ных, хотя последним и приходится соприкасаться с ними каждый день. Ясновидцы постоянно имеют рядом с собой некий луч, напоминающий солнечный, — лишь когда он ярко светит, он позволяет обычному глазу видеть атомы в воздухе, которые без этих лучей были бы для него неразличимы; некоторые приобретают дар ясновидения, когда он передается от отца к сыну — и так всем членам семьи, когда не идет речь о предварительном согласии и обучении, когда источником, по-видимому, является лишь щедрость Провидения; порой же передаче предшествует соглашение или наличие незаурядных способностей первого приобретающего».
Я полагаю, что это описание не воображаемых способностей, но давно существовавшего ритуала, который передавался по наследству, члены этого культа действительно могли входить в контакт с иным планом мира, напоминающим тот Аннун, о котором говорит мистическая поэма Талиесина, — речь идет об идущем из глубины веков кельтском ритуале оккультного свойства, который практиковался людьми, жившими не далее как 137 лет назад.
Я так долго вел речь о Кирке, поскольку хотел указать на сохранение того, что являлось настоящей традицией контакта с иным планом посредством культа, который восходит к практикам древних британских мистиков. Прежде чем закончить разговор об этом человеке, я бы хотел еще детально осветить один-два вопроса, связанных с этой фигурой, но позднее я вернусь к общему вопросу о сохранении древних культов в Британии. Он говорит нам, что «эти собеседники, будучи настойчиво приглашаемыми, выявляют себя перед людьми; в противном же случае, находясь в совершенно ином состоянии и иной среде, они не могут и не хотят беседовать с ними». Это указывает на то обстоятельство, что использовались определенные заклинания, чтобы вступить en rapport[35]с «волшебным» миром. Также указывается, что люди зачастую использовали уловки «для обеспечения секретности этих мистерий». Это должно указывать на то, что эти мистерии имели место, что они вели свое происхождение от древних британских ритуалов и что в них принимали участие и поддерживали их люди, которые действительно являлись (или считали, что являются) инициатами. Такое состояние упадка мистицизма или его задействование для злых целей, безусловно, находилось в неразрывной связи с практикой колдовства, как мы это увидим позднее.
Наконец, что касается мест, где могли проводиться эти ритуалы, — некоторые авторы считают, что это были Волшебные холмы, или «хоуи» в разных частях Шотландии. Покойный г-н Дэвид Мак-Ритчи в своем «Свидетельстве о Традиции» выдвинул теорию о том, что пикты представляли собой расу карликов, которая обитала в подобных холмах и земляных домах, а Кирк и некоторые другие ученые ошибочно принимали их за эльфов и домовых. В отношении Волшебного холма в Аберфойле — городе, где жил Кирк, г-н Мак-Ритчи пишет: «В какой степени этот “хоуи” был искусственным и был ли он таковым хоть в какой-то степени, — этот вопрос остается открытым»{47}. Предположительно, в гораздо большей степени, чем явно искусственные могильные курганы. Сказания и легенды о проникновении людей в Волшебные холмы, где происходило их обучение сверхъестественным секретам, столь многочисленны, что не поддаются перечислению.
Но вернемся к литературе об Артуре. Ее более современная фаза — англо-норманнская — заключает в себе значительное число доказательств сохранения веры ранней британской мистической традиции, ее тайноведческая часть заключена в легендах о Святом Граале, о которых пойдет речь в следующей главе.
ГЛАВА VIМистерия Грааля
Некоторые ученые нашего времени, среди которых пользующаяся значительным авторитетом Мисс Джесси Л. Вестон, высказали мнение относительно того, что легенда о Святом Граале хотя и имеет британское происхождение, несомненно, испытала влияние восточных или иных чужеземных идей. Возможно, это так — в том, что касается ее позднейших составляющих, но в своей ранней форме это произведение отчетливо британского происхождения, — что я надеюсь доказать в этой главе. Я также намереваюсь показать, что легенда непосредственным образом связана с тайной мистической традицией нашего острова, относительно существования которой я уже представил значительное число доказательств. Она находится в кровной связи со всем целокупным корпусом оккультных верований, который, как я верю, сможет когда-нибудь раскрыться и проявиться перед нами во всей полноте на благо наших британских мистиков.
Как я уже рассказывал, поэма Талиесина «Добыча из Аннуна» описывает нисхождение инициатов (или мистиков) на самый низший план или круг бытия с намерением добыть там котел Пуйлла, повелителя Аннуна. В этой поэме Пуйлл и Придери, его сын, объединены в одну фигуру; котел находится в месте, именуемом Кэр Сиди, или Кэр Педриван, — четырехугольном замке на Острове Дверей.
В норманнских романах на эту тему говорится, что им владеет Пеллес, или Пелеур, — это норманизированные формы имени Пуйлла. Грааль находится в замке Карбонек, — по сути, это Кэр Баннаук, «остроконечный» или «рогоглавый» замок, — имеются в виду вершины или углы Кэр Сиди[36].
О Граале говорится, что он был привезен в Британию Иосифом Аримафейским, который собрал кровь Христа в сосуд и перевез его на Запад или же отдал его Брону (или Бронсу), с тем, чтобы он перевез сосуд туда. Броне — это, по сути, Бран Благословенный из валлийской литературы. О Бронсе, отправившемся в плавание из Палестины, говорится, что он плыл на рубахе, одолженной им у сына Иосифа. Но это не что иное, как переделка на новый лад рассказа о путешествии Брана в Ирландию, куда, как известно, он был перенесен. Бран, или, точнее, его мистическая голова, которая в этой легенде занимает место Грааля, обеспечивает пир и веселье в течение восьми лет для всех участвовавших в похоронной процессии, сопровождавшей тело Брана. Рис, говоря об обоснованности сравнения, замечает: «Мы на самом деле должны пойти еще дальше: речь идет не столько о сходстве, сколько об идентичности. Путешествие Брона — это не что иное, как христианская версия путешествия Брана, и не приходится удивляться, когда в одном из романов о поисках Святого Грааля обнаруживаешь слова о том, что сосуд находился в руках Брона, о котором известно, что он жил “на этих ирландских островах”».
В «Мабиногионе» есть история о Куллохе и Олвен. Куллвху великан Испаддаден повелевает добыть Муйс, или блюдо Гвиддно Гаранхира. Это блюдо (или тарелка) могло накормить весь мир — девять человек за один раз, относительно него полагали, что оно исчезло вместе с Мерлином, наряду с другими сокровищами Британии, «когда он вошел в Стеклянный дом в Бердси».
Но я хочу дать понять, что меня интересуют романы о Граале лишь в той степени, в какой они раскрывают нам свидетельства сохранения исконно британской мистической традиции. То, что предание о Граале было видоизменено для христианских нужд и, таким образом, все проникнуто христианскими и восточными влияниями, — общеизвестно, но эта сторона исследования, меня не заботит, — даже в части теории, гласящей, что кельтская церковь в Уэльсе использовала легенду о Граале для того, чтобы дать отпор претензиям римского понтифика на церковную гегемонию в Британии. Я же ищу свидетельства сохранения изначальной отечественной оккультной традиции, связанной с Граалем, присутствующим в форме котла вдохновения, располагающегося в иной сфере, для достижения которой необходимо было посвящение в мистическое, или друидическое, братство.
Мы видели, что существует неразрывная связь между поэмой Талиесина «Добыча из Аннуна» и легендами о Граале, что одно возникло из другого, что сначала Грааль представлял собой котел вдохновения в друидическом культе, прежде чем его стали считать сосудом, содержавшим кровь Спасителя. В одном из позднейших романов он описывается как поднос, на котором находится голова, в другом же — как рака, опять же в виде блюда или чаши. Для нас не важно, какую форму Грааль может принимать в христианской символике, поскольку, несомненно, он сохраняет здесь евхаристическое содержание, несмотря на самые явные свидетельства его «языческих» или друидических корней — речь идет о кельтском котле вдохновения и изобилия, котле Дагды, Керридвен, Пуйлла. Даже его англо-норманнское название — Грааль, блюдо, сделанное из дорогостоящих материалов и используемое во время праздников, — является переводом кельтского слова mwys — муйс, мовис или миас.
В книге г-на А. Е. Уэйти есть одно впечатляющее место о фольклорных предшественниках Грааля:{48}
«Реалии фольклора перешли в литературу о Граале, претерпев значительные трансмутации, то же самое произошло и с определенными элементами древнего друидизма, которые смешались с христианством; ритуал, миф и доктрина обрели облик Традиции, Доктрины и Ритуала, поскольку предметы, которые сосуществуют, имеют тенденцию к совмещению, по крайней мере в том, что касается их внешних контуров; и существуют, как я полагаю, признаки существования периода, когда священник, читавший мессу у алтаря, не только был друидом лишь в своем сердце, но и не находил в этом сердце причин, которые бы не позволяли настоящему друиду быть священником. Уже много времени спустя после того, как произошло обращение кельтов, загадочные сказания и мистические ритуалы продолжали сохраняться в Галлии и Британии, и если и можно было сказать, что котел Керридвен был сосудом, относящимся к языческому учению, то в равном же символическом значении он представал и сосудом тутти-кванти, находясь под странной эгидой кельтской церкви. Тогда существовали мастера чудес и тайных наук, чье искусство проявлялось в тени церковных стен и даже в их пределах. Бардовское святилище, по утверждению ряда тех, кто выступал от его имени, не оказывало противодействия древним священным таинствам, церковь же, со своей стороны, видимо, принимала в свой перегонный куб многое такое, что по своему составу было ей чужим, ожидая осуществить там его превращение и вылить в новую форму. В IV веке в Бордо было значительное число христиан, которые являлись ранее друидами, и, возможно, в отношении позднейших доктрин их закаленное старым опытом сердце также служило перегонным кубом. Известно, что святой Бейно в последние мгновения своей жизни воскликнул: Я вижу Троицу и Петра, и Павла, и друидов, и святых! — невидимый небесный хор. И если бы тогда этот факт получил огласку, то это послужило бы препятствием к канонизации Бейно, учитывая, что решение принималось в Риме. Уже в гораздо более позднем периоде, в XII веке, мы еще обнаруживаем запечатленное присутствие мистерий, и нет сомнений в том, что вера в них сохранялась в основном благодаря усилиям бардов. В XII веке также началось великое возрождение литературы в Уэльсе. Существует ряд манускриптов Иоло, которы