ит. И окно – пластиковое. В общем, хороший кабинет, в него не стыдно родителей вызывать, и ученикам сидеть в таком приятнее.
– И зачем вы так орали? – Директор почему-то таким спокойным оставался.
Он даже в кресло не садился, а стоял и смотрел на нас.
– Потому что учиться не хотим, – сообразил Колька.
Директор нам пальцем погрозил, пообещал, что в следующий раз президенту доложит, кивнул на его портрет. Захотел отправить нас по классам. Тут уж я не выдержал.
– Всё, – говорю, – отдавайте лыжи!
– Мои? – спрашивает Андрей Андреич.
– Нет, мои, – отвечаю.
– Мои! – орёт Яковлев. – Вы нам отдайте, а мы уж как-нибудь поделим.
Директор руки за спину положил и притворился, что задумался:
– Так каждый может сказать, что это – его.
В ту же секунду в кабинет ворвался растрёпанный Вовка:
– Так я и думал, что вы придёте у Андрей Андреича добычу отбирать! Видел-видел, как он у вас лыжи отобрал. Я что вспомнил-то? Андрюх, – (это он мне сказал, а не директору), – ты помнишь, на уроке выжигания все красивые разделочные доски делали, а ты на лыжине левой червяка выжигал? Если он там есть, то это – твоё.
Директор такой гордый стал, будто это он вспомнил, а не Вовка.
– Есть червяк, я видел! Забирай свои лыжи, – кивнул мне Андрей Андреич.
Тут Яковлев расстроился.
– У меня, – говорит, – с утра лыжи пропали. Я заглянул в ваш класс, смотрю – стоят. Обрадовался. Прочитал на правой лыжине, что мои, а на левую и смотреть не стал, на урок побежал.
Я как заору:
– Это же здорово, у тебя лыжи пропали, а у меня – портфель! Работа для детективов.
Колька почему-то совсем не радовался. Наверное, если бы у него портфель украли, он веселее был бы. Так мы и разошлись по классам.
Я с трудом дождался перемены. Мы собрались в столовой всей детективной командой и принялись важно молчать за самым большим древним столом. За ним, наверное, ещё тираннозавры обедали. У Юрки лучше всех молчать получалось.
– Может быть, пора найти хоть что-то? – Светка оказалась самой нетерпеливой.
Ей в тишине почему-то не думалось. Она могла делать это только вслух.
– Мне вот что интересно, – Вовка с жадностью грыз яблоко. – Марь Пална сказала, что тебе – двойка. Так, Андрюха?
Я согласился.
– А за что она тебе двойку поставила?
Я пожал плечами:
– Это у неё каприз такой! Может, у Марь Палны опять собака заболела, настроение плохое.
– Ты думаешь, что говоришь? – закричала Лида (а она обычно не кричала). – У нас добрая учительница. Она, вообще, что-нибудь поставила или только сказала, что «два» тебе?
И тут до меня дошло. Ничего мне учительница не ставила! Только на словах. А ради чего Марь Пална, вообще, меня так напугала?
Я схватил Вовку за рукав, и мы понеслись к классу, как метеориты. Я по дороге сбил семиклассника – громилу Лёшку. Он меня мелким назвал, а потом вспомнил, что проиграл спор, и извинился. Поэтому я в класс радостный пришёл.
Марь Пална сидела за столом и читала наши глупые сочинения. Мы могли бы и умные писать, но времени не хватало.
– Марь Пална, – я не знал, как начать разговор. – Почему вы пошутили про двойку?
– А с чего ты взял, что я пошутила? – ответила она.
– А с того, что в журнале ничего не стояло. Я видел, когда к доске выходил, чтобы рассказать, что думаю о воровстве. А вы всегда сразу оценки записываете, чтобы не забыть. Значит, вы не просто так сказали про двойку. Это был сигнал! Шифр какой-то!
– Может быть, и так… – Марь Пална рисовала кому-то красивую пятёрку под глупым сочинением. – Я тебе двойку за внимательность поставила, точнее, за невнимательность. Но не в журнал. Даже в дневник не записала, что ты рассеянный детектив.
– А вы и не могли, – Вовка стоял такой гордый, как директор, только ещё больше гордый… – Потому что у Андрюхи украли портфель. В портфеле был дневник, который пока в полной безопасности. Если его не разорвал кто-нибудь.
– Никто не разорвал. – Марь Пална почему-то была в этом уверена. – Ищите-ищите. Я знаю, кто взял, но не знаю, куда дел. Не признаётся, хулиган. Говорит, что невиновен.
– А почему же вы сразу не сказали? – очень громко удивилась Светка, которая неизвестно откуда взялась.
– Потому что решила подождать – посмотреть, проснётся ли совесть у человека. А у него она, может, и проснулась, а заодно и страх разбудила. Если за пять минут дело не раскроете, я назову имя таинственного похитителя портфеля.
И тут я всё понял: надо бежать к охраннику! Он же наблюдает за всеми нами. Потому что в школе камеры поставили. А раз уж речь о моём портфеле зашла, да ещё о наших детективных способностях…
В общем, побежали мы к огроменному Петру Карпычу. Отчество у него такое – Карпович. Честное слово! Мы попросили видео нашего коридора показать. Когда ещё почувствуешь себя в роли всевидящего ока? Смотрим, а там, на записи, Колька в кабинет наш перед первым уроком заходит.
– Это ничего, – говорю я, – это он за лыжами приходил. Правильно, надо спортом заниматься!
Только я его похвалил, как гляжу, а на видео Колька выходит из класса. Да не только с лыжами, а ещё и с моим портфелем.
Вот, думаю, ерунда какая. На что ему мой портфель сдался? От него, кроме тяжести, никакой радости. Это когда его на плечах несёшь, чувствуешь себя Гераклом или Халком, таким зелёным, огромным и сильным!
Я люблю фильмы про Халка смотреть, тоже хочу так от злости увеличиваться и мощным становиться. Разозлиться получилось, а вот вырасти – нет. Стою я, как всегда, тощий и беспомощный. Папа меня сушёным Гераклом называет.
Мы даже досматривать запись не стали – у нас три минуты на поиски портфеля оставалось.
Мы нашли четвёртый «Б» в его кабинете. Вовка как накинется на Кольку:
– Ах, ты, портфелевый похититель! Куда задевал добычу?
А классная руководительница Кольки как раз в дверь входила. Она почему-то сразу решила, что Вовка безумный, и стала его прогонять:
– Тебе, Печенькин, учиться надо! А ты всё ерундой занимаешься!
Пока Лариса Евгеньевна (её, по-моему, так зовут) Вовке рассказывала, какой он ужасный, я с Колькой решил поговорить как мужчина с мужчиной:
– У нас, – я поправил галстук, который, вообще-то, не люблю. Но сейчас он для важности очень пригодился. – Так вот… У нас с тобой проблема есть общая.
– У тебя тоже вши? – выпучил глаза Колька.
– Что значит «тоже»? – Я на всякий случай сделал шаг назад. – Я тебе про портфель говорю! У меня проблема его найти, у тебя – отдать.
– Нет у меня никаких проблем, – Колька захлюпал носом. – Я уже его вернул. Он возле лыж в твоём классе стоит.
– А брал зачем?
– А как было не взять? Помнишь, у меня лыжи пропали? Мне Егор Кренделёв из нашего класса рассказал, что видел тебя на них вчера.
– Но ведь они – мои!
– Это я теперь знаю, а тогда не знал. Даже не поверил сначала. Потом заглянул в ваш класс – все заняты, в круг собрались, что-то там говорят, по сторонам не глядят. Зато мои лыжи прямо на меня смотрят.
Вот я и взял мои лыжи. То есть думал, что мои… А заодно прихватил твой портфель, чтобы знал, как чужое утаскивать. Я его утащил, а потом бояться стал. Что с ним делать – не мог придумать. Запер в шкаф – вон в тот, который в углу стоит. Потом мы с тобой узнали про лыжи правду. Мне совсем стыдно стало. Я хотел тебе про портфель сказать, но не мог. И так, считай, твои лыжи утащил, а тут ещё… В общем, сейчас звонок уже будет, портфель тебя ждёт. Я в него шоколадку положил. Это чтобы ты меня простил.
А я тогда Кольку уже простил. Мне его даже жалко стало. В общем, мы руки друг другу пожали и пообещали, что теперь в одной команде будем. Тем более лыжи-то так и не нашлись. Раз не нашлись, значит, Кольке лучше всех надо детективничать. Но это только мы так думали. Больше пока ничего не скажу. Кроме одного: я заболел, но честно пил все лекарства и очень ждал воскресенья. На воскресенье Вовка назначил открытие Школы смеха. Правда, в день, когда лыжи пропали, я заболел.
История пятаяКошкам на смех
Воскресенье не наступало долго. Я даже подумал, что после субботы сразу понедельник выскочит, а воскресенье спрячет в какой-нибудь огромный мешок. Но ошибся.
И вот мы собрались у Вовки. Я принёс с собой Мурзика, Лида попугая притащила. Александр Владимирович Печенькин важно расхаживал по своей хомячьей клетке. Юрка опоздал на целый час. С порога он начал тараторить:
– Я Ксюшку стащил из коридора вчера. Она же тоже в Вовкину Школу смеха записана. Это ладно, верну её завтра, никто ругать не будет. Зато дома тяжело. Я её прятал, она мяукала, я делал вид, что это моё мяуканье. Она обои покоцала…
– Это как, – спрашиваю, – покоцала?
– А никак – разодрала просто. Я всю вину на себя взял. Кошку в шкафу запер, там много кофт пушистых. Я туда ещё положил мяса. В общем, она наелась и уснула до утра. Хорошо, что сегодня мамина смена, – она с самого утра убежала в свой любимый магазин… работать. А папа – на рыбалку. Так что я выгуливать Ксюшку повёл, а она взяла и убежала! На дерево залезла и сидит. Я ей молока из дома вынес, чтобы она спустилась, а эта животина сидит и сидит на дереве. Уже и соседские бабульки прибежали. Одна сметану притащила, другая – курицу. А Ксюшке – всё равно. Наверное, её в столовой мышами закормили.
Вовка почесал голову:
– Нет, мышей в наше время только людям в котлеты добавляют, а в школах кошек не обижают. Так кто достал Ксюшку с дерева?
– Парень какой-то из эмчеэс. Хороший, сразу видно, что он животных любит. Взял кошку в руки и давай её гладить. Она его царапает, а он – гладит. Странная картина. Короче, некогда мне тут с вами о всякой ерунде говорить. Давайте уже животных учить.
Странный Юрка! Сам опоздал и сам же на всех бузит. Вовка поставил Мурзика с Ксюшкой на стол. Потом полез в какой-то старый рваный портфель. Он пыхтел, рылся, рылся и пыхтел, а потом вытащил оттуда что-то непонятное: