— Расскажите мне лучше о Дубровине, — не утерпел Михаил. — Что он вообще за человек?
— Модест Михайлович? О-о, он в своем роде примечательная личность. Ни разу не был под пулями, никогда не воевал, и… однако же, всегда получал награды, которых хватило бы на четверых воевавших. Весьма ловок, прекрасный танцор, дружит только с нужными людьми, так что не обессудьте, если он завтра сделает вид, что не имеет чести вас знать. А так, впрочем, прекрасный человек!
Михаил огляделся. Они двигались из одного помещения в другое, и везде было одно и то же — толстые стены из грубого камня, крошечные окна, земля вместо пола, и из этой земли росли деревья, которым на вид было лет сто, а может быть, и больше. Крыша у замка отсутствовала.
— Кажется, здесь давно никто не живет, — сказала Анастасия, остановившись возле одного из деревьев.
— Очень, очень давно, — подтвердил Дубровин.
— А привидения тут есть? — дрожащим голосом спросила Глафира Васильевна. — Я ужас как боюсь привидений!
— Нет, привидений нет, — ответила Натали. — К тому же сейчас день.
— А забавно было бы, если бы они тут водились, — неожиданно подал голос ее сын.
— Перестань, Кирилл, — вмешался отец. — В привидениях нет ничего забавного.
— А я однажды видела привидение, — объявила княгиня Хилкова.
— Что до меня, — проворчал сквозь зубы Тихменёв, косясь на нее, — то, кажется, я вижу его прямо сейчас…
Анастасия заметила узенькую лесенку, которая вела на второй этаж, и предложила подняться по ней, но Глафира Васильевна решительно воспротивилась. Ее стали уговаривать, пытались убедить, что сверху открывается изумительный вид на долину и горы — старая дама ничего не желала слушать. Она стояла, вцепившись в локоть своего супруга обеими руками, и на все доводы отвечала такими бестолковыми возражениями, что слушателям становилось и смешно, и досадно. Ступени провалятся, она упадет с лестницы и сломает шею, с Настенькой что-нибудь случится, замку столько лет, что доверять ему нельзя, и вообще…
— Что такое, о чем спор? — спросила Вера, подходя к Михаилу. Он объяснил, в чем дело.
С точки зрения сегодняшнего дня решение напрашивалось само собой — Глафира Васильевна осталась бы внизу, а те, кто хотел, отправились бы дальше; но тогда вежливость требовала уважать причуды дам.
— Revenons![32] — сказала Натали мужу.
И, чтобы выразить свое неудовольствие, повернулась к Глафире Васильевне спиной и первая направилась к выходу.
Однако когда они вернулись к ресторану, их ждал сюрприз: за одним из столов, который еще несколько минут назад пустовал, сидели Григорий Осоргин и его любовница-француженка, разряженная, накрашенная и смеющаяся тем особенным смехом продажных женщин, который всегда безошибочно узнается на слух. Покосившись на графиню Вильде, Михаил понял, что она ни капли не удивлена, и только тут догадался, зачем она задержалась возле ресторана.
«Не было никакого камешка… она просто заметила, кто едет, и осталась, чтобы проверить свою догадку. Ах, до чего же неутомимая женщина!»
— C’est curieux quand même, — промолвила княгиня Хилкова, усмехаясь, отчего все ее морщины уродливо перекосились, — j’aurais pris ce monsieur pour prince Vyazmitinoff…[33]
Натали зябко поежилась, словно ей вдруг стало холодно, и отвернулась. Ее сын поглядел на княгиню с откровенной неприязнью. Но тут вмешался полковник Дубровин и выразил надежду увидеть Назарьевых вечером на музыке. Натали ответила вместо троюродной сестры и заверила его, что все они обязательно там будут, и ее семья тоже.
Поглядев на часы, Тихменёв вспомнил, что у него назначена встреча в городе, и откланялся. Все стали прощаться и разъезжаться. Михаила вполне устроило бы, если бы в суматохе о нем забыли. Он был не прочь вернуться в замок, как следует осмотреть его и, может быть, придумать какой-нибудь неотразимый сюжет. Но княгиня Хилкова объявила, что раз они с Верой его похитили, то долг требует вернуть его обратно в Баден.
— Кажется, собирается дождь, — заметила она, взглянув на небо. — Ах! Тут бывают такие грозы, когда небо становится малиновым, розовым, багровым, и на его фоне мелькают молнии — ослепительно-белые… Впрочем, вы, писатели, наверное, сумели бы описать лучше! — добавила она, засмеявшись и тряхнув головой.
Писатель вяло улыбнулся. По правде говоря, сейчас он размышлял вовсе не о грозах, а о том, что за двенадцать крейцеров, которые с него содрали, здешний кофе мог быть и получше.
Михаил помог дамам сесть в экипаж и, наконец, сам устроился на сиденье, от которого пахло нагретой солнцем кожей. Подковы лошадей глухо застучали по дороге, и через некоторое время путешественники въехали в сумрачный хвойный лес. Вера и княгиня о чем-то спорили по-французски, причем графиня Вильде несколько раз тоном укоризны повторила выражение «coup de grace»[34].
— И потом, — добавила она, — Осоргин вовсе не похож на князя Вязмитинова… я имею в виду, внешне.
— Мне хотелось увидеть выражение ее лица, — ответила княгиня с непередаваемой усмешкой. — Но, кажется, наш спутник совсем не понимает, о чем идет речь, не так ли?
Михаил был вынужден признаться, что она права.
— В свое время эта история наделала много шума, — увлеченно начала княгиня, радуясь, что нашла кого-то, кто еще не слышал того, о чем она собиралась рассказать. — Когда Натали только стала выезжать, на балу она повстречала молодого князя Вязмитинова. Он считался завидным женихом, был хорош собой, остроумен и ярок, и не одна барышня им увлеклась. Насколько я знаю, он никому не давал необдуманных обещаний и, хоть его можно было часто видеть на всякого рода вечерах, женскому обществу он частенько предпочитал охоту. Кажется, в ту пору его отец, старый князь, уже умер, а из своей матери Вязмитинов… как это сказать по-русски… вил веревки? Непоэтично, но, в сущности, верно. Словом, все шло хорошо — для него, но Натали решила, что заполучит его любой ценой. Она и тогда уже была упряма сверх всякой меры. Ветреный молодой князь казался легкой добычей, но что-то с самого начала пошло не так. Он был очень мил с Натали, очень галантен, однако предложения не делал, а потом пошли слухи, что он ее соблазнил.
— Слухи? — машинально переспросил Михаил, пытаясь сообразить, куда клонит его собеседница.
— Именно. Заметьте, что Натали принадлежала к уважаемой фамилии, и приданое, если что, у нее тоже имелось. А еще у нее был брат Юрий, тремя годами старше, весьма щепетильный молодой человек. Однажды он явился к князю и объявил, что для прекращения слухов необходимо, чтобы Вязмитинов женился на его сестре, иначе Юрий вызовет его на дуэль. Брат Натали хорошо стрелял, и князю это прекрасно было известно. В обществе Вязмитинова считали отличным малым, но репутации храбреца у него никогда не было, и на дуэлях он ни разу не дрался. Другой бы на его месте смалодушничал да отправился под венец, но князь закусил удила. «Дуэль? — говорит. — Извольте, но на сестрице вашей я нипочем не женюсь». Одним словом, Юрий вызвал его, назначили секундантов, те обо всем договорились, и дуэль состоялась. — Княгиня выдержала драматическую паузу.
— Кто-то был убит? — мрачно спросил Михаил.
Хилкова хихикнула так, что у него мороз по коже прошел.
— Как я уже сказала, — проговорила она, смакуя каждое слово, — Юрий был известен как прекрасный стрелок. Но князь Вязмитинов уже много лет не пропускал ни одной охоты, и, когда дело дошло до дуэли, он не промахнулся.
— Он убил противника?
— Наповал.
— А Натали? — спросил Михаил, промолчав.
— После того как Вязмитинов убил ее брата, и речи не могло быть о свадьбе. Почти все общество оказалось на его стороне, потому что его вызвали, и он защищался. Государь, разумеется, был крайне недоволен случившимся, но, когда вошел в обстоятельства дела, сменил гнев на милость. Тогда многие винили Натали в том, что она своим легкомыслием погубила собственного брата. Родные услали ее в деревню, а через год, когда толки утихли, она вернулась. Однако вы понимаете, что такое для молодой девушки иметь пятно на репутации. Женихи к ней сватались, но не такие, которых желала бы для нее семья. В конце концов родители остановили свой выбор на капитане Меркулове, который был на девять лет старше. С тех пор он сделал блестящую карьеру, — прибавила Хилкова двусмысленным тоном, — впрочем, оно и неудивительно, ведь у семьи Натали большие связи и ее дед — герой войны двенадцатого года…
Нельзя было прямее сказать, что Меркулов женился ради карьеры, но, странное дело, припомнив выражение лица Андрея Кирилловича, когда он увидел Осоргина на вокзале, Михаил уже не был так уверен, что тут замешан только расчет.
— Многие думали, что жених быстро раскается в своем выборе, но шло время, и он с Натали казался почти безупречной парой. Я говорю «почти», потому что не верю в то, что бывают пары вполне безупречные…
Поди ж ты, философствующий сморчок. Правда, оно и неудивительно — с богатым опытом госпожи княгини, который был написан на ее лице.
— Разумеется, ходили кое-какие слухи, — подала голос Вера, которая до того словно устранилась из беседы и предоставила говорить своей знакомой. — Неблагоприятные для Натали, но их вроде бы ничто не подтверждало. А потом явился Осоргин.
— О да! — Княгиня хищно оживилась и задвигала тощей шеей. — Разумеется, Натали пыталась делать вид, что ничего не происходит, но генерал держался начеку, и когда его бедолага-адъютант придрался к какому-то пустяку и вызвал Григория Александровича на дуэль… тут даже самые недогадливые сообразили, что дело нечисто. На дуэли история в некотором роде повторилась — адъютанту повезло не более чем брату Натали…
— Должен признаться, княгиня, — сказал Михаил, сделав над собой усилие, — я не вижу ничего хорошего в том, что из-за… из-за интрижек Натальи Денисовны уже дважды погибали совершенно посторонние люди.