По Риму немедленно расползаются слухи: может быть, он отравлен не просто так, а по приказанию Тиберия? Мы не знаем, так это или нет. В последующие годы мы видим Тиберия как невероятно подозрительного, мрачного, жестокого и хитрого правителя. Очень может быть, что он решил разделаться с племянником, но доказательств, естественно, никаких нет. С этого момента по понятным причинам, мягко говоря, осложняются отношения между семейством умершего Германика и Тиберия. Вдова Германика Агриппина, как и полагается по римским обычаям того времени, кремирует тело своего мужа на Востоке, в Антиохии, а урну с его прахом везет в Италию. Страна погружается в траур по Германику – официальный, но и народный, который показывает, насколько он был популярен. Когда прибывает корабль, на котором Агриппина с маленьким Калигулой везет его прах в Италию, ее встречают легионеры, воевавшие с Германиком. Они сопровождают его прах до Рима. По пути их встречают сенаторы, ему пришли поклониться знатные жители Рима, и прах Германика торжественно хоронят в мавзолее, где уже покоится император Август. Примечательно, что Тиберий не участвует в этих похоронах. Хотя он встречает родственников, и Агриппина даже требует разбирательства смерти ее мужа. Начинается дело, но Пизон, правитель Сирии, покончил с собой, вероятно, чего-то опасаясь. Это рождает новую волну слухов, что не иначе это Тиберий велел его убить. Но ничего не выяснилось, никто не был наказан, и жизнь идет дальшее.
Б. Уэст. Агриппина сходит на берег с прахом Германика в Бриндизии. 1768 г.
А дальше характер Тиберия совсем портится: он становится все более подозрительным, все более жестким и жестоким. Одним из проявлений этого было то, что он снова начал применять закон об оскорблении величия. Это был очень интересный закон, который существовал еще с давних времен. Но только раньше, в республиканскую эпоху, его применяли к тем, кто оскорбил величие города Рима, скажем, надругался над какими-то символами государственной власти или совершил предательство. Вот это было оскорбление величия, которое каралось казнью. При Августе этот закон начали применять по отношению к принцепсу. То есть если ты дурно говоришь об Августе и уж тем более если ты изменяешь великому Августу, то к тебе могут применить этот закон. Тиберий, вступив на престол, объявил, что все наиболее важные процессы, включая обвинения по этому закону, будут обязательно рассматриваться в сенате. Еще один поклон в сторону сената. Но прошло некоторое время, и он стал сам его применять и вообще стал все жестче относиться к своим врагам. А среди своих врагов он явно числил Агриппину, вдову своего племянника, и ее старших сыновей – маленький Калигула, очевидно, не воспринимался всерьез. И поэтому в следующие годы одновременно разворачивается несколько сюжетных линий. Тиберию все меньше нравится Рим. Это сама по себе вещь невероятная. Римские императоры, и вообще римские политики, редко покидали Рим. Конечно, они могли отправляться на войну – как Цезарь, например, который долго очень находился в Галлии, но потом, разумеется, вернулся в Рим, чтобы бороться за власть. Их могли посылать для управления разными провинциями. Консулы зачастую командовали армиями за пределами Рима. Но центр власти, безусловно, находился в Риме, так что любой консул, и уж тем более император, стремился находиться у средоточия власти, а если и покидал столицу, то стремился как можно скорее туда вернуться.
Тиберий же, наверное, чувствовал угрозу от сената. Несмотря на все жесты благоволения в сторону сената, вероятно, у него остаются какие-то подозрения. И наверное, это было взаимно: чем жестче себя вел Тиберий, тем больше было недовольство сената, тем тяжелее и неотступнее его подозрения. Он все больше опирается на ту силу, которая была создана еще Августом и которая позже, уже в последующие века, станет абсолютно неуправляемой, но пока императоры еще могут на нее положиться.
Эта сила – преторианская гвардия, своего рода личная охрана императора. И насчитывает она в этот момент уже несколько тысяч отборных воинов, которым лучше всего платят, которые находятся в Риме неотлучно и охраняют императора. Позже они уже поймут, что могут как охранять императора, так и свергать его и ставить другого. Но пока для Тиберия это его главная опора. Он все больше доверяет именно преторианцам. В 14 году он делает префектом претория, то есть главой преторианцев, человека по имени Луций Элий Сеян, которому он довольно длительное время полностью доверял. Сначала гвардией командовали двое префектов, но с 15 года Сеян оказывается единоличным командующим. Тиберий не делает его своим соправителем, но фактически у Сеяна огромная власть. Мало того, Тиберий нередко уезжает из Рима и постепенно обосновывается на прекрасном острове Капри на юге Италии, где для него строят роскошный дворец и где, если верить Светонию и другим историкам, творились какой-то запредельный и жуткий разврат, жесточайшие пытки и казни. Понять, сколько в этих рассказах правды, а сколько преувеличений, очень трудно. Нет сомнений лишь, что Тиберий действительно последние годы своей жизни живет на Капри и не возвращается в Рим, а в Риме от его имени правит Сеян, которому уже воздвигают золотые статуи, которого воспевают и в руках которого реальная власть.
Параллельно с этим, не в один день, а постепенно начинают обрушиваться репрессии на семью покойного Германика. Очевидно, Тиберий и с их стороны тоже ощущал какую-то опасность и послал в Сенат письмо, в котором обвинил Агриппину и старшего сына Нерона в высокомерии и строптивости (политических обвинений не выдвигалось, как ни странно). Против старших сыновей Германика последовательно выдвигаются различные обвинения. Легко предположить, что их мать, которая была уверена, что Германика отравили по приказанию Тиберия, могла говорить об этом с сыновьями. Скорее всего, слуги доносили о разговорах домашних. И вот задерживают одного из сыновей и отправляют вместе с матерью в ссылку. Тиберий все больше подозревает семью Германика в каких-то преступлениях.
Тут надо помнить, что все это происходит в рамках одного семейства – Германик был племянником Тиберия. У Германика была сестра, то есть тоже племянница Тиберия, которую звали Ливилла, и тот выдал ее замуж за своего сына от первой жены, которого звали Друз. Эта Ливилла еще сыграет мрачную роль во всей истории, хотя и здесь нам придется пробираться сквозь путаницу свидетельских показаний.
Сначала Тиберий, похоже, хотел как-то приручить родню Германика или же просто держать их под контролем. Во всяком случае, старшего сына Германика – Нерона, своего внучатого племянника, он женит на своей внучке, дочери Друза и Ливиллы. При этом говорили, что эта внучка Тиберия обо всем, что делал или произносил ее муж, докладывала своей мамочке. А мамочка дальше как-то тоже интриговала, несмотря на то что это был ее племянник, а не только ее зять. Возможно, это и стало основой для обвинения Нерона и Агриппины и их последующей высылки.
Их дальнейшая судьба туманна, но печальна: то ли Нерон умер сам, то ли покончил с собой, то ли его уморили голодом. Агриппина то ли покончила с собой, то ли ей помогли умереть. Во всяком случае, Тиберий с ними расправился. В живых остались средний сын Германика и маленький Калигула. Среднего сына бросают в тюрьму, где он проведет несколько лет, и в конце концов его уморят голодом, и говорили, что умирая, он кричал страшные проклятия в адрес Тиберия, а рабы, охранявшие его камеру, его избивали. А пока средний брат сидит в тюрьме, Калигула остается с тремя своими сестрами, которых он очень нежно любит, что потом породит разговоры о каких-то противоестественных отношениях между ними. Поначалу Калигула с сестрами живут у прабабушки – вдовы Октавиана Августа Ливии, потом у бабушки. На девушек никто привычно не обращает внимания, а Калигула еще мал. Но, естественно, на всякий случай за ним тоже присматривают. Тиберий всех своих воображаемых и реальных врагов победил, надежность власти обеспечил и, казалось бы, может жить спокойно. Но не тут-то было. Умирает его сын Друз, и ходят слухи, что его отравил тот самый префект Сеян, которому Тиберий так доверяет, которому воздвигают статуи, который практически правит за него. Но почему?
И здесь мы снова сталкиваемся с очень сложной ситуацией, когда надо разобраться в том, что говорят историки. Но историки опираются на то, что заявлял Тиберий, а с Тиберием сложно разобраться, где правда, где ложь. Во всяком случае, похоже, что ходили слухи о влюбленности Сеяна в жену Друза Ливиллу, и поэтому якобы они сговорились и отравили Друза. Правда это или нет, сказать сложно. Есть и другая версия, что вся родня Германика была погублена Сеяном. И вновь – почему? А потому, что он хотел сам наследовать Тиберию. Где здесь правда? В этих гипотезах и слухах можно блуждать очень долго. У префекта претории были основания надеяться, что, если он женится на Ливилле, он станет, пусть и дальним, но родственником Тиберия. Так почему бы Тиберию его не усыновить, если он так ему доверяет? Был ли он действительно влюблен в Ливиллу или это тоже часть политической интриги? Или это просто все придумано задним числом? Можно выбрать любую версию. Сложность заключается в том, что позже Тиберий свалит на Сеяна уже все возможные грехи. Похоже, что Тиберий хоть и сидит на Капри, но очень внимательно следит за тем, что происходит в Риме. Мало того, есть даже версия, ее и придерживается Светоний, что Сеян был нужен Тиберию для расправы с потомством Германика, для этого он его и возвышал. Хотя и без этой инструментальной функции преторианцы – это такая сила, с которой надо было вести себя очень осторожно. В чем бы ни была причина, еще несколько лет после гибели Агриппины и старшего сына Германика и после заточения его среднего сына Сеян остается практически главным обладателем власти в Риме.
Тиберий сидит на Капри и там развлекается всякими очень странными и неприятными способами. А потом, когда Калигуле исполняется 17 лет (вполне взрослый по тем временам человек), ему приказывают переехать к императору на Капри. Вряд ли его могло обрадовать приглашение человека, который уже погубил его мать, может быть, погубил его отца, погубил одного его брата и держит в тюрьме другого. Но ослушаться невозможно, по приезде его принимают как внучатого племянника, радостно, он тоже должен делать вид, что ведет себя хорошо. И дальше историки пускаются в описания самого Калигулы. Надо иметь в виду, что все эти описания сделаны задним числом, уже после того, как Калигула побывал императором, тираном, был убит, и поэтому историки не отказывают себе в черных красках. Не скупясь на детали, они описывают, какой он был страшный урод, какие у него были редкие волосенки на голове, а зато шея покрыта щетиной, какие у него были злобные черты лица и как он специально перед зеркалом какие-то особо устрашающие рожи корчил. Указывают, что у него были тоненькие-тоненькие ножки и огромные ступни. Что он всегда был очень бледный, с безумными глазами. Но если посмотреть на портреты Калигулы, то там ничего особенно безобразного не видно. С другой стороны, очевидно, скульпторы явно не хотели изображать очень уж страшного человека, особенно когда он становится императором. Тут уж не до размера ступней.