ется.
Почти все эпидемии скарлатины в XVI–XVII вв. тоже совпали с максимальной солнечной активностью. В XVIII в. эта болезнь обширно распространялась, и поэтому резкая и отчетливая связь ее эпидемий с максимумами солнечной активности нарушилась. Тем не менее многие из вспышек скарлатины в XVIII в. достаточно хорошо совпадают с солнечными максимумами.
Семь первых исторических эпидемий бешенства (гидрофобия) приходятся на эпохи максимумов, а остальные — то на максимумы, то на минимумы. Промежуточные же годы — между максимумами и минимумами — остаются более или менее свободными от заболеваний.
Болезнь попугаев (пситтакоз) — инфекционная. Наиболее крупные эпидемии ее совпадают либо с максимумом солнечной активности, либо с эпохами минимумов.
Сопоставление данных о солнечной активности и заболеваемостью ревматизмом, также проведенное А. Л. Чижевским, показало, что скачки заболеваний видны как в максимумы, так и в минимумы солнечной активности. Но в максимумы солнечной активности эти скачки значительно больше, чем в минимумы. Такого же рода двойной период отмечен и в магнитных бурях, когда в минимумы солнечной активности видно усиление магнитной активности.
В. Н. Ягодинский исследовал реальные солнечно-эпидемиологические связи и провел тщательную статистическую обработку материалов. Делалось все для того, чтобы отсеять случайные колебания и достоверно выявить наиболее общие закономерности эпидемического процесса. Обрабатывались данные Всемирной организации здравоохранения об инфекционной заболеваемости, которые публикуются в официальных изданиях. Рассматривался период с начала текущего столетия по большинству стран мира. Математический анализ был проведен на ЭВМ, при этом из огромного наличного массива данных были выбраны наиболее достоверные и представительные ряды наблюдений. Важно то, что анализировались данные по различным странам и континентам, а это значит, что выявленные закономерности являются общими, независимо от социально-экономических, санитарно-гигиенических и других условий. Так в чистом виде было выделено влияние солнечной активности на ход эпидемического процесса.
В результате анализа данных было показано, что всем распространенным инфекционным заболеваниям присуща определенная цикличность с периодами около 3, 5, 8, 11, 14 и 18–19 лет. Это надо понимать так, что на продолжительные вековые циклы накладываются менее продолжительные. В результате получается сложная система многоритмичности эпидемического процесса. Тем не менее в общей совокупности над всеми ритмами отчетливо преобладает 10—11-летний цикл. При использовании современных статистических приемов четко выявляется зависимость эпидемического процесса от 11-летних циклов солнечной активности. Часто этот одиннадцатилетний цикл обнаруживается даже без проведения статистического анализа.
Было исследовано всего 47 продолжительных наблюдений за динамикой скарлатины в разных странах и городах. При этом 10-11-летний цикл встречался в 90 % случаев. Такие же результаты получены и при анализе распространенности других инфекций.
Цикл продолжительностью 5–6 лет, выявляемый при анализе заболеваемости различными инфекционными болезнями, является вторым по значимости после 10—11-летнего цикла. Этот цикл составляет по длительности половину 10—11-летнего (главного) цикла солнечной активности.
Возникает законный вопрос — почему проявляются циклы, отличные от 11-летнего цикла солнечной активности? Специалисты это объясняют сложностью самого 11-летнего цикла, в частности тем, что продолжительность ветвей подъема и спада 11-летних циклов в каждой паре 22-летних циклов различна. Дело в том, что каждой паре 22-летних циклов свойственна особая магнитная обстановка. Таким образом, можно заключить, что практически все циклы эпидемий подобного масштаба можно объяснить влиянием и особенностями солнечной активности. Мы рассматривали роль гравитации в Солнечной системе. Надо сказать, что выявленные в эпидемическом процессе циклы продолжительностью 18–19 лет свидетельствуют о влиянии гравитационного влияния Луны и Солнца.
В. Н. Ягодинский и его коллеги исследовали ход эпидемического процесса в особые периоды резких изменений солнечной активности. В эпидемических процессах были особо выделены «переломы» хода их динамики. Это те моменты, когда менялся знак приращений количественных показателей процесса в смежные годы. Это надо понимать следующим образом. Если число заболеваний несколько лет подряд увеличивается, то приращение будет положительным. Перелом при этом наступит в том году, когда число заболеваний будет меньше, чем в предыдущем. После этого в какой-то год образуется очередной перелом. Только при этом отрицательные приращения числа заболевших сменятся положительными. По такому принципу можно любой период доделить на отдельные участки, переход между которыми происходит путем перелома. Если это изобразить на рисунке (графике), то будет виден действительный перелом кривой заболеваемости. Подобные переломы имеют место и в кривой, изображающей ход солнечной активности от года к году. Так, анализ данных о солнечной активности с 1900 года показал, что переломы в ходе солнечной активности имели место в такие годы: 1901, 1903, 1905, 1906–1908, 1910, 1915, 1917, 1918, 1920, 1925, 1928, 1930, 1936, 1936–1940, 1942, 1946–1947, 1948, 1950, 1952, 1956, 1961, 1964, 1967, 1971 и т. д.
Сопоставление переломов в ходе кривых солнечной активности с ходом эпидемического процесса выявило очень любопытные закономерности. Оказалось, что переломы в ходе солнечной активности четко связаны с динамикой эпидемий. Так, в СССР переломы в заболеваемости корью наблюдались точно в те моменты, когда происходили переломы в ходе солнечной активности. Что же касается эпидемий гриппа, то из 44 периодов эпидемий гриппа, которые известны с 1749 года, все 42 соответствовали эпохам резких изменений активности Солнца.
Полученные результаты можно сформулировать следующим образом. По рядам наблюдений за динамикой десяти важнейших инфекционных заболеваний по данным разных стран (общая сумма этих рядов составила 4750 лет, то есть членов ряда) имеет место практически полное совпадение моментов переломов в ходе солнечной активности и переломов хода эпидемий в годы резких изменений солнечной активности и в другие годы. Вероятность нарушения такого совпадения меньше 0,01, то есть один случай из ста. На основании полученных результатов можно утверждать, что воздействие солнечной активности на эпидемический процесс является доказанным. Но при этом надо иметь в виду, что эпидемический процесс от начала до конца не является однородным. При его развитии (в динамике) происходит его дробление на ряд мелких колебаний. Поэтому и маскируется основная 11-летняя волна эпидемий. Этим и объясняется наличие указанных выше циклов, продолжительность которых меньше 11 лет. Важно, что между периодами в 3, 5, 8, 11, 14 и 18 лет обычно имеется двух- или четырехлетний промежуток. Он является кратным повторению дат резких изменений солнечной активности.
Говоря о связи эпидемического процесса с солнечной активностью, надо отметить, что эта связь сложная. Процесс распространения инфекционных заболеваний имеет разветвленные связи с другими процессами в биосфере, которые также связаны с солнечной активностью. Надо рассматривать три звена эпидемического процесса. Первое звено — это «семя», то есть резервуар возбудителя. Второе звено — «сеятель». Это передающий фактор. Третье звено — «почва». Это чувствительный организм. Другими словами, надо рассматривать такую последовательность: источник возбудителя инфекции, механизмы (пути и факторы) его передачи и затем восприимчивый коллектив людей.
Чтобы приблизиться к пониманию того, как именно солнечная активность может оказывать влияние на эпидемический процесс, надо рассмотреть ее влияние на вирусы.
Вирусы являются самой простейшей формой жизни. Нуклеиновые кислоты являются вместилищем информации о живом веществе. Кстати, само слово «вирус» в переводе с латинского означает «яд». Вирусы были открыты лаборантом Петербургского ботанического сада Д. И. Ивановским (1864–1920) при анализе специфической мозаической болезни табака. На исследования вирусов у него ушли годы, но не безрезультатно. Он установил, что вирус представляет собой живое вещество чрезвычайно малых размеров, которое способно размножаться. Вскоре стало ясным, что имеются вирусы различных заболеваний животных и человека. Они являются самыми многочисленными среди всех представителей микромира.
Вирусы являются древнейшей формой жизни на земле. Они меньше одноклеточных организмов, но крупнее неживых химических молекул. Однако не всегда. Иногда их размеры выходят за пределы указанного диапазона как в ту, так и в другую сторону. Например, наиболее крупные вирусы оспы больше некоторых бактерий. В то же время вирус ящура меньше сложных белковых молекул.
О том, что вирусы живые, свидетельствует их способность к воспроизведению. Они являются внутриклеточными паразитами. Любопытно, что вирусы обладают и некоторыми свойствами неживого вещества. Так, можно получить кристаллические формы вирусов. При этом они не теряют своей инфекционности, которая проявляется тут же, как только такие кристаллические формы вновь оказываются в обычных физико-химических условиях, то есть в обычном состоянии.
Живое вещество состоит из клеток. Вирусы же, являясь также живым веществом, находятся на доклеточном уровне. Они как будто открепились от ядра клетки и стали существовать (жить) самостоятельно. Поэтому вирусы еще называют «одичавшими» хромосомами.
Специалисты считают, что большинство вирусов пошло от ископаемых примитивных существ — протобионтов. Некоторые белковые частицы приспособились к паразитизму в протобионтах. Так они оказались на границе между животными и растениями и, более того, на границе между живым и неживым. Полагают, что эти прародители вирусов уже тогда выработали специальные рецепторы и другие приспособления, которые позволяют им улавливать изменения во внешней среде и успешно приспосабливаться к этим изменениям.