Научное определение этого сгустка относительно укрепленных (или просто скотоводческих) поселений XVIII–XVI вв. до н. э. в последнее время заменяется названием для общего обихода, естественно, без вникания в археологическую терминологию – «Страна городов». При этом невольно вспоминается средневековая Гардарика («страна городов»), для всех понятная как Русь.
Города, а вернее протогорода бронзового века находят, но чтобы целую «страну» почти четырехтысячелетней давности… пока нет. И возможно, не найдут никогда. Возможно, без следа ушли в небытие, сгладились в рельефе за прошедшие века остальные поселения «страны аркаимов».
И не наводит ли это на мысль о древнем и некогда могущественном государстве Сенбир, от которого и произошло название Сибирь? Об этом еще в XVIII веке рассказывал русскому историку В.Н. Татищеву тобольский князь Сабанак. И вот теперь, оказывается, челябинским археологам удалось нащупать нить, уводящую в глубины веков. История края, как говорится, раздвигается на наших глазах.
Несмотря на недостаток данных, все же «Страна Городов» пунктирно очерчивается. На севере – по Ую, на западе – по Уралу, на юге – примерно в пограничье Челябинской и Оренбургской областей (Аланды – это уже Оренбуржье), на востоке – примерно по меридиану, совпадающему с городом Троицком, расположенном близко с казахстанским пограничьем; возможно, в этом направлении площадь еще передвинется. На карту «страны» нанесено уже 17 городов-поселений, но общее их число уже переваливает за два десятка. Селений же синташтинцев – многие десятки. Каждый «град» был как бы центром округи, со многими деревнями. Общая площадь составляла около 400 км с севера на юг и до 150 км – к востоку от Уральских гор.
«Города были удивительно схожи между собой. Обязательно обнесены стенами и рвами, в плане это овал, круг или прямоугольник, близкий к квадрату. «Овальных» городов шесть: Берсаут, Аланды, Исиней, Кизил… Столько же круглых, таких как Аркаим. Но больше всего «угловатых: Степное, Устье, Родники… Есть и такие, в плане которых контуры укреплений как бы накладываются друг на друга: к примеру, на аэрофотоснимках Степного и Куйсака прочитываются все три фигуры. По-видимому, здесь трижды перестраивались укрепления – вначале они шли по овалу, потом – по кругу и уже на закате существования делались прямоугольником. Жилища, судя по всему, были родовыми, на 60–70 родичей. Здесь же занимались ремеслом, лепили посуду, ткали, шили одежду, плавили металл – выделились бронзовары, кузнецы, литейщики. Существует мнение, что скот горожане вроде бы не держали, его поставляли окрестные деревни. Впрочем, это не бесспорно…
Карта «Страны городов»
Но, с другой стороны, при детальном рассмотрении поселений этой страны приходится признать, что это были все же не укрепленные цитадели, не жреческие храмовые комплексы, готовившие население к сакральному исходу, а вполне земные и практичные прототипы степных ферм, освоившие традицию табунно-стойлового содержания скота. Для этого был приспособлен весь арсенал – колодцы, печи, столбовые ямки, земляные валы, жилищные провалы, могильники, да и гидрологические особенности всего зауральского пенеплена – выровненных просторов, сглаженных под действием различных рельефообразующих факторов.
Скажем сразу, если тот же Аркаим, да и другие места, был крепостью, то почему при достаточно разнообразном рельефе для них выбирались самые ущербные из всех возможных стратегических позиций, а именно расположение в низине и ложбине, с прижатостью к реке, что исключало возможность бегства при наступлении неприятеля? А вот для отгонно-стойлового разведения скота это подходило как нельзя лучше.
То же обилие колодцев (в окрестностях Аркаима их число доходит до сотни) наводит на мысль, что это не элементы цитадели обороны, а прекрасно оборудованные и организованные загоны для скота. Столбовые ямки – остатки модуля перекрытия, где скот рассортировывался по видам и распределялся по стойлам. Если трудно выделить синташтинцев среди других сообществ как мастеров-литейщиков, изготовителей колесниц или простых работников на земле, то, блестяще решая задачи подачи воды прямо в стойла и кошары, они доказали свои великолепные скотоводческие навыки.
Немалое значение приобретает защита от краж и угона скота, но никак не масштабных воинских действий на фортификационных цитаделях. Между основным валом и рвом, вероятно, существовал коридор для сторожевых собак – его археологи называют «третьим кольцом обороны». Следы этого пояса оправдывают содержание собак (скелет одной из них найден в могильнике) среди домашних животных.
Аркаим, как и прочие поселения контрольной группы, не стоит рассматривать как завершенный объект. Когда леса сводились на топливо и строительство, а почвенный слой доводился до стадии неплодородной земли, родовой клан переселялся в другое место. Тут в силу традиции воспроизводилась новая «ферма», но уже с увеличением поголовья скота. Так, появился Аркаим-2 и Аркаим-3, с воспроизведением прежних планировочных структур. После природной рекультивации экологической системы, но не раньше чем через сто лет (этого как раз и требует восстановление лесного массива), потомки возвращаются в восстановившийся ландшафт.
Аркаим, пройдя путь своеобразной реинкарнации, обретает следы прежней жизни – очертания древних предшествовавших кольцевых структур. На других объектах «страны» еле уловимые внешние валы прежде непонятного назначения читаются почти повсеместно. Всего этап ухода, переселения и возврата занимал период в 300–400 лет.
Ольгино – единственный памятник «страны», который качественно и детально исследован археологами. Стратиграфия разреза доказывает и возвращение родового племени, и многократные реконструкции после серии пожаров. Этот террасный объект имел первоначальное название Каменный амбар, под которым он и значится в ряде источников. Схема реконструкции демонстрирует двойное строительство по однородной планировочной структуре.
Сарым-Саклы находится примерно в 30 км на северо-запад от Аркаима. Диаметр его кольцовой и внутренней планировочной структур вдвое меньше аркаимского. Это пример первозданности памятника, не подвергавшегося перестройкам и даже сохранившим схему смывных коллекторов для чистки стойл.
В комплексе «укрепленных поселений» Исиней археологи сами указывают на два периода строительства; второй из них корректировался изменением подземного водного потока, что характерно для коренных карбонатных пород, на которых он расположен.
В Андреевском наблюдается первоначальный вариант строительства и две идентичные реконструкции, вероятно, свидетельствующие о двух моментах возвращений. Суммарный возраст объекта в таком прочтении может достигать 300 лет.
Планировочная стилистика объекта Степное любопытна редким примером «захвата» водного слоя племенным кланом с иными представлениями об организации загонно-поселенческого пространства. Тогда возникают вопросы: либо каждый родовой клан имел свой планировочно-сакральный штамп, либо колодезная планировка пронизывала разновременные культуры, включая Алакульскую, Синташтинскую и Петровскую.
Вот такое археологическое подтверждение локальным миграциям. Может, они связаны и с окончательным уходом населения из этих обжитых краев?
Многие вопросы относительно целей и постройки открытых сооружений остаются неясными. Но есть небезосновательные предположения, что Аркаим являлся духовным центром древней Сибири и Урала, городом древних ариев, народа необычайной мудрости и удивительных знаний.
Так кем же был этот удивительный и до сих пор загадочный народ? Давно идут жаркие дискуссии о родине индоевропейцев. Многие ученые не сомневаются, что в древнейшие времена у европейцев, а также народов Индии, Персии и частично Азии были общие предки, которых условно именуют праиндоевропейцами. Они же арии. Однако после сумасбродных расистских идей Гитлера это слово было практически под запретом и его редко употребляли в научной литературе. К счастью, запретительные времена прошли, наносная шелуха прорасистских интерпретаций спала, а идеи бесноватого фюрера вспоминают как исторический казус.
Но немецкие историки, антропологи, этнографы времен фашистской Германии все же искали доказательства своим расистским взглядам в арийских корнях. Так вспомнили миф о древнем богочеловеке Йиме, который изначально покровительствовал кочевому народу. В свое городище он не пускал людей с физическими или моральными пороками, даже с крупными родимыми пятнами, которые считались отметинами злого духа. Подобная мифологическая селекция явилась предвестником идей евгеники, вульгаризации генетических основ по улучшению рода человеческого, ставших популярными в начале ХХ века. В дальнейшем это вдохновило нацистов на нечеловеческие зверства, в конце концов к холокосту по отношению к евреям и цыганам.
Наиболее архаичный пласт Авесты относится ко времени перехода кочевых арийских племен к более оседлому образу жизни. Тогда и появился пророк Заратустра, который привнес в традиционные верования арийцев идеи величия не только общности, но и личности. Это и привлекло к нему внимание в конце XIX века, когда в Европе стал популярен индивидуализм. А уже в начале следующего столетия в Германии возродились архаичные представления древних арийцев о собственном благородстве (так, кстати, и переводится название этих племен) и далее, по интерпретации философов и историков тех времен, необходимости свято хранить расовую чистоту и не смешиваться в родстве с чужеродными народами. При этом ссылались на прямое указание в Авесте: «Кто смешивает семя (родичей) праведных с семенами (чужеродцев), семя почитателей дэвов с семенами (ариев), их отвергающих… об этом говорю я тебе, о Заратуштра, что важнее убивать, чем извивающихся змей и крадущихся волков». И фашистские идеологи впрямую следовали этим наставлениям – убивать чужеродцев как змей и волков.
В германском рейхе благородные арии превратились в «белокурых бестий» – арийских сверхлюдей. Но истребляя или порабощая «недочеловеков», нацисты сами превращались в механических роботов б