устанга и человек – все они одна семья… Журчание воды – это голос отца моего народа. Реки – наши братья, они утоляют нашу жажду… Для краснокожего воздух – сокровище, ибо одним [им] дышит все живое: и зверь, и дерево, и человек дышат одним дыханием… Для бледнолицего земля не брат, а враг, и он идет вперед, покоряя ее… Его жадность пожирает землю и оставляет за собой пустыню… Возможно, что я просто дикарь и многого не понимаю… Что будет с человеком, если не станет зверей? Если все звери погибнут, люди умрут от полного одиночества духа. Что бы ни случилось с животными, это случается с человеком. Все взаимосвязано»[301].
«Бешеный Конь мечтал и вошел в мир, где не было ничего, кроме духа всех вещей. Это реальный мир, который находится за этим, и все, что мы видим здесь, некое отражение, некая тень из того мира»[302].
«Все вещи – творение Великого Духа. Мы все должны понимать, что он во всем: в деревьях, траве, реках, горах, и во всех четвероногих животных; и, что еще важнее, мы должны понять, что он, прежде всего, все это и люди»[303].
Белые колонизаторы, вдохновленные христианскими заповедями о любви, истине и милосердии, преследовали и предавали индейцев, которых описывали, как говорилось выше, дикарями-язычниками. Однако на самом деле индейцы, обладавшие глубокой духовностью, относились с любовью и почтением к Божьему дару – природе, чего явно недостает даже сегодня их белым братьям.
Жадность европейских захватчиков, их вера в свое интеллектуальное и расовое превосходство, возможно, были достаточны для того, чтобы привести к геноциду и уничтожению культуры, последовавшим за вторжением в Америку. Вера и фанатизм в сочетании с новыми научными теориями и протестантской трудовой этикой, глубоко внедренной в новое вероисповедание, привели к десакрализации всего живого в умах колонистов.
Работорговля, ставшая основой экономических систем Испанской Америки и Вест-Индии, сыграла роль в накоплении богатства и развитии промышленности Англии. Развивающимся экономическим системам колоний требовался постоянный приток дешевой рабочей силы. До некоторой степени эта проблема решалась за счет самих колонистов, рабочих по договорам и заключенных, но в основном за счет института рабства. Возникшая трехсторонняя торговля не только поддерживала растущие потребности новых государств, но и заложила основу многих состояний. Дешевые товары, отправленные в Африку, обменивались на рабов, которых доставляли в Новый Свет, где они работали в тяжелейших условиях, и в свою очередь обменивали на табак, сахар, хлопок и другие товары, которые отправляли в Англию. Благодаря этой омерзительной торговле человеческими страданиями рос и процветал Бристоль. Исследование и развитие Африки задержалось на несколько столетий, но западное побережье быстро превратилось в источник рабов.
Колонизация Африки и господство Европы в экономической, военной и культурной областях способствовали дальнейшему уничтожению местных культур и духовности. Образ жизни африканцев, населявших этот огромный континент с разными климатическими и топографическими зонами, отличался в зависимости от места проживания. Приведем всего несколько примеров, чтобы понять разницу в духовных и культурных аспектах жизни племен, населявших эту огромную территорию. Банту, самая большая этническая группа на территории, которая теперь называется Южной Африкой, были знакомы с Солнечной системой и знали, что Земля вращается вокруг Солнца, задолго до того, как Галилео был за это обвинен в ереси[304]. Трудно сказать, как они это поняли; возможно, они просто предположили, что их планета не является центром Вселенной, поскольку духовное смирение занимало главное место в их религии. Это же смирение позволило им узнать у животных секреты лекарственных растений, которые могут излечивать болезни, в то время как у белых до сих пор нет эффективных средств для борьбы с этими болезнями. Они знали Галеновы средства для безболезненного избавления от желчных и почечных камней. Бушмены могли бы многому научить европейских захватчиков, если бы у высокомерных христиан хватило ума выслушать их.
«Бушмены, хотя и продолжают в силу обстоятельств жить как доисторические люди, были и остаются самым интеллектуальным и талантливым народом в Африке. Своими рисунками в пещерах и убежищах они внесли самый большой вклад в «документальную» историю Африки. Бушмены оставили ценные свидетельства с помощью пиктографического письма много тысяч лет тому назад… Бушмены – самый ученый народ в Южной Африке. Они первыми придумали календарь… Их знания лекарственных растений, ядов и противоядий до сих пор вызывает удивление у белых ученых»[305].
К тому времени, когда европейцы полностью открыли Черный континент, научные знания в западном мире достигли высокого уровня развития. Колонисты даже не пытались понять культуру, религию и историю подчиненных народов и относились к африканцу либо как к дикарю, которого следует подчинить, либо, в лучшем случае, как к неграмотному и непослушному ребенку, которого следует наказывать. Весь континент рассматривался как источник сырья для ненасытных европейских фабрик и заводов, как рынок для европейских товаров и политических имперских забав. Несколько основных европейских держав в то или иное время принимали участие в эксплуататорской колониальной игре. Великобритания, Франция, Голландия, Германия, Португалия, Испания и, наконец, Италия, позволявшие себе жестоко эксплуатировать народы и страны, добились расцвета европейского христианского колониального идеализма – апартеида. Но даже когда в Африке задул «ветер перемен», политическое и экономическое господство не просто осталось, а усилилось: экономическая помощь и международная кредитная система по-прежнему сохраняют власть над бывшими колониями.
Африка и Америка были не единственными получателями сомнительных даров европейской христианской культуры. С XVI века христиане пытаются проповедовать христианство то одной аудитории, то другой, и временами весьма энергично. Но их деятельность не вызывает цепную реакцию; наоборот, им постоянно требуется поощрять и стимулировать. Христианству удалось закрепиться в Южной Америке, но в Азии, где миссионерам пришлось соперничать с известными, прочно укоренившимися религиями, результат был совсем иным, тем более что миссионерам не хватало поддержки колониального правительства. Там, где уже был ислам, христианство если и добилось, то незначительных успехов. Такое положение сохраняется в Западной Азии, Северной Индии, Малайе и Яве, несмотря на то что христиане обладают там огромной политической и экономической властью. Это касается и других восточных религий, таких как индуизм, буддизм и конфуцианство. Там, где окончательно утвердились эти религии, не было места христианству[306], что, к сожалению, не мешало колониальным державам усиливать свою политическую и экономическую власть.
Торговля, завоевание и эксплуатация были теми средствами, с помощью которых европейские идеи и культура оказывали свое разрушительное влияние. Европейские стандарты торговли, работы, землепользования и постколониальной индустриализации оказали разрушительное воздействие не только на коренное население Азии, но и на население всего мира.
Обладающие глубочайшей духовностью восточные народы, подвергавшиеся осмеянию в колониальную эпоху, сохранили в целости свои духовные способности и теперь приходят на помощь страдающим от отсутствия духовности народам Европы и Америки. Многие идеи, пришедшие к нам с Востока, кажутся знакомыми. Рихард Вильгельм, говоря о пути Дао, показывает, какой глубокий смысл заключен в понятии, что «человек принимает участие во всех космических движениях и внутренне, так же как и внешне, тесно связан с ними»[307]. Французский философ Габриэль Марсель, говоря о тайном характере западных посвященных, живущих в репрессивном христианском обществе, и выказывая глубокое уважение их восточным коллегам, утверждает, что пользу от священного знания должно получать более многочисленное сообщество: «Истинная функция мудреца, конечно, объединить и установить согласие… Я обратился не к Греции, а к классическому Китаю, Китаю Лао-цзы, и понял, что мудрец действительно связан со Вселенной. Нет сомнений, что порядок, который будет установлен в жизни – неважно, человека, города или империи, – будет неотделим от космического порядка»[308].
Современный ученый Фритьоф Капра считает, что понятия современной физики зачастую обнаруживают удивительное сходство с представителями, воплощенными в религиозных философиях Востока, столь высмеиваемых колонистами. Он связывает даосскую мудрость с концепциями нобелевского лауреата Ильи Пригожина: «Понятия процесса, изменения и флуктуации, которые играют такую определяющую роль в системном взгляде на живые организмы, подчеркиваются в восточных мистических традициях, особенно в даосизме. Идея о флуктуациях как основе порядка, которую Пригожин ввел в современную науку, является одной из главных тем во всех даосских текстах. Благодаря тому, что даосские мудрецы осознавали значение флуктуаций в своих наблюдениях живого мира, они также подчеркивали противоположные, но дополнительные тенденции, которые представляются неотъемлемым аспектом жизни. Среди восточных традиций именно в даосизме наиболее явно выражена экологическая точка зрения, но взаимозависимость всех аспектов действительности и нелинейная природа их взаимосвязей подчеркивается везде в восточном мистицизме»[309].
До I века н. э. китайская цивилизация достигла такого уровня стабильности, порядка и компетентности, который намного превышал уровень Европы эпохи Ренессанса. Основанная на «мудрости мудрецов» – та же «тайная мудрость» западных посвященных, – действуя в соответствии с конфуцианскими понятиями семьи, преданности и порядка, Китайская империя развивалась как аграрная цивилизация, объединив эффективность, процветание и стабильность. Даосские посвященные обладали знаниями в области философии, медицины, науки, и народ уважал их за их деяния. Население ог