Эту знаменитую и загадочную печать Миндовга привел в своей книге «Краткая история Беларуси» в 1910 году Вацлав Ластовский. Загадочность печати в ее истории, о чем Ластовский сказал так:
«Печать эта находится в частных руках и принадлежит к коллекции редкостей, предназначенных для беларуского научного музея. Букв, вырезанных на этой печати, до этого никто еще не смог прочитать».
Странность печати не только в ее рунической надписи, но и в сочетании православного креста на щите всадника «Погони» — и католической короны.
Руническую надпись на печати уже в наше время смог прочесть доктор технических наук из Екатеринбурга Олег Леонидович Сокол-Кутыловский[30]. Расшифровку он привел в своей статье «Славянская руническая надпись на печати князя Миндовга» /«Академия Тринитаризма», Москва, Эл № 77-6567, публ. 14018, 17. 11. 2006).
Приведу отрывки из этой интересной публикации.
Расшифровка надписи.
Автор статьи пишет:
«Оттиск печати князя Миндовга, на котором изображен герб «Погоня», был опубликован в книге В. У. Ластовского «Краткая история Беларуси», изданной в 1910 году в Вильно. На изображении имеются рунические знаки, которые до сих пор не были прочитаны. После прочтения ряда славянских рунических надписей я попытался прочесть и эту, довольно позднюю надпись середины XIII века, когда, казалось бы, славянские руны уже вышли из употребления. Однако оказалось, что и в то время славянские руны кое-где еще использовались, причем в своем первоначальном виде, без заимствования знаков другой письменности.
Если бы не имеющиеся рунические надписи, то можно было бы подумать, что на рис. 1 показано изображение герба, выполненного в соответствии с канонами европейской геральдики. Впрочем, на некоторых гербах может быть нанесен девиз. Так ли это в данном случае? Представим имеющиеся руны в виде строки наиболее подходящих славянских (русских) рун, встречавшихся в других славянских рунических текстах (рис. 2).
Надпись, показанная на рис. 2, читается следующим образом: «С-ВА-Е ПЕ-ЦА-ТА К-Н-Е-3 М-И-Н-Д-О-Г 3-ТА-В-И», что на современном русском языке означает: «СВОЮ ПЕЧАТЬ КНЯЗЬ МИНДОГ СТАВИТ».
Как следует из средневековых летописных источников, имя этого князя произносилось как Миндовг, но руны «V» в имени на надписи нет. Как же могло возникнуть такое разночтение? В данном варианте чтения имени все рунические знаки применены в качестве букв. Но в этой же надписи часть знаков являются слоговыми рунами. Поэтому четвертый (двойной) знак имени может читаться, как слоговая руна «ДО», а гласная руна «I» после нее — как звук «У». Тогда все имя звучит, как «МИНДОУГ».
В Белоруссии и теперь вместо звука «в» произносят краткий звук «у» и даже букву такую добавили, «у краткое»: ў. Например, слово «всё» пишется и произносится, как «ўсё». То есть написание русскими рунами имени «МИНДОУГ» эквивалентно написанию этого имени на кириллице, как «МИНДОВГ», а на современном белорусском языке — «МЙНДОЎГ».
… Применение в слове «печать» руны «ЦЪ» вместо руны «ЧЪ» говорит о «цокающем» произношении, дающем звук «цч», что могло быть записано на слух любой из этих рун.
В последнем слове надписи первый звук, по-видимому, произносился озвонченным, то есть как «зс», что объясняет применение руны «ЗЪ» в этом слове.
… Имеющиеся на изображении по обеим сторонам нижней части христианской короны два отдельных знака, по-видимому, относятся к религиозной символике.
Таким образом, на рисунке 1 изображена личная печать князя Миндовга, выполненная полностью древнеславянскими руническими знаками, часть из которых применена, как слоговые руны, а часть знаков использована в качестве букв. Никаких заимствований из германских рун, латинского письма или кириллицы в этой надписи нет».
Комментарии к гипотезе Сокола-Кутыловского.
Пока я целиком согласен с исследователем из Екатеринбурга. Смысл надписи вполне логичен для печати. При этом, что существенно, — она написана с краткой «у», цоканьем и другими особенностями беларуского языка. К этому факту мы позже вернемся.
Но вот дальнейшие рассуждения Сокола-Кутыловского кажутся мне ошибочными. Он продолжает:
«Славяне этого возникшего в ХІІІ веке нового Русско-Литовского или Литовско-Русского княжества (не следует путать с современной Литвой), часть из которых ранее были жителями Киевской Руси, а часть могла быть выходцами из Восточной Пруссии (Поруссии), говорили на своем (русском) языке и писали на кириллице. Но, как следует из надписи на этой печати, не забывали и свою древнеславянскую письменность. Далее, на протяжении многих сотен лет, входя в конфедерацию с католическим Королевством Польским, пользовавшимся латиницей, в Великом княжестве Литовском по-прежнему сохранялся русский язык, а во внутреннем делопроизводстве использовалась кириллица, несмотря на то что некоторая часть населения была вынуждена перейти к католическому вероисповеданию.
Казалось бы, прочтение этой надписи не добавило никакой новой информации: надпись лишь подтверждает принадлежность печати князю Миндовгу. Однако использование в надписи наличной печати древнерусского (древнеславянского) рунического письма со всей определенностью говорит о славянских корнях этого князя. Более того, в XIII веке такая надпись подчеркивает принадлежность князя к дохристианской традиции, вне зависимости от его вынужденного сотрудничества с той или иной ветвью христианства. То есть с большой долей уверенности можно утверждать, что князь Миндовг был славянским князем».
Все это — заблуждеия, обусловленные великодержавными российскими мифами. Эти мифы культивировали в СССР идеологи КПСС, однако (как мы уже выяснили в предыдущих главах) на самом деле никакой «Древней Руси» и никакой «древнерусской народности» на территории Древней Беларуси никогда не было[31].
Добавлю к сказанному мнение кандидата исторических наук Валентина Мазеца, изложенное им в статье «Национальная политика коммунистов в БССР (1945—1985 гг.)»:
«С сентября 1961 года в средних школах БССР был введен курс «История БССР». (До 1961 года предмета «История Беларуси» в школах БССР вообще не было. — В. Д.) Его изучали по учебному пособию, которое написал беларуский автор, профессор Л. С. Абецедарский.
Основные концептуальные положения, сформулированные в нем, во многом предопределили направленность и содержание историографических подходов к рассмотрению ключевых моментов истории Беларуси, которые доминировали в беларуской исторической науке вплоть до конца 80-х — начала 90-х гг. XX века.
Именно по этому учебнику в течение 30 лет знакомились с историей своей Отчизны все школьники Беларуси. По этому он оказал определяющее воздействие на формирование взглядов нынешней правящей элиты страны на историческое прошлое нашей страны и нашего народа.
В учебнике Абецедарского был реанимирован миф, сформулированный еще во времена господства российского самодержавия представителями «западнорусизма». Имеется в виду принципиально неверное положение о существовании в IX—XIII веках общей родины беларуского, украинского и русского этносов — Древней Руси. Миф этот давно уже опровергнут наукой (археологией, генетикой, антропологией, лингвистикой, историей), однако по-прежнему живет в сознании многих поколений людей, оканчивавших школу в 1962—1991 годах.
Великое княжество Литовское характеризовалось в пособии как государство литовских феодалов. В этой связи характерно название одной из брошюр Абецедарского, опубликованной в 1970 году, — «Существовала ли в прошлом белорусская держава? » Разумеется, автор дал в ней сугубо отрицательный ответ на этот риторический вопрос.
Абецедарский и его ученики утверждали, что «стремление населения Белоруссии к воссоединению с братским русским народом», начиная с XV века, выражалось в форме «народного движения за воссоединение с Русским государством» (так они называли Московское княжество, являвшееся одним из улусов Золотой Орды, а в 1480 году ставшее независимым). Агрессивную войну Московского царства против Речи Посполитой (1654—67 гг. ), в ходе которой население беларуских земель за 18 лет сократилось на 53, 5% (с 2 млн 900 тыс. до 1 млн 350 тыс. человек), авторы пособия назвали «борьбой белорусского народа за воссоединение с Россией».
Три раздела Речи Посполитой конца XVIII века (в 1772, 1793, 1795 гг. ) преподносятся в пособии как «воссоединение Белоруссии с Россией». Начало беларуской государственности, согласно концепции Л. C. Абецедарского, связано не с Великим княжеством Литовским и не с БНР, а с провозглашением в 1919 году БССР.
Как сказано в соответствующих томах «Энциклопедии истории Беларуси» (1993 г. ) и энциклопедии «Великое княжество Литовское» (2006 г. ), большинство фактов и событий отечественной истории Абецедарский, его сторонники и последователи оценивали с позиций вульгарной социологии. Тем не менее любые попытки отхода от изложенных ими концептуальных положений жестко пресекались.
Например, после публикации в журнале «Полымя» (№ 5 за 1966 год) статьи кандидата философских наук Николая Алексютовича «А где же объективная истина? », в которой автор доказывал, что Великое княжество Литовское «по своему этническому составу, по своей территории и культуре было в основном белорусским», власти организовали широкую пропагандистскую кампанию, направленную на осуждение этого и подобных ему высказываний».
Как видим, в своей статье Сокол-Кутыловский оперирует ложными положениями, давно опровергнутыми беларуской исторической наукой.
Беларусы никогда не были «Русью», но всегда — только Литвой. Полное название ВКЛ — Великое княжество Литовское (то есть литвинов-беларусов). Русское (то есть русинов-украинцев) и Жемойтское (то есть жемойтов и аукштайтов, нынешних летувисов). Да, русины-украинцы Киевщины, Галиции, Волыни говорили на русском языке (украинском), но литвины-беларусы использовали Другой язык —литовский (литвинский). Он содержит до 25% прусской лексики, дзекает и цекает, акает и гэкает, это даже не славянский язык, а балто-славянский.
Меня удивляет, почему автор назвал беларуский язык «русским», если сам же обратил внимание на его характерные особенности. Язык ляхов Кракова (который был чистым славянским до смешения с пшекающим языком Мазуров — западных балтов) — почти не отличался от русинского языка галичан или киевлян, но его автор «Русским» не находит. Почему?
Это странно: близнец русинского языка не считается «русским», а вот балто-славянский язык литвинов-беларусов — вдруг «русский»… Со всей очевидностью тут прослеживается идеологическая установка: считать литвинов-беларусов «россиянами» — без малейших к тому каких-либо научных оснований. Вместо доказательств аксиома, принимаемая на веру, — тут была Русь.
Читаем у автора:
«Далее, на протяжении многих сотен лет, входя в конфедерацию с католическим Королевством Польским, пользовавшимся латиницей, в Великом княжестве Литовском по-прежнему сохранялся русский язык… »
Не многие сотни лет, а два века — Речь Посполитая существовала с 1569 по 1794 год — 225 лет. И никакого русского языка у нас не было. В делопроизводстве действительно использовался украинский (русинский) язык, поскольку он был еще и языком религии — Киевской (т. е. греческой) церкви. Но местное население всегда говорило на своем балто-славянском языке — а не русском и не славянском (даже после чудовищной русификации XX века нынешний беларуский язык сильно отличается от русского). Так с чего автор взял, что наш народ говорил на «русском языке»? То есть на украинском. Никогда беларусы не говорили ни на украинском языке, ни на языке Московии. Это глупости.
Автор пишет:
«… А во внутреннем делопроизводстве использовалась кириллица, несмотря на то что некоторая часть населения была вынуждена перейти к католическому вероисповеданию».
Что значит «была вынуждена перейти к католическому вероисповеданию»? Все католики Литвы-Беларуси — либо бывшие язычники, либо бывшие протестанты. После 1839 года еще часть униатов перешла в католичество из-за репрессий царизма, но это было уже при российской оккупации. У Сокола-Кутыловского карикатурные представления об истории беларусов.
Он пишет:
«Однако, использование в надписи на личной печати древнерусского (древнеславянского) рунического письма со всей определенностью говорит о славянских корнях этого князя».
Это не древнерусское руническое письмо — ничего «русского» в нем нет. Да и древнеславянским руническое письмо можно назвать лишь с большими оговорками. Это письмо западных балтов, поэтому рассуждения о славянских корнях Миндовга являются ошибочными.
Тем более, что не всегда существует логическая связь между языком надписи на печати и национальностью князя: например, на монетах Дмитрия «Донского», отчеканенных после Куликовской битвы, написано с одной стороны по-арабски: «Монета царя Тохтамыша, да продлятся дни его». Разве это значит, что московский князь был арабом?
В надписи на печати Миндовга важно не то, что она сделана рунами (которые Сокол-Кутыловский почему-то считает «монополией» московитов или, в лучшем случае, славян). Важно то, что она сделана на языке, который кажется беларуским. По логике исследователя выходит, что Миндовг был беларусом. А коль беларусов в России принято считать «славянами», да к тому же причастными к Руси и к России, то давай заниматься фантазиями…
На самом деле толковать эту расшифровку рунической надписи следует иначе.
Эпоха Миндовга.
Равно как Сокол-Кутыловский спекулятивно называет язык печати Миндовга «русским» или «славянским» — точно так многие беларуские исследователи сделали бы столь же спекулятивный вывод о том, что это — беларуский язык. И следовательно, Миндовг был беларусом (литвином).
Однако язык печати Миндовга — не славянский, не беларуский и не русский.
Что касается русского языка, то под ним применительно к эпохе X—XIII веков лингвисты сегодня понимают как минимум два разных языка.
Один — это язык Карпатской Руси (находившейся на территории современной Венгрии с центром в Кеве), откуда он распространился в Галицию и Волынь, а от них — в Киев.
Это южно-славянский говор, с балканскими диалектными отличиями.
Второй — это язык Полабской Руси, который принесли с собой на Ладогу колонисты Рюрика (ободриты). Как рассказал в журнале «Наука и жизнь» академик Валентин Янин, этот язык сильно отличался от языка Киева, но фактически ничем не отличался от языка ляхов. Фактически «русский язык» Рюрика был языком всех славян Лабы, Одры и Вислы, поэтому называть его «русским языком» ненаучно — это просто славянский язык, полностью идентичный ляшскому языку.
Ни в ляшско-русском языке Полабской Руси Рюрика (и в созданной им Новгородской Руси), ни в балкано-славянском языке Киева — не было никаких следов балтизма, хотя таковые очевидны в языке надписи на печати Миндовга. Так с какой стати этот язык относить к «русским» или «славянским»?
Теперь о беларуском языке. Во времена Миндовга никаких «беларусов», конечно, не было. Не было еще этнической общности на территории будущей Беларуси — были разные племена, которые позже сформировали эту общность в своем слиянии. Поэтому не было как такового и беларуского языка (результата слияния племен). Были только языки самих этих племен.
Как выше уже сказано, в 1230 году прусский король Рингольд, отец Миндвога, под натиском немецко-польской экспансии начал искать «землю обетованную» для исхода из Пруссии и прусского народа, и народов славян и балтов Полабья и Поморья, которые ранее укрылись в Пруссии, где служили прусскому королю. Он напал на вассальные Киеву княжества на территории Западной Беларуси и разбил киевских оккупантов. Как пишет В. Ластовский, битва произошла на правом берегу Немана. Были разгромлены князья Давид Луцкий и Дмитрий Друцкий с их русинскими дружинами. Одновременно взбунтовался народ в Полоцке, и Рингольд без труда и его присоединил к своим новым владениям.
А к 1221 году относятся упоминания в немецких летописях о том, что полабцы (очевидно, лютвины Лютвы) мигрировали куда-то на Неман. Видимо, они еще до этого похода Рингольда осели в районе Новогородка (нынешнего Новогрудка), где основали новую Лютву — Литву № 2. Этот народ лютичей (тоже западных балтов) был цивилизационно на голову выше местных ятвягов, мазуров, дайновов, кривичей — потому и стал сердцем нового государства, от них оно и получило название — Лютва, или Литва.
И наконец, последняя составная этноса беларусов — кривичи, жители Восточной Беларуси. Они, как дружно считают историки, тоже не славяне, а балтоязычное племя, которое было в какой-то мере славянизировано ободритами и прочими славянами-варягами, так как лежало на пути «из варяг в греки».
Интересно, что в другой статье «Древнейший Литовский флаг — чей же он? » Сокол-Кутыловский пишет:
«Еще одна параллель прослеживается между Пруссией и Беларусью. Титул (или сакральное имя) верховных жрецов прусского религиозного центра, Ромувы, — Криве — совпадает с названием славянского племени кривичей. Более того, это слово — krievs — до сих пор означает «русский» на латышском языке. Исторически достоверные сведения о Ромуве скупы. Во главе этой сакральной организации стоял верховный жрец, Криве-Кривайтис, фактически бывший главой государства до прихода в Пруссию Тевтонского Ордена.
Петр Дусбургский, орденский священник и хронист начала XIV века, написавший в 1326 году восславляющую дела тевтонцев «Хронику земли Прусской», свидетельствовал о власти верховного жреца Ромувы: «… Криве, которого пруссы почитали как папу, ибо как господин папа правит вселенской церковью христиан, так и по его воле или повелению управлялись не только вышеупомянутые язычники, но и литовцы, и прочие народы земли Ливонской. Такова была власть ею, что не только он сам или кто из родичей его, но даже гонец с его посохом или с другим отличительным знаком, проходя по пределам вышеупомянутых язычников, был в великом почете у королей, нобилей и простого люда».
По свидетельству Т. Нарбута, власть первосвященника КривеКривейте охватывала «всю землю Литовскую, Пруссию, Литву, Жемайтию, Куронию, Земгалию, Ливонию, Латгалию и даже земли кривичских руссов (Creviczensivim Russorum)»».
Снова замечу, что кривичи не были ни «руссами», ни «славянским племенем». По своему языку, генам, антропологии, культуре — это балты. В том числе по языческой вере — они поклонялись змею живойту, этого балтийского культа у славян никогда не было.
Весь этот регион — единая общность западных балтов, что показывает и созвучие названий: Мазова, Ятва, Дайнова, Литва, Крива (включая топоним Варшава — столицу Мазовы). Все на «-ва», что является «визитной карточкой» западных балтов. Вместе с Пруссией это совершенно особый культурный и этнический анклав на территории Европы, который фундаментально отличался от своих соседей — и славян, и восточных балтов (жемойтов, аукштайтов, латышей). Языческим религиозным лидером здесь была именно Пруссия, поэтому она так легко покорила его, создавая ВКЛ.
И вот тут мы подошли к главному вопросу: на каком же языке надпись на печати Миндовга?
Язык печати.
Печать, очевидно, относится к 1255—1260 годам, уже к концу правления Миндовга. Он стал королем Пруссии (очевидно, Погезании) со смертью отца Рингольда в 1242 году.
В 1252 году принял католичество при короновании папой Римским на короля Литовского, в 1255 году от него же получил разрешение короновать сына Войшелка (Василя) на короля Русского — как правителя Галицко-Волынского Королевства Русь, вошедшего в состав BKЛ через породнение рода Миндовга с родом галицко-волынских королей. Появление Королевства Русь и королей Русских объясняется тем, что князья-короли Галиции и Волыни обещали папе переход региона в католическую веру (это свое обещание они не исполнили).
Миндовг хотел Войшелка-Василя посадить на княжение в Полоцке (сугубо православном городе, где условием княжения являлось обязательное принятие князем православной веры). Именно отсюда странный набор символов в печати: полоцкий православный герб «Погоня» с крестом Евфросинии Полоцкой на щите всадника, папская корона королевства над ним (то ли Королевства Литва, то ли Королевства Русь), плюс руническая надпись на языке… Каком?
В XIII веке языки пруссов-погезан, Мазуров, кривичей, явтягов, дайновичей и лютичей-литвинов мало отличались друг от друга. Эти народы не только прекрасно понимали друг друга, но и осознавали свою языковую общность.
Всем этим языкам в принципе присущи те черты балтизма, которые есть в языке печати Миндовга и которые Сокол-Кутыловский нашел «беларускими». Нашел по той причине, что эти языки сегодня либо исчезли, как прусско-погезанский, либо превратились в беларуский язык, либо (как язык Мазуров) влились в польский, «наградив» его пшеканьем.
Конечно, какие-то региональные отличия были: мазуры пшекали, мы дзекали. Но с точки зрения лингвистики это только нюанс, местный западно-балтский говор. В любом случае язык Мазуров в тысячу раз ближе беларускому языку, чем совершенно чуждые ему украинский и русский.В будущем судьба западно-балтских языков региона (архаичных и самых древних среди индоевропейских языков) сложилась по разному. Прусский язык подвергся германизации, три сохранившихся немецко-прусских разговорника XV—XVI веков показывают не чистый западно-балтский язык, а его смесь с немецким. Впрочем, это можно объяснить еще и предвзятой позицией немцев, составивших разговорники.
Дело в том, что порядка четверти лексики нынешнего беларуского языка многие современные лингвисты относят, как я считаю, ошибочно — к немецкой лексике, когда на самом деле это древняя западно-балтская лексика. В прошлом германцы (как и славяне) образовались именно из западных балтов, поэтому не удивительно наличие пластов общей лексики. Но она не «германская», а просто старая общая индоевропейская. Очевидно, что составители прусско-немецких разговорников на свой манер ее переделывали, отсюда и «германский уклон» в этих разговорниках.
Аналогично язык мазуров и наш подверглись славянизации, где точно так же славяне, находя близкие им пласты в нашей древней лексике, переделывали их на свой славянский лад. Мазуры слились с ляхами в едином этносе поляков, при этом обе стороны утратили свой изначальный язык: ляхи утратили чистый славянский язык Кракова, идентичный языку ободритов Рюрика, а мазуры Варшавы утратили многие черты балтизма в языке, приняв славянскую грамматику и заменив западно-балтскую лексику на созвучные славянские слова. В Литве-Беларуси фактором славянизации языка стала Киевская вера, образование, делопроизводство. С 1795 года «подключилась» Российская империя, которая «московизировала» наш язык для своих великодержавных нужд.
Так на каком языке сделана надпись на печати Миндовга?
В принципе — его можно, применительно к середине XIII века, назвать просто западно-балтским языком, по аналогии с тем, как историки и лингвисты используют для той эпохи термин «славянский язык». Язык печати Миндовга был тогда общим для народов Пруссии (Погезании), Мазовы и территории нынешней Беларуси. Краткое «у» вместо славянского четкого «в» было присуще всем западным балтам. Цеканье и дзеканье — языковые черты уже жителей будущей Беларуси (ятвягов, дайновов, кривичей). Обладал ли ими язык пруссов-погезан? Очевидно — да.
Сокол-Кутыловский расшифровал надпись на печати: «С-ВА-Е ПЕ-ЦА-ТА К-Н-Е-3 М-И-Н-Д-О-Г 3-ТА-В-И» - «СВОЮ ПЕЧАТЬ КНЯЗЬ МИНДОГ СТАВИТ».
Это вполне соответствует лексике прусского языка. Эти слова вовсе не славянские и не «русские»: в широком плане — индоевропейские, в узком — западно-балтские. Именно на этом языке и говорил Миндовг. Между тем вопрос языка Миндовга Сокол-Кутыловский вообще обошел вниманием. Не стал разбирать, на каком языке тогда говорили пруссы. Он язык Миндовга поспешил назвать «Русским» и «славянским», не удосужившись задуматься о том, что собой представлял язык пруссов в то время. А он тогда мало чем отличался от языка населения будущей Беларуси, в общении с пруссами наши предки не нуждались в переводчиках. Поэтому пруссы к нам, как к своей родне, и мигрировали, как при Миндовге, так и при Витене. Всего, по подсчетам историков, в Беларусь переселились около 100 тысяч пруссов.
* * *
Расшифровка надписи на печати Миндовга — важное открытие в истории Беларуси. Ведь прежде жемойты Летувы настаивали на том, что Миндовг был якобы жемойт, а саму приведенную Ластовским в своей книге печать Миндовга объявляли «фальшивкой».
Расшифровка показала, что надпись на печати Миндовга сделана на нашем языке, а не на языке жемойтов нынешней Летувы. В этом я согласен с выводами автора расшифровки: Миндовг не имел никакого отношения к жемойтам (восточным балтам), даже языка их не понимал.
Миндовг не был ни славянином, ни восточным балтом — он был западным балтом, родственным этносу нынешней Беларуси. Он, создавая ВКЛ, привел с собой знаменитое войско ВКЛ — 30 тысяч рыцарей славян и балтов Полабья и Поморья — лютичей, ободритов, русинов острова Русин-Рюген, лужицких сорбов и самих пруссов Порусья. Именно они и их потомки создали великое государство от Балтики до Черного моря, разбив в пух и прах пресловутую Киевскую Русь и татар Орды, а в 1410 году — и Тевтонский орден. Сегодня беларусы по крови и генам — потомки не только местных племен, но равно потомки и этих мигрантов из Центральной Европы, создавших у нас Великое княжество Литовское как свою «землю обетованную».
Фальсификация?
Некоторые авторы полагают, что приведенная Ластовским печать — фальшивка. Дескать, на ней изображена корона в стиле барокко, что якобы не соответствует эпохе. Спорить не буду, так как не специалист в этом вопросе. Однако кроме короны на печати — еще и руны (которые прочитаны только сейчас). Подделать руническую надпись может лишь специалист высокого класса. Неужели такой знаток-фальсификатор допустил бы, чтобы его разоблачили на столь элементарном «проколе»? Тут явно концы с концами не сходятся. Это заставляет думать, что с короной все верно.
Во времена Ластовского руническая надпись на печати была нечитаемой. Ластовский кратко написал: «Печать эта находится в частных руках и принадлежит к коллекции редкостей, предназначенных для беларуского научного музея. Букв, вырезанных на этой печати, до этого никто еще не мог прочитать». И только сейчас удалось расшифровать надпись: «С-ВА-Е ПЕ-ЦА-ТА К-Н-Е-3 М-И-Н-Д-О-ГЗ-ТА-В-И», что означает: «СВОЮ ПЕЧАТЬ КНЯЗЬ МИНДОГ СТАВИТ».
Возникает вопрос — откуда Ластовский взял, что это печать именно Миндовга? Если ее никто не мог прочитать, то выходит — об этом должны были говорить какие-то другие сведения: на чем эта печать стояла, сама ее история… Увы, ничего этого Ластовский не сообщает.
И самый главный вопрос: если это фальсификация, то зачем вообще ее понадобилось кому-то создавать?Сразу вспоминаются многочисленные «рунические» подделки начала XIX века, сделанные великодержавными шовинистами России, — типа как бы «рунической» «Велесовой книги». Так, некий А. И. Сулакадзев обладал целой библиотекой одиозных фальсификаций. Например, «Коледникъ V века дунайца Яловца, писан в Кіеве». Забавно: еще не существовали ни славяне, ни Киев, еще не родились Кирилл и Мефодий, не было еще болгар и чехов, для которых те создали славянскую письменность, — но уже некий «дунаец» в V веке смело пишет на кириллице. Или: «Волховникь, рукопись VI века Колота Путисила, жившаго в Русе граде, въ печере». То есть, у финнов уже в VI веке был и славянский язык, и славянская письменность, и город с названием Русь.
Или такие книжки: «Поточник VIII века, жреца Сонцеслава», «Путник IV века». Снова — кириллица до рождения Кирилла, славянские книжки у саама — «жреца Сонцеслава» за век до прихода Рюрика, и вообще славянская книга IV века — когда никаких славян еще не существовало на свете. Или вот рукопись «Перуна и Велеса вещания в киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим… », относящаяся к V—VI векам. Тоже написана на кириллице, еще не изобретенной. Впрочем, была у Сулакадзева и какая-то книга, «писанная рунами».
В начале XIX века из всего «собрания» Сулакадзева был опубликован лишь небольшой фрагмент из «Боянова гимна князю Мистиславу», записанный руникой, в переводе Г. Р. Державина («Чтения в Беседе любителей русского слова», СПб., 1812. Книга 6, с. 5), а также так называемый «Оракул новгородский» (там же).
Среди российских историков нашлись честные специалисты, отвергшие эти фальсификации. Известный российский лингвист А. Х. Востоков так охарактеризовал язык одного «памятника» из собрания Сулакадзева: «Исполненное небывалых слов, непонятных словосокращений, бессмыслицы, чтобы казалось древнее». Когда в 1823 году встал вопрос о передаче собрания Сулакадзева в Румянцевскую библиотеку (ныне Российская Государственная библиотека, бывшая библиотека им. Ленина), канцлер Румянцев предложил А. Х. Востокову произвести экспертизу архива Сулакадзева. В итоге все собрание Сулакадзева было признано собранием подделок.
Коль Ластовский о печати Миндовга сообшил в книге 1910 года, то ее могли сфальсифицировать именно в XIX веке, именно великодержавные фантасты Российской империи, которые для подтверждения своих имперских мифов фальсифицировали саму историю. Но эта печать Миндовга никак не укладывается в рамки таких задач.
а) Она никак не доказывает российские великодержавные мифы, так как по языку руники печати Миндовг — не «русский» и не «славянин». Это язык прусский или литвинский с характерными чертами балтизма: короткое «у» вместо «в» в имени Миндовга («МиндоУг»), цеканье и другие балтийские черты. Ясно, что «апологеты славянства» никак не могли придать такие черты языка печати Миндовга — если хотели изобразить его «русским» или «славянским» князем. Тем более что в XIX веке в России вообще не знали об этих балтийских особенностях беларуского языка: наш язык считали «испорченным польским влиянием русским языком».
б) Изображение короны на печати тоже не в пользу «русского князя».
в) Шестиконечный крест на печати показан невнятно — в вопросе определения длин его поперечных концов, однако фальсификаторы на этот нюанс обратили бы внимание — ведь он важен в аспекте борьбы православия с католицизмом. Одна его «невнятность» как раз свидетельствует о подлинности печати, так как в ту эпоху и жемойты, и литвины Западной Беларуси были еще язычниками — католиками они стали только через три века. Впрочем, можно трактовать и так, что любой шестиконечный крест — православный, а любой четырехконечный — католический, так что на этом нюансе я не настаиваю.
г) Если бы эта печать была продуктом петербургской школы фальсификаторов А. И. Сулакадзева и прочих, то она бы и появилась в Петербурге еще в начале XIX века. Но там она была совершенно неизвестна, а находилась в частных руках каких-то шляхтичей в Беларуси.
д) Некоторые исследователи из Летувы высказывали предположение, что печать могли сфальсифицировать некие беларуские историки — ибо она весьма нелюбима в Летуве зато, что опровергает принятые там с 1918 года мифы о том, что, дескать, Жмудь и была самой Литвой, а Миндовг был жмудином.
Но и такое предположение несостоятельно. Дело в том, что замордованная царизмом национальная интеллигенция Беларуси в XIX веке боролась за право вообще иметь свое национальное лицо.
* * *
С точки зрения летувисов единственной сутью фальсификации тут могла являться только сама руническая надпись — причем вдвойне. Во-первых, у жемойтов и аукштайтов до принятия ими латинской азбуки в XVI веке — никогда никакой руники не было, у них был свой язык иероглифов, надписи на котором находят в Северной Беларуси и сегодня. Так что руника на печати Миндовга
уже однозначно говорит о том, что ни Миндовг, ни его печать не имели отношения к жемойтам и аукштайтам.
Во-вторых, расшифровка рунической надписи показала, что она сделана на языке беларусов (литвинов), а не восточных балтов. Это уже окончательно показывает, что Миндовг не был восточным балтом (то есть жемойтом, аукштайтом или латышом). Вот это, по мнению летувисов, и являлось целью фальсификации.
Однако это предположение разбивает масса фактов. Из них выделю три главных.Во-первых, Республика Летува появилась в 1918 году, а Ластовский опубликовал эту печать в 1910 — когда еще никто не мог помыслить, что в будущем Беларусь и Летува будут перетягивать между собой историческое наследие ВКЛ. Даже в 1919 году мы еще ощущали себя общностью (вспомним Лит-Бел ССР).
Во-вторых, Ластовский не использовал эту печать для каких-то «споров с летувисами за наследие Литвы» — он просто ее поместил. И при том по всей книге повторял мифы царизма о том, что земли Беларуси были якобы исконно «русскими», а «литовцами» он везде называет именно жемойтов. Поэтому зачем помешать фальсификацию, если всей своей книгой ей противоречишь?
Ластовский был жертвой пропаганды западнорусизма, в искаженном виде написал историю нашего края как якобы «русского» — так что ему эта фальсификация не только не была нужна, но вообще не укладывалась в его логику. Я думаю, он был бы крайне удивлен, узнав, что надпись на печати Миндовга сделана именно на беларуском языке. Впрочем, он высказывал предположение, что Миндовг из рода полоцких князей, — но это к печати не относится, он «аргументом» ее не считал, а везде Миндовга и его отца Рингольда называл «литовскими князьями».
В-третьих, сам Ластовский в 1910—1920-е годы занимался политической деятельностью в Вильне, затем в Ковно, был убежденным сторонником государственности Летувы, видел в ней «ядро литовско-беларуского государства», считал невозможным создание государственности Беларуси вне границ с Летувой, плюс к тому выступал за передачу Летуве Виленской области (и даже Гродненской). Он никак не мог заниматься «антилетувисскими» фальсификациями истории. Это противоречило его искренней симпатии к Летуве и его представлениям, что Летува — историческая Литва, ни малейшим образом в том не сомневаясь.
И наконец, на печати — руны. Рун никто не знал ни в Речи Посполитой, ни в царской России.
Конечно, главная загадка — история самой печати, откуда и как она попала неизвестному хранителю редкостей, «предназначенных для беларуских музеев». На этот вопрос мог бы ответить сам Вацлав Ластовский — но, увы, в 1938 году он погиб в застенках НКВД и унес эту тайну с собой…