– Доброе утро, – вежливо ответила Патриция, решившая не забивать голову ерундой. – Айгар, вы один? Ваши еще спят?
– Эмилия спит, а Кайди с Лансом уже позавтракали и отбыли на оленью ферму, – охотно пояснил викинг. – Наш маленький сэр и дома-то редко просыпается позже шести утра, чаще всего поднимает маму в пять с копейками. Не любит тратить время на сон с утра пораньше. Бедная Кайди уже забыла, когда в последний раз высыпалась. Вот и сегодня, когда Ланселот проснулся, Кайди пришлось развлекать его всеми возможными способами, чтобы удержать в кровати, но в половине восьмого она все-таки была вынуждена отбыть на ферму, чтобы поздороваться с оленями, – здоровяк добродушно рассмеялся.
– Без завтрака, – сокрушенно покачала головой Ирина. – Я предлагала быстренько кашу сварить, но малыш ни в какую не согласился ждать. Сказал, что олени важнее.
– У юного сэра вообще не очень простые отношения с едой, – Айгар засмеялся, – конфеты он может есть в любом количестве. А всем видам завтрака предпочитает кровяную колбасу, здесь ее нет, а к остальным вариантам он равнодушен. Ничего, их нет уже час, так что, думаю, скоро придут и позавтракают.
– А вы тоже проснулись рано? – с любопытством предположила Патриция. – Рискнули на лыжах прокатиться, несмотря на погоду?
– Я? – мужчина, кажется, удивился. – Нет, мы с Эмилией совы, любим поспать. Кайди дает нам такую возможность, спасибо ей за это. Да и какие сегодня лыжи? Вы гляньте, что за окном творится.
Так, значит, мокрые лыжи принадлежали не Айгару.
– Да уж, я признаться, не верил в прогноз, а сейчас вижу, что еще минимум два дня на склон не выйти. Жалко, с таким трудом выкроил время, чтобы покататься. Почти год в «красной зоне», думал, еще чуть-чуть – и сломаюсь, – покачал головой Сергей. – К счастью, вторая волна пандемии пошла на спад, удалось выпросить две недели отпуска. На восемь дней сюда махнул, остальные на общение с семьей оставил. Знаете, за то время, что я практически на подводной лодке в автономку сходил и столько раз был бессилен отстоять пациента перед смертью, понял, что на самом деле в жизни важно, а что не очень. Так вот, самое важное – это люди, которых ты когда-либо любил. И с ними надо стремиться проводить каждую свободную минуту.
У Ирины с грохотом выпала из рук и разбилась стеклянная тарелка. Она, вскрикнув, присела, чтобы собрать осколки, краешком рукава вытерла выступившие слезы.
– Вы порезались? – метнулась к ней Патриция. – Сергей, вы же врач, посмотрите, пожалуйста.
– Да все нормально, – слабо махнула рукой Ирина. – Я не порезалась. Просто тарелку жалко. Да и обидно, что я такая неповоротливая. То и дело все из рук валится.
– Простите, Сергей, вы что-то говорили, – вежливо сказала Патриция прерванному на полуслове врачу, чтобы дать Ирине время собраться с духом и не стеснять ее всеобщим вниманием, но тот покачал головой.
– Неважно. Я просто хотел сказать, что трассы жалко, когда еще на склон вырваться удастся.
– Трудно было? – спросила она тихо. – В «красной зоне».
– Нормально, – коротко отрезал он, видимо, уже жалея, что позволил эмоциям вырваться наружу.
Хлопнула дверь, и в коридор ворвались два снеговика – большой и маленький. Снег у них был даже на ресницах, не говоря уже о баффах, шапках, куртках, штанах и ботинках. При этом снеговики хохотали во все горло. Только когда высокий снеговик снял шапку и бафф, по рыжим волосам удалось догадаться, что это Кайди Ратсепп, маленький снеговик шлепнулся на плитки пола попой и принялся энергично стаскивать сапожки.
– Как оленята, Ланс? – спросил Айгар, выходя в прихожую, к семье.
– Они – хорошо. Их покормили. И представляешь, папа, оленьи дети тоже любят лизунцы, как и я. Только мои лизунцы сладкие, а у них соленые.
– Лизунцы? А ты ничего не перепутал, Ланс?
– Нет, он не перепутал, – рассмеялась Ирина Девятова, – это такие специальные брикеты, килограмма на два каждый, которые на три четверти состоят из поваренной соли, а на четверть из фосфора и кальция. Они прикормка для оленей в зимний период, богатая микроэлементами – железо, медь, кобальт, марганец, йод. Витамины, все, как у людей. Ланселот, садись за стол, ты, наверное, тоже есть хочешь. Положить тебе кашу или, может, молочка налить.
– Я пил молоко, – важно сказал мальчик, – мне дедушка давал.
– Какой дедушка? – не понял Айгар.
– Это, наверное, Федор Игнатьевич, – догадалась Патриция, – он сторож на ферме.
– Да, именно он, – согласилась вошедшая в гостиную Кайди, после прогулки по морозу щеки у нее разрумянились, а глаза блестели. Она была чудо как хороша, и Патриция, которая любила смотреть на все красивое, невольно снова залюбовалась ею. – Он угостил сэра Ланселота настоящим оленьим молоком, представляете. Я никогда раньше его не видела, густое, по консистенции, скорее, сливки напоминает.
– Да, оленье молоко очень полезно, – согласилась Ирина. – Оно содержит в три раза больше белка и в пять раз больше жира по сравнению с коровьим молоком. Но при этом, несмотря на жирность, на 98 % усваивается организмом. Я своему младшему сыну тоже даю. Каждый день по чуть-чуть. Для иммунитета полезно.
– О, его, наверное, для сохранения молодости пить надо, – заметила входящая в гостиную Карина Матяш. Несмотря на утро, она была с тщательно уложенной прической и довольно ярко накрашенным лицом. – Я бы тоже попробовала. Вы его, случаем, не продаете?
– Что вы. – Ирина засмеялась, словно колокольчик в комнате прозвенел. Сергей обернулся на ее звонкий смех, но тут же снова уткнулся в свою тарелку с одиноким куском уже остывшей яичницы. Сегодня он все-таки был гораздо мрачнее, чем вчера. Или еще не отошел от своих внезапных откровений? – У самки северного оленя за один раз можно выдоить совсем небольшую чашку молока. Правда, перед употреблением его разбавляют водой, поскольку вкус у него довольно резкий, не такой, как у козьего, но тоже очень своеобразный. Но в любом случае о товарных количествах речь не идет. Малышу дали попробовать, и это все. На поддержание увядающей красоты не осталось.
Ого, оказывается, она тоже умела показывать зубы.
– Ланс, ты будешь завтракать? – спросила Кайди, усаживая сына за стол. – Что ты хочешь, кашу или творог? Кровяной колбасы нет, сразу предупреждаю.
– Я хочу тику, – совершенно серьезно заявил мальчик. – Piim уже был, теперь мне нужна тика.
Патриция расположилась поудобнее, предвкушая повтор вчерашнего развлечения. Путающий слова мальчик-билингв был прекрасен.
– Piim – это молоко, – пояснила Кайди, – но вот, что такое тика, боюсь, я не знаю. Килька?
Ее сын покачал головой.
– Оливка?
– Нек.
– Ticud, то есть спички?
– Нек.
– Tiina? Это сорт конфет такой, – снова сочла необходимым пояснить Кайди.
– Нек.
Патриция засмеялась. Покосившись на нее, Павел тоже заулыбался, и Ирина, и Айгар. Только Сергей оставался мрачным. Да что с ним такое?
– Послушай, Ланселот Нильс, а тика – это съедобное?
Мальчик в изумлении уставился на мать.
– Конечно, съедобное, мама, ты что, забыла?
– Видимо, забыла, – послушно согласилась Кайди. – По крайней мере, должна признаться, сынок, что совершенно не понимаю, о чем идет речь.
Мальчик закивал, видимо, забывчивость матери была в их семье само собой разумеющейся. Сделав вращательные движения руками, он нарисовал в воздухе какой-то круглый предмет и сообщил:
– Тика. Мышки едят.
Яснее не становилось.
– Мышки едят сыр и зернышки, – вступил в разговор Айгар, приходя на помощь жене.
– Тику они едят тоже, – упрямо стоял на своем юный сэр.
– Может быть, тика – это дырка? – внес свою лепту в импровизированное расследование Павел.
– От бублика? – скептически спросила Ирина. – Бубликов у меня, кстати, все равно нет, надо в поселок в магазин ехать. Мальчик, ты достань сам из холодильника то, что тебе надо.
Просиявший сэр Ланселот подошел к большому холодильнику, распахнул дверцу и с интересом начал осматривать содержимое.
– Тики нет, – наконец вынес свой вердикт он. – Она такая большая. Ее точно мышки едят.
Айгар тем временем поднялся в номер и вернулся, принеся лист бумаги и фломастеры.
– Рисуй, – сказал он сыну.
Чудо-ребенок, высунув язык от усердия, принялся за работу, все с нетерпением сгрудились вокруг стола, чтобы получить разгадку. Она, к слову, нашлась довольно быстро. Тика оказалась большой оранжевой тыквой.
– Ты хочешь тыкву? – спросила Ирина. – У нас есть, в подполе в нашем доме, я могу сходить, только запекаться она будет долго. Думаю, что лучше будет приготовить тыквенную кашу на завтрак завтра, а сегодня все-таки съесть что-нибудь другое.
Юный сэр выглядел огорченным. Патриция снова засмеялась.
– Послушай, сынок, а с чего ты взял, что мышки едят тыкву? – спросила Кайди, которая, видимо, во всем любила доходить до сути. Ей бы следователем работать.
– Из мультика, – сообщил Ланселот. – Помнишь, мы смотрели мультик? Ладно, пусть каша из тики будет завтра, а сегодня я хочу омлет.
– Ох уж эти мне мультипликаторы, – пробурчала Кайди. – Ирина, можно вас попросить сделать омлет на одно яйцо?
– Да, конечно, – легко согласилась хозяйка. – Я поставлю запекать тыкву сегодня в районе обеда, и к завтрашнему утру протомлю в печке пшенно-тыквенную кашу. Мальчик будет доволен.
– Главное, чтобы к завтрашнему утру он не передумал, – теперь Кайди засмеялась. – Юный сэр Ланселот любит менять свои планы и никогда не дает нам скучать.
– Да дети все такие, – тоже засмеялась Ирина. – Все хочу спросить, а вы почему сынишку Ланселотом назвали?
– Хотелось иметь дома собственного странствующего рыцаря, – отшутилась Кайди. – Хотя, честно сказать, не такое уж это редкое имя. В Англии встречается часто, да и в Италии бывает. Если честно, нет никакого объяснения, просто посмотрела на сына в роддоме и сразу поняла, что он Ланселот Нильс. У вас не так было?
– Нет, у нас не так, – покачала головой Ирина. – Старшего сына мы Игорем назвали в честь бра