Но как же было выбраться из пещеры, которая стала ловушкой для них и в любой миг могла стать могилой?
— Я проклят богами! — в страшном отчаянии воскликнул охотник. — Погибнуть, когда в моих объятиях та, которая могла бы сделать меня счастливым? О нет! Нет, Ада! Эти изверги тебя не получат, даже если я потеряю жизнь в этой борьбе!
Он принялся отступать медленными шагами, устремив глаза в глубь галереи и прислушиваясь. Потом наклонился и осторожно положил девушку на землю. Быстрым жестом вырвал из-за пояса пистолеты.
— Дарма! — позвал он.
Тигрица подошла.
— Ты останешься здесь, — приказал Тремаль-Найк. — Не двигайся, пока я тебя не позову. Если кто приблизится к этой женщине, разорви его без пощады.
— Что ты собираешься делать, хозяин? — спросил Каммамури.
— Нужно выйти отсюда, — ответил Тремаль-Найк. — Надо найти галерею, которая выведет нас в безопасное место. Пошли, Каммамури.
Осторожно ступая в темноте, маратх подошел к нему. Послышался лязг взводимых курков.
— Я готов, хозяин.
— Пойдем, мой храбрый друг.
— А если натолкнемся на тугов?
— Будем драться.
Не без волнения они вступили в темную галерею. Тремаль-Найк обернулся — зеленые глаза тигрицы светились во тьме.
«Я могу довериться ей, — прошептал он. — Не бойся, Ада, мы спасем тебя».
Он заглушил тяжелый вздох и двинулся вперед, ощупывая левой рукой стену. Каммамури, в пяти шагах позади, ощупывал стену справа. Так прошли они несколько минут и остановились, сдерживая дыхание. В глубине галереи слышался легкий шорох, точно несколько человек продвигаются вперед ползком.
Тремаль-Найк перешел к другой стене и столкнулся с Каммамури, который вздрогнул от неожиданности.
— Кто здесь? — спросил он вполголоса, приставив к его груди пистолет.
— Ты слышал? — спросил Тремаль-Найк.
— Это ты, хозяин? Да, я слышал там шорох. Кто-то ползет.
— Может, душители?
— Похоже, они, хозяин.
Тремаль-Найк вздрогнул и обернулся к оставленной позади галерее. Глаза тигрицы больше не светились там.
— О Ада!.. — прошептал он.
Он сделал несколько шагов назад, будто хотел вернуться, но тут же остановился, заслышав тот же шорох. Он положил руку на плечо Каммамури и сильно сжал его.
— Ты слышишь?
Тот молча кивнул. Затаив дыхание, оба прислушивались.
— Мы не заблудились? — проговорил поблизости чей-то голос.
— Боюсь, что да, — ответил другой еле слышно.
— Здесь есть проход?
— Кажется, нет.
— А какие-нибудь ниши в стене?
— Здесь, кажется, был колодец.
— Неужели они там?
— Кто знает.
— Пойдем дальше?
— Я бы лучше вернулся.
— За нами идет кто-нибудь?
— Никто. Все наши за углом, в трехстах шагах отсюда.
— Значит, этим, которые похитили Деву, отсюда не выбраться?
— Нет, перекрыты все выходы.
— Давай вернемся, а потом обшарим пещеру.
Послышался удаляющийся шум шагов, который становился все более тихим, пока не прекратился совсем.
Тремаль-Найк снова сжал плечо Каммамури.
— Ты слышал?
— Все до последнего слова, хозяин!
— Все выходы отсюда закрыты.
— Нам надо вернуться, хозяин.
— Но скоро они снова придут и тогда уже наверняка обнаружат нас.
— Не знаю, что и сказать.
— А если мы попробуем прорваться? Подберемся к ним вплотную бесшумно.
— А Ада?
— Я понесу ее.
— Но при первом же выстреле сбегутся все сектанты. Эхо быстро разносится в этих галереях.
Тремаль-Найк вонзил себе ногти в грудь.
— Значит, я должен потерять ее? — с отчаянием прошептал он.
— А если спуститься в колодец? — предложил Каммамури.
— В колодец?
— Да, разве ты не слышал, как они говорили про колодец? Может, он выведет в какую-нибудь галерею, а оттуда мы выберемся наружу.
— Что ж, попробуем!
— Вернемся, хозяин.
Тремаль-Найк нашарил в темноте стену и, следуя по ней, добрался до пещеры. Тигрица встретила его глухим рычанием.
— Молчи, Дарма! — сказал он.
Он приблизился к ней и наклонился до самой земли.
— Ада! Ада!.. — позвал он с тревогой.
Она не откликнулась, но, дотронувшись до ее груди, Тремаль-Найк почувствовал, что сердце бьется. Вздох облегчения вырвался у него.
— Все будет хорошо, — сказал он. — Она придет в себя.
— Ты так думаешь, хозяин? — спросил Каммамури.
— Да, придет в себя, и очень скоро. Она испытала слишком сильное волнение. Ну, поищем колодец, Каммамури.
— Предоставь это мне, хозяин. А ты пока постереги, чтобы никто не вошел в пещеру.
Он принялся искать, идя на ощупь то вправо, то влево и часто наклоняясь к земле. Несколько раз он натыкался на глухие стены и возвращался к своему хозяину.
Он уже отчаялся обнаружить колодец, когда вдруг наткнулся на каменный парапет, который возвышался почти в самом центре пещеры.
— Должно быть, это и есть колодец, — пробормотал он.
Он поднялся, перебирая руками по стенке, и почувствовал, что в каком-нибудь метре от земли она выгибается, переходя в округлый свод, потом нагнулся над парапетом и посмотрел вниз. Ничего не было видно, сплошная темнота.
— Воды в колодце, похоже, нет, и он не очень глубок. Хозяин! — позвал он.
Тремаль-Найк осторожно поднял девушку и подошел к нему.
— Ну как? — спросил он.
— Я нашел его. Можем спускаться.
— А есть тут какие-нибудь ступеньки?
— Кажется, нет. Я спущусь первым.
Каммамури обвязался веревкой, которую носил с собой, отдал конец ее Тремаль-Найку и смело начал спускаться, мотая ногами в пустоте.
Спуск длился недолго. Вскоре он ощутил под ногами гладкую поверхность, которая отдалась, точно под ней была пустота.
— Стой, хозяин, — сказал он.
— Ты слышишь что-нибудь? — спросил Тремаль-Найк, наклонившись над парапетом.
— Ничего не вижу и не слышу. Спускай мне девушку и спускайся сам. Здесь не больше восьми футов.
Ада перешла в руки Каммамури, потом Тремаль-Найк спрыгнул и сам, прихватив с собой веревку.
— Ты думаешь, они найдут нас здесь? — спросил маратх.
— Все может быть, но здесь легко защищаться.
— Неужели тут есть проходы?
— Не думаю, но мы проверим это потом. Ты оставайся с тигрицей, а я зажгу факел, который принес, и попытаюсь привести в чувство Аду.
Он взял девушку и перенес ее шагов на пятьдесят дальше, в то время как тигрица одним прыжком бросилась в колодец и улеглась рядом с маратхом.
Тремаль-Найк снял свой широкий кашемировый пояс, расстелил его на земле и положил на него девушку. Сам встал рядом на колени и зажег маленький смоляной факел.
Тотчас голубоватый свет озарил подземелье. Оно было довольно просторное, с каменными стенами, сильно выщербленными, но очень прочными. Свод поднимался к отверстию колодца, образуя нечто вроде опрокинутой воронки.
Взволнованный, бледный, Тремаль-Найк наклонился над девушкой и расстегнул ее золотое ожерелье, алмазы на котором бросали искры живого света. Ада была холодна, как мрамор, и казалась бездыханной в своей неподвижности. Глаза ее были закрыты и окружены синеватыми кругами, черты лица страдальчески искажены. Тремаль-Найк осторожно откинул длинные черные волосы, которые падали на ее нежный лоб, и несколько мгновений созерцал любимую, почти не дыша.
Потом он коснулся ее лба, и это прикосновение вызвало у девушки легкий вздох.
— Ада!.. Ада!.. — позвал он с трепетом.
Голова девушки, склоненная к плечу, медленно повернулась, ресницы дрогнули, и взгляд ее устремился на Тремаль-Найка. Легкий крик сорвался с ее губ.
— Ты узнаешь меня, Ада? — спросил Тремаль-Найк.
— Ты… ты здесь, Тремаль-Найк!.. — воскликнула она слабым голосом. — Но… это невозможно. Господи, сделай так, чтобы это был не сон!..
Она сомкнула глаза и залилась слезами.
— Ада! — взволнованно шептал Тремаль-Найк. — Почему ты плачешь?.. Ты больше не любишь меня?..
— Неужели это в самом деле ты, Тремаль-Найк?
— Да, Ада, я пришел, чтобы спасти тебя.
Она снова открыла глаза, полные слез, ее руки сомкнулись у него на плечах.
— Неужели это не сон? — воскликнула она, смеясь и плача одновременно. — Да, это ты, в самом деле ты!.. Но где я?.. Почему здесь темные стены?.. Зачем этот факел?.. Я боюсь, Тремаль-Найк…
— Я с тобой, Ада. Мы скрылись здесь от врагов. Не бойся, я защищу тебя.
Она посмотрела на него долгим взглядом, постепенно осознавая все это, потом побледнела, как смерть, и задрожала всем телом.
— Я спала? — прошептала она.
— Нет, ты не спала, — сказал Тремаль-Найк, угадав ее мысли. — Они собирались принести тебя в жертву своему страшному божеству.
— Принести в жертву?.. Да, да, я помню все. Они опоили меня чем-то, они обещали мне счастье в раю Кали… Да, да, я помню, как меня волокли по галереям… как оглушали меня своими воплями… огонь горел передо мной… они собирались бросить меня в пламя… Я боюсь!.. Я боюсь, Тремаль-Найк!
— Не бойся, — обнимая ее, ответил он. — Я здесь, рядом с тобой. И я не один. Со мной верный Каммамури и Дарма, с ее страшными когтями и клыками. Нас нелегко одолеть.
— Нет, я уже не боюсь рядом с тобой, Тремаль-Найк. Но как ты оказался здесь? Как ты узнал обо всем? Что случилось после той страшной ночи в пагоде? О как я страдала все это время, дорогой! Сколько слез пролила! Я думала, что эти негодяи убили тебя, я потеряла всякую надежду когда-нибудь вновь тебя увидеть.
— А я? Ты думаешь, я не страдал в моих джунглях, вдали от тебя? Ты думаешь, я не испытывал мучений, когда, пронзенный кинжалом убийц, бессильно метался на постели?
— Как?.. Ты был ранен?
— Да, но сейчас остался только шрам.
— И ты снова пришел на этот проклятый остров?
— Да, Ада. Я бы пришел сюда, даже если бы знал, что никогда больше мне не вернуться в мои джунгли. Один негодяй признался мне, что они собираются принести тебя в жертву богине. Мог ли я оставаться в Черных джунглях? Я примчался сюда, я спустился в эти пещеры и напал на их орду. Вырвал тебя из их когтей, бежал и спрятался здесь с моим верный другом Каммамури и тигрицей Дармой.