Керамика из Аркаима с изображением свастики
Индия, Древняя Русь, Китай, Египет и даже государство загадочных майя в Центральной Америке – вот неполная география этого солярного знака. Свастику можно видеть на старых православных, это символ Солнца, удачи, счастья, созидания. И соответственно, свастика противоположного направления символизирует тьму, разрушение, «ночное Солнце» у древних русичей. Как видно из древнейших орнаментах, в частности на арийских кувшинах, найденных в окрестностях Аркаима, в ходу были обе свастики. И это имело глубокий смысл. День сменяет ночь, свет сменяет тьму, за смертью идет новое рождение – и это естественный порядок вещей во Вселенной. Поэтому в древности не было «плохих» и «хороших» свастик. Все они воспринимались в единстве, как энергии Инь и Ян на Востоке.
Исходя из планировки Аркаима, ученые выдвигают одну за другой целый ряд версий, причем очередная оказывается смелее предыдущей. Схожие города с кольцевой структурой имеются на Голанских высотах в Израиле (местечко из камня Роджем-Хири), в Ливане и Сирии. А еще прослеживаются близнецы Аркаима в Ираке, на территории курдов. Невольно приходят на память общие верования огнепоклонников. Теперь стоит только разобраться, кто из них был первым.
Пригоризонтная обсерватория
Древний мир знал обсерватории особого рода. Их называют дневными астрономическими, или пригоризонтными, обсерваториями Солнца и полной Луны. Они не имели специальных инструментов, тем не менее наблюдения были достаточно точными. И эта отличительная черта подобных сооружений.
Впервые ввел в оборот этот термин применительно к Южному Уралу Константин Быструшкин. Это имя известно лишь узкому кругу специалистов, но широко его знают эзотерики. Впрочем, не сразу он стал астроархеологом (или археоастрономом). В конце 1980-х годов судьба привела его в Аркаим, и с тех пор он все свое свободное время отдает изучению памятника. Появилась и собственная методика исследований, которые по-новому трактуют назначение этого городища.
В свое время К.К. Быструшкин работал в Челябинском институте Гипроводхоза и как видный знаток степной гидрологии входил даже в комиссию, которой предстояло решать вопрос о затоплении Аркаимской долины. Но тогда уже начали открываться древности этого края. Водохранилище, к тому же мелкое и не эффективное, навсегда бы скрыло с глаз историческую реликвию. Но пойти против правительственного решения – это подписать себе приговор на увольнение. Встав в ряды защитников памятника, Быструшкин остался без работы. Но не пал духом и погрузился в тайны древнего сооружения.
Его покорил открытый и распахнутый горизонт аркаимских далей, и он без оглядки влился в ряды исследователей. Как биофизик по образованию, безработный энтузиаст стал заниматься Аркаимом как объектом космологической архитектуры. После тщательных проработок и визуальных построений стала складываться картина, что этот сложный комплекс был построен по заранее намеченному плану. Выходило, что город сориентирован на астрономические объекты с величайшей точностью, четыре входа через оборонительный вал строго совпадают со сторонами света. По точности ряда параметров ориентировки Аркаим может конкурировать даже со знаменитыми пирамидами Гизы в Египте.
Быструшкин склоняется к мысли, что это была астрономическая обсерватория ариев, «сооружение не просто сложное, а изощренно сложное». Ученый пришел к выводу, что это «пригоризонтное» сооружение, в котором при наблюдениях и измерениях отслеживалось 18 астрономических событий – 6 связанных с Солнцем и 12 – с Луной. Это восходы и заходы Солнца в дни равноденствия и солнцестояния, а также восходы и заходы низкой и высокой Луны. Кстати, знаменитый Стоунхендж в Англии уступает Аркаиму по количеству наблюдаемых небесных явлений, там фиксируется только 15 событий.
Как же толкуется понятие «пригоризонтная»? Горизонт – особая линия в поле зрения человека. Обращенный к нему взгляд претерпевает искажение линейной перспективы. Человеческое восприятие как бы увеличивает все предметы, близкие к горизонту. Так, Луна и Солнце выглядят вблизи горизонта бóльшими, чем в более высоких точках небосвода. И обусловлено это психофизиологическими эффектами, что для древнего, что для современного человека. А вследствие оптических эффектов светила на горизонте сплющиваются, и нижние края их начинают дрожать. Кроме того, на Солнце у горизонта можно смотреть и без фильтра, увидеть на нем пятна и сосчитать их. А также увидеть угол наклона оси вращающегося светила. Это тоже подмечалось древними астрономами.
О подобном устройстве человеческого мозга знали еще во времена Аристотеля. И более всего соответствует восприятию древних коллег рисунок, сделанный «на натуре»; он более рельефен и содержит больше деталей, чем фотография.
Восход (как и заход) дневного светила длится в умеренных широтах порядка 4,5 минуты и занимает на спокойном ровном горизонте около одного градуса его дуги. Важные моменты наблюдения – появление первого луча, то есть самой верхней точки солнечного диска, и отрыв полностью взошедшего диска от горизонта. Какую из этих двух точек предпочитали древние астрономы? На практике предпочтение всегда отдается моменту отрыва нижнего края светила от горизонта (предпочтительность этой точки тем более относится к лунному диску)…
Кому удалось ухватить взглядом первый проблеск восходящего солнца, тот надолго запоминает это зрелище. А заодно и окружающую обстановку. Нам приходилось встречать рассвет среди толп разноязыких иностранцев на Синае. Не меньше запоминается и закат. Помнится, как сидя в открытом кафе на греческом Родосе, ловил фотоаппаратом последний закатный лучик на фоне величественных развалин. Надо полагать, древние тем более впечатлялись этой завораживающей картиной.
Если строго с одного и того же места наблюдать восходы и заходы Солнца, то легко обнаруживается, что каждое утро и каждый вечер событие совершается в разных точках горизонтах. В течение года точка первого и последнего касания с горизонтом перемещается в одну сторону, потом, после летнего (или зимнего) солнцестояния, – в обратную. Древние отмечали эти точки вешками на ближайших хребтах или на самом «обсерваторном» сооружении.
Ориентация Аркаима по сторонам света
Строгая повторяемость этого процесса была замечена древними астрономами и взята, что называется, на вооружение. Точки летнего и зимнего «стояния Солнца», ввиду их строгой фиксированности, имели особенно большое практическое значение. Прежде всего для строгой привязки в пространстве. Диктовалось это также и потребностью календаря, по которому планировались различные сельскохозяйственные работы. Немаловажны были праздники и ритуальные события. Так пригоризонтальные обсерватории давали возможность фиксировать с предельной для невооруженного глаза точностью астрономически значимые события. Это был, пожалуй, единственно реальный и доступный для древних астрономов способ спланировать свой год.
Движение Луны по небу сложнее. «Охота за Луной» – пожалуй, самое интересное и захватывающее занятие в истории астрономии. Постигнуть порядок и упорядоченную красоту в ее суточных восходах и заходах, на непросвещенный взгляд, вроде бы непросто, они порывисты и непредсказуемы. И все же, с незапамятных времен в пригоризонтных обсерваториях умели разгадывать «заячьи петли» Повелительницы ночи.
Вот такая «таблица Менделеева» звездного неба, или другими словами – «астрономический алфавит», в котором каждое событие имело свое символическое значение. Археоастрономия накопила немало доказательств, начиная с палеолита, в пользу того, что в подобных обсерваториях с практическими целями наблюдали восходы и заходы светил.
Как астроархеолог Константин Быструшкин убежден, что Аркаим – это прежде всего «небесные врата», уникальная обсерватория, причем более точная, чем Стоунхендж. Древние жители уральских степей обладали таким мировоззрением, которое позволяло им переносить знания о небе в земные конструкции. Это нашло отражение, в частности, в их своеобразных стандартах метрологии. Так, им были известны две линейные меры: в один метр и в 80 сантиметров; знали они угловую и геодезическую меру в один градус и меру времени в один час.
Сторонников у Быструшкина не так много. Но он почитает предшественников, ведущих свой след в отечественной науке еще с конца XIX – начала XX века. И прежде всего Николая Морозова, которого уральский подвижник называет «гением астроархеологии».
Свои исследования К.К. Быструшкин представлял на астрономических семинарах в Пулковской и Екатеринбургской обсерваториях, в Санкт-Петербургском филиале Института истории естествознания и техники, ряде других научных учреждениях. Активно популяризирует свои взгляды, при этом с некоторой горечью признается: «Я как был в андеграунде, так и остаюсь там…» И надежды расширить круг единомышленников не теряет.
Стоунхендж и Аркаим
При изучении планов сразу же обнаружилось сходство Аркаима с известным памятником Стоунхендж в Англии. Предположительно, совпадает их назначение, оба расположены на одной широте (Аркаим – 52° 39', Стоунхендж – 51° 17') и в чашеобразной долине. Возможно, эта «полоса» была чем-то замечательна для древних астрономов и жрецов. Считается, что именно на этой широте можно наблюдать максимальное количество астрономических явлений, связанных с восходами и закатами светил. Обращает на себя внимание еще одно странное совпадение. Земля, как известно, не является правильным шаром, она приплюснута с полюсов и представляет так называемый геоид. И вот если вписать реальную форму Земли в правильную сферу, то поверхности двух тел пересекутся в районе 52-го градуса Северного полушария. Значение этого совпадения для астрономических наблюдений еще предстоит изучить…
Сравнение географических координат Аркаима и Стоунхенджа приводит к еще более неожиданным результатам. По данным знатоков «мировых тайн», расстояние между ними в градусах, поделенное надвое, укладывается в окружность Земли почти одиннадцать раз и три с половиной раза в диаметр этой окружности. Таким образом, получается соотношение 22/7, которое дает значение (3,1428571…), близкое к числу Пи (π=3,1415926). Если места расположения древних обсерваторий были не случайны, то можно предположить наличие подобных комплексов и в семи других точках по 52-му градусу.