобрели ритм и направленность. Я убрал вторую руку и расслабился, прислушиваясь к ощущениям. Карта начала двигаться, и моя рука последовала за ней, рисуя в воздухе причудливые фигуры. Следуя взглядом за траекторией карты, я понял, что Ли пишет моей рукой.
— Это один из способов передачи тебе моей мысли, — сказал он. — Но ту же самую информацию ты можешь получать, не используя таких размашистых движений. Ты можешь получать эту информацию одним пальцем. В данном случае карта — это предмет, который усиливает движения, к которым стремится твое тело. То же самое можно сделать и одним пальцем.
Он забрал у меня карту и спросил:
— Где сейчас ты ощущаешь пульс?
— В районе ногтя большого пальца, — ответил я.
— В каком направлении хочет двигаться твой палец?
— Мне кажется, что мой палец начинает двигаться вперед в сторону ногтя.
— Хорошо. А теперь куда хочет двигаться твой палец?
— Он движется в сторону среднего пальца. Пульс перешел на указательный палец.
— А сейчас?
— Пульс движется в обратном направлении.
— И что у нас получилось?
— Буква «П».
— А что ты чувствуешь сейчас?
— Сильный и тяжелый пульс.
— Это может быть буквой «О», — сказал Ли, — но если ты хочешь, чтобы твой палец описал круг, твои ощущения в круге будут читаться немного сложнее. Давай попробуем.
Он сосредоточился, и мой палец выписал нижнюю полуокружность буквы «О».
— Таким же образом можно очертить и верхнюю полудугу, — сказал он. — Главное — это ощущение пульса, которое ведет твой палец.
Но лучше на первых порах тренироваться через ломаные линии, четко выписывая буквы, потому что дуга менее выражена в ощущениях. Если ты четко сможешь почувствовать мои сигналы с четырех сторон пальца, тебе легче будет угадывать угловатые буквы. Воспринимать плавные линии немного сложнее.
Следующими упражнениями, которые я выполнял в этот день, было восприятие мыслеобразов кожей. Я сосредотачивался на каком-либо участке моей кожи и телом ощущал фигуру, которую мысленно чертил на нем Ли.
Начал он с простейших геометрических форм — треугольника, круга, квадрата, прямой линии, волнистой линии, потом перешел к цифрам и, наконец, к буквам.
Ли настолько виртуозно владел техникой передачи мыслеобразов, так четко представлял загорающуюся на моем теле цифру или фигуру, что мне было не трудно ощутить и узнать ее. Чаще Ли заставлял меня использовать лоб и центр груди. Лучше всего я воспринимал лбом и спиной, потому что на нее Ли передавал мне мыслеобразы большого размера и было легче их отгадать.
Потом Ли сказал:
— Представь какую-либо фигуру и постарайся слепить эту фигуру тепловым полем твоих рук. Если тебе покажется, что теплового поля не будет хватать, ты можешь выдохнуть через руки, как я учил тебя раньше в упражнении «31 вдох и выдох».
Я начал выдыхать через руки и через некоторое время почувствовал обволакивающую их теплую мягкую субстанцию. Почему-то вспомнив замки из песка, которые я лепил в детстве, я мысленно начал строить из этой субстанции замок.
Ли сказал, что у меня получилось какое-то строение готического стиля.