Мальчик достал из кармана куртки бережно обернутую в парафиновую бумагу старинную миниатюру, написанную маслом.
— Спросят — скажу: продаю эту штуку. Катарино с удивлением посмотрел на редкий пейзаж Антигуа; он понимал толк в предметах старины и задумался: как к мальчику попала такая дорогая вещь? Но Катарино Сальгеро, первый мастер прически в Антигуа, привык смотреть на людей с лучшей стороны и верить им. Хосе произвел на него впечатление честного человека, и он твердо решил ему помочь. Еще раз бросив взгляд на миниатюру, Катарино посоветовал:
— Спрячь. В Антигуа не торгуют этим. Находки несут в музей. Мы придумаем что-нибудь получше.
Маленький рынок гудел, как пчелиный улей. Пекло солнце; торговцы спасались под тентами. Хосе нигде на рынках не видел такого количества кофе, как здесь. Его предлагали мешками, бочками, целыми подводами. Цены на кофе стремительно катились вниз — на Уолл-стрите об этом хорошенько позаботились. Ароматный запах зерен расходился волнами. Никогда гватемальцы не пили хорошего кофе, — лучшие сорта шли на вывоз; первый раз они позволяли себе роскошь отведать свой любимый напиток из урожая высшего сорта «арабика».
В «цыплячьем» ряду Катарино опознал в торговце знакомого и пригласил его на рюмку агуардьенте.
— Мой парень заменит тебя, дружище, — предложил он.
Торговец курятиной с охотой уступил свое место Хосе и назвал ему цены. Хосе издали увидел, как, петляя между покупателями, Катарино подошел к седой приветливой женщине и что-то шепнул ей. Женщина посмотрела ему вслед с удивлением, но, очевидно, запомнила его слова. Не спеша она сделала несколько покупок. Хосе с волнением следил за ее движениями, — ему показалось, что это и есть сеньора Аррьос. «Подойдет, — значит, она, — шептал он, — не подойдет, — значит, не она». Он почувствовал толчок и с трудом удержался на ногах. На него налетел высокий парень и зелеными нагловатыми глазами осмотрел Хосе.
— Прижмись к стойке! — заорал парень. — Куда выставил ноги, торговец дохлятиной!
Хосе расставил широко ноги, пригнул голову и собирался проучить буяна, но тот вдруг заискивающе ухмыльнулся и растворился в толпе. Через минуту Хосе забыл о нем — и напрасно!
— Выберите мне двух цьшлят понежнее, — раздался рядом с ним мягкий женский голос.
Хосе поднял голову и встретил устремленные на себя внимательные и чуть-чуть грустноватые глаза сеньоры Аррьос. Жарко забилось сердце, а язык словно прилип к гортани.
— Что же вы, сеньор цыплятник? — улыбнулась Аррьос. — У меня есть чем заплатить.
— Я не понимаю в цыплятах, сеньора, — тихо прошептал Хосе.
— Зачем же вы здесь? — нерешительно спросила женщина и, словно испугавшись, что вопрос ее может показаться нескромным, суховато добавила. — Впрочем, мне это безразлично. Я поищу цыплят у соседей.
— Не уходите, сеньора Аррьос, — взмолился Хосе. — Мне позарез нужно с вами поговорить.
Из-за спины покупательницы выглянуло совиное лицо, и сеньора Аррьос, быстрее, чем Хосе ожидал, сказала:
— Нет, вы много запрашиваете. Я посмотрю у соседей.
Она быстро пошла вдоль ряда; шпионка поотстала.
Хосе, дерзко смотря в ее большие неприятные глаза, крикнул:
— Жирные цыплята, сеньора. Покупайте!
Сова смешалась с толпой. Хосе не знал, что и делать, но через несколько минут Аррьос вернулась:
— Откуда вы меня знаете? — слегка задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила она. — Только не лгите. У меня и так много врагов.
Хосе показал ей карточку.
— Боже!.. Я подарила ее Вирхилио. Вы видели его?
— Сеньора, у нас нет и минутки, — взмолился Хосе. — Нужно мне поверить.
— Одно только слово: он жив?
— Ваш муж жив, и на свободе. Он помог мне и моим друзьям. А теперь слушайте... За вами следят... Торгуйтесь.
— Два кецаля? — громко спросила Аррьос — Да вы с ума сошли, сеньор торговец! Цыплята меньше помидора!
— Зато у них сочное мясо, — закричал Хосе и перешел на шепот. — Завтра на рассвете друзья увезут вас. Приготовьтесь. Все четверо. За вами придут ночью.
— Кто за нами придет? — спросила сеньора. — Как я буду знать, что пришли друзья?
Хосе замялся: об этом разговора не было. Но ведь Карлос сказал, что доведет Аррьосов до сопок он, Хосе!
— За вами приду я, — решил он. — Если что-нибудь не в порядке, разбросайте у калитки желтые цветы кустарника. Я видел его во многих патио.
...Хосе проводил мастера до дверей парикмахерской и, прощаясь, с благодарностью сказал:
— Есть хорошие люди в Антигуа.
— Они есть всюду, — строго сказал Катарино, о чем-то подумал и нерешительно спросил: — Сынок, я не могу тебе помочь дальше? В руках зуд, а приложить некуда. Не выношу я гондурасские рожи.[72]
Хосе ничего не ответил. Казалось, он не слышал.
— Я скажу завтра, — наконец вымолвил он. — Я не самый главный.
— Подождем, — весело сказал Катарино.
Карлос Вельесер ни о чем не спрашивал Хосе. Он был занят своими делами. К нему приходили незнакомые люди, приносили обломки керамики, старинные гравюры, домашнюю утварь с ажурной резьбой или росписью. Но Хосе догадывался, что у посетителей были новости поважнее разбитых черепков.
Наедине они остались поздним вечером. Хосе попытался выяснить точку зрения Вельесера на привлечение к побегу мастера Катарино Сальгеро. Карлос вдруг присвистнул и уселся напротив Хосе.
— Так не пойдет, — решительно заявил он. — Если я буду заниматься всем, я не успею ничего. У тебя есть старший — Педро. Почему ты не разыскал его?
— Я думал, он найдет меня, команданте.
— Значит, ты правильно работал, если он не трогал тебя. Утром свяжись с ним и все выясни. Как выглядит сеньора?
— Она желтее банана.
— Еще бы... Они способны выжать из человека все соки. Но дойти-то она сможет?
— Дойти сможет. Добежать — нет.
— Продумай все так, чтобы бежать не нужно было.
— Команданте, а иначе...
— А иначе не было смысла затевать все это дело. Сеньора должна быть доставлена живой и здоровой.
Карлос знал, что у Педро есть разработанный план, но Хосе был смышлен и мог помочь. Ничего, пусть повздыхает и повертится в темноте: у кого хорошая голова и крепкие ноги, тому пора доверять больше.
Хосе не мог заснуть. То он видел перед собою совиное лицо шпионки, то ласковые глаза сеньоры Аррьос. Он не мог составить никакого плана и только к полуночи понял, откуда такая беспомощность. Он не знал местности, не знал дороги к сопкам, не пробрался в руины, среди которых поселилась семья Аррьосов. А ведь в руины можно попасть и с тыла. Как он не сообразил раньше. Засмеялся — и, счастливый, заснул.
Первые лучи солнца еще не осветили Вифлеем-отель, когда Хосе уже возвращался из своего утреннего похода. Он побывал на сопках, он облазил развалины вокруг домика Аррьосов. План вырисовывался простым и четким, как крыло этой пальмы на фоне светлеющего неба. Кому-то надо будет затеять скандал перед носом у шпионки. Здесь важна минута: только одну минуту шпионка не должна видеть, что делается во дворе напротив — и Хосе мигом выведет всю семью через развалины, — он нашел лазейку. И он понял, зачем часовой поставлен сбоку: из-под его зонта просматривается гребень задней стены. «Ничего, сеньор жандарм, мы заставим вас сбежать с поста. Тоже на одну минуту — больше не надо. И тогда прощайте, сеньоры, мы уже будем далеко». Нет Мигэля — вот кто ему нужен. Хосе взобрался по лесенке на второй этаж отеля. С балкона обернулся. Вот в той стороне следующей ночью...
Рассвет занимался. Из кратера вулкана — того, что возвышался правее — поднималась большая белая туча и лениво переваливала через вершину. Два других великана стояли нежные, хрупкие. Медленно и торжественно уходил из долины туман, приоткрывая, как на переводной картинке, кусок за куском чудесный зеленый пейзаж. И вдруг брызнуло солнце.
Хосе снял башмаки и вошел в комнату, стараясь не разбудить своего старшего друга. Но каково же было его удивление, когда он увидел Карлоса Вельесера преспокойно беседующим с Педро.
У Хосе не спросили, где он был. Педро лукаво улыбнулся и ошеломил юного пеона первой же фразой:
— До чего же смешно, леди и джентльмены: Хосе Паса только что лазил там, где я лазил вчера.
Однако план Хосе понравился: он выглядел смелым и неожиданным. Педро прибавил только, что для сеньоры придется подобрать дублершу с похожим голосом.
— Хосе не понимает, — сказал маленький пеон. — Дублершу выводить или сеньору?
— Сеньору, — успокоил его Педро. — Дублерша останется в домике.
Не остался без дела и Катарино Сальгеро. К полудню все было готово.
В три часа дня в номер к Молине постучались и грубый голос спросил:
— Антиквар Молина? К вам из полиции.
Карлос проверил, заряжен ли пистолет, и открыл дверь.
Молодой человек в штатском вошел и быстро спросил:
— Мальчишку держите при себе?
— Да, — подумав, сказал Карлос. — На посылках. У меня большая клиентура.
Хосе сидел на кровати и измерял взглядом расстояние до окна.
— Знаем, — брякнул агент полиции. — Пройдемте со мною. Желательно, чтобы оба.
— Могу я узнать, по какому поводу? — начал Карлос.
— По пустяковому, — ухмыльнулся агент. — В полиции узнаете. Прошу поторопиться, сеньоры. Вас ждут.
Он сделал шаг назад и крикнул кому-то, кто находился внизу:
— Они здесь оба. Мальчишка служит при сеньоре. Заводи мотор.
24. ПРЕДАТЕЛЬ СТРЕЛЯЕТ В ПРЕДАТЕЛЯ
Погашены ночные фонари. Высветляется небо. Ночной пассат пробежался от северных улиц к южным и улегся где-то у ног горы, словно послушный пес возле хозяина. Стрекот цикад сопровождает гулкие шаги ранних прохожих. Из разных кварталов долетают к рыночной площади протяжные звуки: донни-бом, донни-бом. Это бьются друг о друга молочные бидоны, привязанные к спинам мулов.
Полицейский патруль совершает обход. Шумная группа студентов, которая возвращается, наверное, после кутежа, не вызывает подозрения. Громко рассказывает забавный анекдот веселый белокурый юноша; задорно смеется его черноволосая спутница, она пританцовывает и приглашает полицейского: