И писатель бросил ему золотой, не глядя — это он-то, который раньше проживал несколько серебряных монет в неделю и ходил пешком, чтобы экономить на извозчике. «Кажется, у Гофмана есть рассказ… «Счастье игрока»… о чем же он? Забыл…» Умом он понимал, что то, что он сейчас переживает, и есть то самое счастье игрока; но он вовсе не был счастлив. Все казалось ему каким-то зыбким и непрочным; он стал больше оставлять себе и меньше ставить, потому что боялся проиграть все разом. Радовало его, что Анастасия не делала ему замечаний и вообще ничего не говорила, что бы он ни предпринимал. Через некоторое время девушка снова отошла, чтобы их колоссальная, сверхъестественная удача не так бросалась в глаза; в ее отсутствие Михаил сделал несколько неудачных ставок, довольно много потерял и раздражился до крайней степени. Он не заметил, как в зале появились Иван Александрович Гончаров и Тихменёв, которые с изумлением стали следить за ним; к ним обратился кто-то из зрителей, спрашивая, что это за скромно одетый молодой человек, который начал с нескольких монет, а теперь сидит перед столбиками золота, стиснув руками виски.
— Он же никогда раньше не интересовался рулеткой, — с изумлением проговорил редактор, — что это с ним?
— Бес игры, — усмехнулся Гончаров.
Вскоре слово «новичок, новичок» пролетело по залу, перепархивая из уст в уста. Все успокоились: удаче Михаила было найдено подходящее объяснение. Он выиграл, проиграл, снова проиграл, и тут вернулась Анастасия.
— Вы совсем бледный, — сказала она, пристально глядя на него. — Михаил Петрович, давайте пойдем в ресторан, а потом вернемся. Тут рядом лучший ресторан во всем городе.
Михаил не стал возражать. Он сделал еще несколько ставок, разумеется, выиграл, выдал каждому крупье по несколько монет в качестве чаевых и объявил, что вынужден прерваться. Анастасия достала из своей сумочки мешочек и протянула спутнику; испытывая совершенно непередаваемые ощущения, он стал сгребать со стола деньги. Золото звенело и текло между его пальцев.
От игорного стола он уходил как сомнамбула и опомнился только, когда они с Анастасией уже были в ресторане, расположенном в том же здании. Девушка сидела за столом напротив него, держа на коленях их сокровище — точнее, ее сокровище, потому что Михаил на него не претендовал. Тем не менее она заговорила о том, что он, конечно, получит свою долю от выигрыша. Михаил, разумеется, принялся доказывать ей, что деньги — ее и удачу приносит тоже она, а раз так, у него нет никакого права ни на одну выигранную монету. Но тут подошел официант, и они, не сговариваясь, заказали самые дорогие блюда, какие нашлись в меню.
— Ах, как хорошо быть богатой! — то и дело повторяла Анастасия, жмурясь.
После обеда они вернулись в казино, но перешли в другой зал, и Михаил снова начал делать ставки. Когда Анастасия стояла рядом, он выигрывал, в ее отсутствие то выигрывал, то проигрывал. Часов в шесть появился англичанин с сигарой, который раньше играл против Осоргина; теперь он подсел к их столу и сразу начал делать крупные ставки. Прошло менее двух часов, и англичанин проиграл Михаилу все, с чем пришел. Теперь перед писателем громоздились груды золота, и из других залов приходили любопытные зрители, чтобы посмотреть на него. Он ставил и ставил, механически, как машина. Вокруг него суетились служители, ему уже давно пододвинули самое лучшее кресло, и несколько игроков пытались урвать свой кусочек от его удачи, повторяя его ставки. Он давно бросил считать, сколько успел выиграть; может быть, тысячи золотых, а может быть, и десятки тысяч, что в ту эпоху составляло целое состояние. Неожиданно он не увидел, а почувствовал, как Анастасия вздрогнула. В зал вошла Натали в сопровождении своего мужа. Некоторое время Натали наблюдала, как Михаил ведет игру, потом с вызовом промолвила: «Ну что ж», и приблизилась к столу.
— Дайте мне денег, — высокомерно сказала она мужу, — я хочу сыграть.
Анастасия закусила губу. Увидев искрящиеся кошачьи глаза Натали, Михаил подумал, что его не удивит, если удача его спутницы вдруг разом кончится в присутствии этой недоброй женщины. Но все продолжалось своим чередом: он выигрывал, пока Анастасия находилась рядом с ним, а когда она отходила под каким-нибудь предлогом, он превращался в обычного игрока, который ставит наугад и больше теряет, чем приобретает. Натали упорно не везло: играя импульсивно и нерасчетливо, она проиграла очень много. Андрей Кириллович, видя, что дело зашло слишком далеко, пытался отвлечь ее и увести от стола, но она только отмахивалась от мужа и делала очередную ставку. От груд золота, которые лежали перед ним, у Михаила уже рябило в глазах. Он ненавидел казино, крупье, столпившихся вокруг стола зрителей, и в то же время у него не было сил, чтобы встать, забрать свой выигрыш и уйти. Спасение пришло оттуда, откуда он не ожидал.
— Les trois derniers coups, messieurs![56] — протяжно прокричал старший крупье.
Михаил забыл, что рулетка прекращает работать в полночь и перед закрытием всегда возвещается время, которое остается для трех последних ставок. Он был настолько разбит, что предпочел пропустить две ставки из трех и в последний раз поставил на нечет. Выпало семь, красное и определенно нечетное; крупье отсчитал ему выигрыш, Михаил дал всем щедрые чаевые и стал ждать, когда Анастасия заберет деньги, которые он с ее помощью выиграл. У него подкашивались ноги от напряжения, дрожали руки и время от времени дергалась щека, но снаружи, на свежем воздухе, ему стало легче. «Вот ведь сюжет, — подумал он, вспомнив, что является писателем, — всем сюжетам сюжет, но никому даже рассказать нельзя, потому как — не поверят-с».
— Поедемте со мной, Михаил Петрович, — сказала Анастасия. — Хочу, чтобы мы с вами обрадовали Петра Николаевича и Глафиру Васильевну. Они так мучились, когда я отказала этому глупому полковнику, а теперь они узнают, что мы богаты, и… и все будет хорошо.
Михаил не нашел в себе сил отказать. Они сели в наемный экипаж, и подковы лошади глухо застучали по мостовой. Когда наши герои уезжали, вышедший из казино переодетый полицейский кликнул еще одного агента, сел в другую карету и поехал следом за счастливчиками, чтобы проследить, что они доберутся до дома в целости и сохранности и с ними ничего не случится.
Глава 26. Тревоги
Несколько окон виллы светились в полумраке; трещали цикады, и теплый ночной ветер покачивал ветви деревьев. Михаил стал искать кошелек, чтобы расплатиться, но Анастасия опередила его и, вытащив золотой, бросила монету кучеру. Тот взял ее, повертел в руках и недоверчиво уставился на девушку.
— Фрейлейн, я сожалею, но у меня нет сдачи…
Анастасия засмеялась.
— Какие глупости! Оставьте себе! Идемте, Михаил Петрович…
Лукерья открыла дверь еще до того, как Анастасия позвонила, и, суетясь вокруг вновь прибывших, выложила новости: Натали была не в духе, выгнала из дома горничную — ту, с тихим голосом, — а потом отправилась с супругом в город; Петр Николаевич хотел ехать с ними, но Глафире Васильевне стало нехорошо, и он остался.
— А что такое с Глафирой Васильевной? — спросил Михаил. Лукерья потупилась.
— Так она решила, что Анастасия Петровна только сказала, что пойдет с вами погулять, а сама сбежала к Григорию Александровичу, — ответила она, шмыгая носом. — Что это у вас в сумке, подарки какие купили?
— Нет, — ответила Анастасия, блестя глазами, — это лучше, чем подарки, гораздо лучше!
Когда они с Михаилом вошли в гостиную, Фифи залаяла, а Глафира Васильевна приподнялась с кресла.
— Ах! Настенька! Ну как же ты могла… Тебя столько времени не было! Мы уж начали тут думать… разное думать, одним словом… Добрый вечер, Михаил Петрович! Фифи, довольно лаять, у меня и так голова болит…
— Говорил же я тебе: ничего с ней не случится, когда с ней Михаил Петрович, — вполголоса заметил Петр Николаевич.
— А у меня для вас кое-что есть, — с торжеством промолвила Анастасия. Михаил заметил, что при этих словах Глафира Васильевна встревожилась, а ее супруг озадаченно нахмурился.
— Настенька, ты о чем? — спросил Петр Николаевич.
Вместо ответа Анастасия подошла к столу, открыла туго набитый мешочек, который они с Михаилом привезли из казино, и вывалила его содержимое на стол.
— Батюшки! — ахнул Петр Николаевич и обеими руками схватился за свои многострадальные бакенбарды.
— Это… это что же, деньги? — несмело спросила Глафира Васильевна.
— Да, — подтвердила Анастасия, счастливо улыбаясь. — Мы с Михаилом Петровичем выиграли в казино.
Петр Николаевич как стоял, так и рухнул на диван, таращась на сверкающую на столе груду золота. Глафира Васильевна встревожилась.
— Но ведь не может быть, чтобы вот так сразу… взять и выиграть…
— А мы выиграли, представьте себе!
— Сколько тут? — деловито спросил Петр Николаевич.
— Мы не считали, — ответил Михаил. — Тут разные монеты, фридрихсдоры, наполеондоры, гульдены, и франки тоже попадаются… На рубли — не меньше десяти тысяч, я думаю.
— Батюшки! — зачарованно повторил Петр Николаевич. — Михаил Петрович! Настенька! Я… Вы… Мне…
Больше он ничего не сумел сказать и застыл в блаженном созерцании сверкающего на столе богатства.
— Но ведь это все, наверное, придется вернуть? — пробормотала Глафира Васильевна.
— Ну что вы как маленькая, ей-богу, — проговорила Анастасия нетерпеливо, — какое еще вернуть? Говорю же: это наш выигрыш… Мы начали с одного золотого и мелочи серебром и понемножку… потихоньку… повышали, повышали… Ну и повезло нам, конечно, тоже…
— Какой стыд! — скорбно изрекла Глафира Васильевна, качая головой. — Ты — барышня из хорошей семьи — играла в казино!
— Она только дала деньги, — вмешался Михаил. — Играл я. Успокойтесь, Глафира Васильевна, ведь не из-за чего переживать, право слово, не из-за чего!
Петр Николаевич наконец пришел в себя и потер руки.