Ах, как вы промахнулись, сеньор президент, какую неосторожность вы проявили, дон Кастильо! Тысячи глаз следили за вашим движением; что бы вам закурить сигару или отвернуться к соседу! Но нет! Вы попытались устранить опасное сходство и вы проиграли, дон Кастильо. С этой секунды бой между быком и тореро будет боем между вами и народом.
— Проткни ему тулью, тореро! — Это первый одобрительный возглас с трибуны, и Габриэль отвечает легким приветственным жестом.
Сейчас он напомнит гватемальцам, что не растерял всех своих приемов. Он встречает очередной разбег быка, встав на одно колено, и, лавируя мулето, переброшенным через шпагу, которую держит в левой руке, заставляет разъяренное животное носиться вокруг себя. Улучив какой-то момент, с треском пронзает полотно фуражки, вызывая гром аплодисментов.
— Полковник Линарес, — шепчет Армас, — имя этого тореро не было обозначено в программе. Что здесь происходит?
— Мой президент, вы пригласили дипломатов. Умоляю, сделайте вид, что шутка вас забавляет, — и только.
Терпение, дон Кастильо. Сзади — дипломаты, репортеры, фотографы. Делай вид, что это шутка. Старайся изо всех сил! Другого спасения у тебя нет.
— Как тебе нравится этот шут, Хусто? — нарочито громко посмеивается Армас. — Он не может попасть в сердце и потому навесил на рога мишень покрупнее.
О, как вы угадали, дон Кастильо! Габриэль Эспада избрал себе более крупную мишень, чем просто попасть в сердце ни в чем не повинного быка. Кажется, остальные зрители поняли его быстрее президента. Слышите, что они кричат:
— Браво, Эспада!
— Загони его, откуда взялся!
— Удар шпагой — и он потонет в своей же крови!
Бык мчится по арене; его догоняют бандерильерос, но он видит только одного противника. С мулето — красным плащом, перекинутым через шпагу, — стоит в центре поля тореро Габриэль и зорко следит за приближающимся быком.
— Познакомь его с Гватемалой! — выкликают зрители.
Армас оборачивается. Лица дипломатов бесстрастны. Главная ложа застыла в молчании. Островок тишины среди тысячеголосого рева. Словно издалека доносится шепоток Линареса:
— Завтра. Мы будем отвечать завтра, мой президент.
Бык приближается. Габриэль устремляется ему навстречу; вот они почти сталкиваются, но в последнюю секунду тореро откидывает корпус назад и подставляет быку плащ, в который животное тычется мордой. Бык резко поворачивается, но тореро снова изгибает корпус, и снова морда быка утыкается в плащ. Так происходит много раз, и каждое ловкое движение тореро, каждый удар по тулье вызывают радостные возгласы на трибунах.
Но вот десяток раз обманутый своим противником бык замедляет бешеный круговорот и останавливается в нескольких метрах от тореро, уставясь на него своими маленькими злыми глазками. Толпа замирает — сейчас станет жарко.
— Торо,[70] — шепчет Габриэль. — Торо! Оле! Ну, иди же, торо!
Бык срывается с места неожиданно. Наклонив голову и выставив вперед рога, он налетает на тореро и опрокидывает его на землю.
Стадион замер.
— Браво, торо! — кричит в наступившей тишине Армас, радуясь победе своего двойника.
Те, кто слышали его возглас, отвечают хохотом.
Тореро, с быстротой молнии откатывается в сторону и, прежде чем бык успевает на него налететь снова, набрасывает ему на морду плаш и кричит партнерам по игре:
— Второе мулето мне!
Ему подают мулето, и он — быстрый, гибкий, точный — продолжает опасную для жизни игру.
Зрители ободряют его, кричат, бросают на арену шляпы, платки, трости. Вот молниеносным ударом Габриэль срывает фуражку, и, поддуваемая ветром, она летит вдоль трибун.
— Браво! — скандирует толпа. — Браво, тореро!
— Ты проучил грингерос! — доносится с трибун.
Армас кусает губы. Он с удовольствием искусал бы сейчас и тореро, и быка, и всех зрителей.
— Прикончи его! — неистовствует стадион.
Тореро отбрасывает мулето и делает выпад. Бык стоит, словно собирается наброситься на тореро, и вдруг оседает на землю.
Тореро приветствует толпу, толпа — тореро. Оркестр исполняет громкую диану — марш в честь победителя; гулко разносятся удары барабана, рокотом отдаваясь в ушах Армаса. Корридо окончена; сотни людей устремляются на арену, подхватывают Габриэля и на руках выносят его из чаши стадиона. Тореро замечает рядом Андреса.
— Все было понятно? — спрашивает Габриэль.
— Народ понял все, за Армаса не ручаюсь, — смеется Андрес.
— Где мои товарищи?
— Роб их сейчас вывозит. Смотрите влево.
Но Габриэль увидел только бесчисленные ряды повозок, которые запрудили выходы с площади, а главное — преградили путь полиции.
— Не скоро я выйду снова на арену, — с грустью сказал Габриэль.
— На арену выходит Гватемала, — ответил Андрес. — Слышали, как вам кричали «вива»?
Дипломаты в эту минуту благодарят президента за доставленное удовольствие. Президент, пряча за спиной проклятую фуражку с высокой тульей, растерянно бормочет:
— Вам в самом деле понравилось, джентльмены? Я рад, если вы убедились, что мой народ остроумен и умеет ценить веселые зрелища.
Дипломаты откланялись. Армас стоял уничтоженный. В ложу вошел Линарес.
— Мы напали на следы, — жестко сказал он.
— Что? — Армас начал приходить в себя. — Какие следы? Мне нужны преступники, а не следы. Если вы шеф моей полиции...
— Я еше не получил назначения, — ответил Линарес.
— Вы получите его!
Мигэль не пропускал ни слова из фраз, которыми они перебрасывались.
— Где последний тореро? — задал вопрос Армас.
— Мой президент, все тореро словно испарились...
— Вы найдете мне их.
— Мой президент, лучше, если шутка останется шуткой.
— Довольно шуток, Линарес, — отчеканил Армас. — Я не бык, но мне захотелось крови.
Мигэль отвез Аиду домой и заехал в цветочный магазин. Быстро пересказал Росите все, что слышал.
— Ты ловко поработала, — похвалил он Роситу. — Но еще ловчее ты раздавила мои цветы.
— Тебе нравится эта девчонка? — с грустью спросила Росита. — Ты теперь всегда с нею.
— Я на работе, Росита, — запнулся Мигэль. — Возле нее моя работа, — понимаешь? Спроси у дяди Карлоса, если не веришь; он объяснит тебе.
Они расстались не очень довольные друг другом.
Полковник Леон встретил Мигэля мрачно.
— Мне поручили искать этих проклятых тореро, цветочниц и медиков, — пожаловался он. — Что там случилось?
— Смутьяны устроили красный спектакль, — пояснил Мигэль. — Тореро сражался с быком, а бык носил фуражку Армаса.
— Дьяволы! — выругался полковник. — Поделом дону Кастильо, — пусть не доверяет этой лисе Линаресу.
— А медики при чем? — поинтересовался Мигэль.
— Они роздали дипломатам и газетчикам медицинское заключение о пытках, учиненных над какой-то Тересой, Чако перестарался.
— Чако? — с ужасом спросил Мигэль.
— Ну да. Что тебя так испугало?
— Не нужно было оставлять следов, — тихо сказал Мигэль.
Наутро полковник разбудил Мигэля.
— Они выпустили подпольную газету... Слушай, они приводят слова Армаса: «Я не бык, но мне захотелось крови!» Черт знает что. Он ведет себя неосторожно.
— Поймали кого-нибудь? — быстро спросил Мигэль.
— Да, поймали, — ответил полковник. — Сторожа загона. Он выпустил одного быка сверх программы!
— А может, он просто сбился со счета?
— Видишь ли, — замялся полковник, — он одряхлел и видит плохо. Но больше они никого не нашли.
Мигэль от хохота начал кататься по кровати. Полковник тоже не удержался от смеха.
— Я всегда говорил, что Линарес болван, — кисло сказал он. — Но ведь кого-то надо было взять.
Так закончился бой быков.
А на другой день начался новый бой.
23. ЗА ВАМИ ПРИДУТ НОЧЬЮ
Королевская Пальма передает: очень смуглое лицо, гордое и живое. Ходит быстро, явки не назначил. Чиклерос повторил это Наранхо, от которого весточка, крутясь и петляя, побежала в табачную лавку; здесь ее перехватил зашедший за кубинским табаком для хозяина Хосе Паса и доставил сеньору Молине.
— К тебе подбираются, — бросил Ривера.
Вторая весть пришла от Мигэля: Королевскую Пальму обошли, Королевская Пальма не участвовал в подготовке событий на Пласа де Торо.
— Странная история, — пожал плечами Карлос. — Все члены комитета были заняты. Впрочем, ты, кажется, попридержал Ласаро. Зачем?
Карлос встретился с Риверой в большом универсальном магазине. Друзья медленно брели вдоль прилавков и стендов с товарами, изредка перекидываясь отдельными фразами.
— Я вернулся ночью и ночью же предложил Ласаро печатать газету, — ответил Ривера. — У меня не было другого выхода: вы все были заняты. Ласаро сверстал удачный номер, с перчиком. Правда, с ним работала Рина Мартинес, а ей только попадись на карандаш.
Он засмеялся.
— Ты не отвечаешь на вопрос, — с досадой заметил Карлос. — Почему ты собирался попридержать Ласаро?
— Его партийная анкета не очень точна в одном пункте. Дело в том, что Ласаро-старший служил судьей и его приговоры устраивали фруктовую компанию. При Арбенсе он бросил дело и переехал к трактирщице в Гондурас. О том, что отец уехал, наш друг сообщил; о том, что отец подсуживал компании, — не обмолвился.
— Возможно, у него не хватило смелости, — предположил Карлос. — А может быть, ему просто не разъяснили, что с партией нужно быть откровенным до конца. Вот что, Ривера. Приведи его сюда. Сейчас.
— К шляпному манекену? — расхохотался Ривера.
— В кабинет владельца универмага.
— Шутишь?
Карлос улыбнулся.
— У меня есть маленькие тайны. К тому же, предпочитаю обходиться без явок. В особенности — сейчас.
Ласаро при виде Риверы не проявил ни волнения ни энтузиазма. Был он холоден и неприступен. Услышав, что предстоит дойти до универмага, сухо заметил:
— Я буду там через четверть часа, товарищ. Устроит?