Тысячи южноафриканских туристов, посещающих водопад Виктория, с грустью прочли о смерти в 1937 году Перси М. Кларка, «старого бродяги», который продавал туземный антиквариат и фотографии в живописных хижинах около Замбези. Перси Кларк был одним из тех людей, о чьей смерти было сообщено преждевременно. Но в 1904 году именно такое сообщение в результате странной выходки достигло Булавайо.
Кларк в компании инженера по имени Фокс решил исследовать ущелье в то время, когда мост над водопадом Виктория только строился. Они были первыми, кому удалось спуститься на дно ущелья с южного берега. Там они разделились. Кларк, утомленный лазаньем по скалам, провел ночь в ущелье. Фокс, взбиравшийся в одиночку, сорвался с высоты ста футов, зацепился за дерево и упал на уступ скалы. Спасательная команда подняла его наверх с помощью крана. А о Кларке было сообщено, что он погиб. Он, тем временем, благополучно поднялся и застал своих друзей, горевавших о потере, за бутылкой виски.
Рассказы о героизме, проявленном разными людьми у водопада, которые вы можете там услышать, являются абсолютной правдой. Однажды каноэ, на котором плыли два африканца, разбилось у небольшого островка около Восточного катаракта. Был паводок, и, казалось, у них не было никакой надежды выбраться с этого необитаемого клочка земли, и их ждет голодная смерть. Но Пэар и полицейский Джеральд Мартин разделись и отправились им на помощь в большом каноэ с пятью гребцами. Их шансы были один к десяти, но благодаря умению Пэара управлять коноэ, все завершилось благополучно, и они вернулись на берег вместе с потерпевшими. Пэар и Мартин за свой подвиг были награждены медалью Британской Империи, а пятеро гребцов получили приличную сумму денег, собранную жителями города Ливингстона.
Заслуживающая внимания операция по спасению людей была проведена во время второй мировой войны, когда отважные, но слишком дерзкие молодые люди, расквартированные в Родезии для обучения в летной школе, переоценили свои силы. Один курсант по имени Стэнтон решил взобраться на обрыв над Кипящим Котлом высотой в четыреста пятьдесят футов. Поднявшись на триста футов, он вдруг понял, что не может больше двигаться ни в одном направлении. Так он и находился там в течение часа, пока его не заметили с моста.
Сержанты полиции Пайуэлл и Уордсуорт отправились ему на помощь. Уордсуорт попытался добраться до Стэнтона с помощью специального приспособления в виде закрепленных на канате брезентовых штанов, в которые он влез, и веревочной лестницы. Но лестница оказалась слишком короткой и не доставала до того места, где находился Стэнтон. Тогда Пайуэлл спустился вниз с более длинной лестницей. Он застрял, когда канат запутался в кустах, но после долгих усилий ему удалось высвободить лестницу. Когда Пайуэлл добрался до конца веревки, он увидел, что все еще в тридцати футах от Стэнтона. Тогда он попытался, раскачав веревочную лестницу, перебросить ее к Стэнтону, но все его попытки вновь не увенчались успехом.
К этому времени на мосту собралась толпа зевак. Они видели, как Стэнтон цепляется за скалу, наблюдали за Пайуэллом, висящим на высоте триста футов над Кипящим Котлом, вновь и вновь стараясь добраться до Стэнтона. Это была подлинная драма, где рев водопада Виктория служил зловещей музыкой, водяная пыль, разносимая порывами ветра, — ярким сценическим эффектом, а зеленый обрыв — задником.
А потом толпа оцепенела. Многие от ужаса схватились за ограждения, некоторые стали молиться, когда увидели, как Пайуэлл выбирался из своих надежно прикрепленных к канату штанов, лезет по веревочной лестнице. С потрясающим мужеством сержант полиции превратился на несколько минут в живой маятник и стал раскачиваться, чтобы добраться до Стэнтона. Наконец ему это удалось, он засунул Стэнтона в штаны-люльку и того втащили вверх на утес. Только тогда Пайуэлл вернулся на безопасное место. Никогда раньше никто еще столь поделом не заслуживал медали Королевского общества спасения утопающих.
Как-то февральской ночью 1955 года Алан Перри из гостиницы отправился с группой людей полюбоваться лунной радугой над Восточным Катарактом. В ту ночь Перри пришлось пережить самое длительное и мучительное испытание из всех, что выпадали на долю любых других жертв несчастных случаев, имеющих место на водопаде Виктория.
Он разговаривал со своими спутниками, стоя на самом краю обрыва, когда вдруг почувствовал, что летит вниз. По сей день Перри не может понять, то ли он поскользнулся, то ли потерял равновесие. Он ударился о дерево или заросли кустарника ста пятьюдесятью футами ниже, они и остановили его падение. Удар тем не менее был настолько сильным, что он сломал себе ребра с одной стороны.
Перри, бывший солдат и автогонщик, сохранил присутствие духа даже в таком ужасном положении. Взглянув вниз, он увидел в нескольких сотнях футов под собой реку. Он понимал, что должен выбраться на какое-то более надежное место. И, несмотря на острую боль и шок, ему удалось вскарабкаться на узкий уступ двенадцатью футами выше. Он понимал, что у него может быть болевой шок, но ему удалось с помощью шарфа привязаться к торчащему рядом пню. На вершине обрыва горели факелы и автомобильные фары, но только на рассвете Перри смог подать сигнал спасателям, чтобы они поняли, что он не упал на дно ущелья.
На этот раз спасателями были доктор Р. Э. Данн из государственной медицинской службы и охотник-рейнджер Дж. В. Теббит. Они смело спустились с обрыва с помощью веревочной лестницы и канатов. Каждый их шаг был полон риска. Большой камень, сдвинутый канатом, упал вниз и ударил Перри по голове. Остальные, к счастью, пролетели мимо. Когда спасатели добрались до Перри, Данн сделал ему укол морфия, и они привязали его к носилкам. К тому моменту, когда Перри стали медленно вытягивать наверх, он провел в опасности над пропастью десять, часов. За эти часы он постарел на десять лет.
«Мосиоа-Тунья». Сколько историй может поведать твой могучий голос! Замолкнет ли когда-нибудь твой грохот? Туземцы говорят, что триста лет назад водопад находился в другом месте. Аэрофотосъемка показывает, что от расщелины у Западного Катаракта расходятся две полосы разрушающейся породы. Подобное распространение эрозии говорит о том, что когда-нибудь в будущем нынешняя линия водопада изменится. А значит, через пятьдесят или сто лет Южная Африка, возможно, уже больше не будет притягивать путешественников из самых дальних уголков земли, жаждущих испытать то удивительное чувство, которое охватило Ливингстона, когда он, полный благоговения, смотрел на низвергающийся вниз поток воды, названный им в честь его королевы.
Секрет Корнелла
Я познакомился с Фредом Корнеллом — искателем сокровищ, писателем и военным поэтом — в кабинете моего отца. Я был еще школьником. На Корнелле была форма офицера. Дело было в начале первой мировой войны. Он пришел к моему отцу, в то время редактору газеты «Кейп аргус», передать свои новые стихи.
Наблюдательный, обладающий ярким языком писатель, Корнелл проявлял подлинную любовь к мрачным пустыням, где он странствовал в годы, отданные приключениям. Мой отец поддерживал этого талантливого человека, и я думаю, Корнеллу было приятно зарабатывать благодаря ему гинеи за свои статьи, рассказы и стихи в духе Киплинга.
Вся жизнь для доблестного Фреда Корнелла и его вдовы, которая вырастила детей после его преждевременной и трагической гибели, была борьбой. Корнелл был родом из Девона. Он женился в Корнуолле и отправился с женой в Диамантину и Минас-Жераис в Бразилии. Затем, заработав какие-то деньги честным трудом, Корнелл в начале нашего века приехал в Южную Африку.
Корнелл, похоже, буквально ходил всю жизнь по алмазам стоимостью многие миллионы, но как старателю ему никогда так и не улыбнулась удача. Возможно, в конце жизни он был на верном пути: он отправился в Лондон через несколько лет после первой мировой войны, чтобы добыть средства для таинственного предприятия, но погиб.
Я всегда считал Корнелла самой романтичной фигурой среди всех южноафриканских изыскателей. Если вы внимательно изучите его дневники, то сможете увидеть, что приключения значили для него гораздо больше, чем возможное вознаграждение. Бедный Корнелл прокладывал пути, по которым шли к богатствам другие. Корнелл не был тем типичным, обладающим отменным здоровьем изыскателем, какие способны бодро шагать под палящим полуденным солнцем и спать морозными ночами среди вельда. Он всю жизнь страдал астмой, и многие ночи не осмеливался прилечь из страха, что может начаться приступ. Он не мог есть яиц, и часто лишь одного вида домашней птицы или запаха перьев было достаточно, чтобы вызвать у него болезненные хрипы. И, несмотря на это, он из года в год вел полную лишений жизнь, занимаясь поисками меди и золота, изумрудов и алмазов — особенно алмазов, потому что он очень любил эти камни.
По мнению Корнелла, у идеального изыскателя любовь к диким местам должна быть в крови; Кроме обладания знаниями в области геологии, изыскатель должен уметь ездить верхом, стрелять, быть приученным к дальним пешим переходам, уметь лазать по скалам и плавать, «а в будущем ему, возможно, будет необходимо и летать», — говорил Корнелл более полувека назад. «Он, я утверждаю, истинный первопроходец, — писал Корнелл. — Его кирка и молоток открывали неведомые участки земли и обычно больше работали на благо тех, кто шел за ним следом, чем на него самого. Но это и есть настоящий дух изыскателя. Он должен любить свою работу, в противном случае он никогда не добьется в ней успеха».
Корнелл говорил, что очарование жизни в дикой местности, где песок заменяет постель, а звездное небо — потолок, перевешивает все неудобства. Говорил, несмотря на пережитые им случаи, которые отвадили бы более слабых людей от этих отдаленных мест навсегда. Однажды, оставив позади свой фургон, и покрывая по сорок-пятьдесят миль за день, он ехал по Калахари к северу от Апингтона, когда пони сбросила его на острые камни. От удара он потерял сознание и сломал три ребра, и при этом одна нога осталась зажатой в стремени. Когда он пришел в себя, то освободился с помощью ножа. В груди у него свистело так, словно это были испорченные кузнечные меха. Вокруг собрались грифы и ждали. Корнеллу удалось произвести выстрел, и тогда проводник-бушмен смог найти его. Несколькими днями позже на место происшествия прибыл доктор Борчердс из Апингтона.