А Калигула меж тем выздоравливает. И то ли ему оклеветали Макрона, то ли он действительно увидел какой-то заговор, во всяком случае, он первым делом обрушил свой гнев на несчастного Гемелла, который был очень молод и ни к чему подобному не готов. Он даже никогда не сражался, даже меча в руках не держал. Поэтому, когда к нему пришли центурионы с приказанием умереть, как пишут римские историки, он даже не знал, как покончить с собой, а это редкий случай в Риме. Пришлось его обучать, как это делать, но учителя были умелые. Таким образом, Калигула избавился от Гемелла. А дальше он быстренько избавился и от своих старших советников. Он снял Макрона, на этот раз действуя неторопливо: нельзя просто так казнить префекта преторианцев, потому что они могут вступиться за своего командира. Поэтому он сначала снял его с этого поста и назначил на тоже очень почетную должность префекта Египта – того самого богатого и манящего Египта. И Макрон готов был отправиться туда, но, когда он уже почти садится на корабль, его обвиняют в измене, и судьба его решена. Взамен ему Калигула назначает сразу двух префектов претория: Луция Аррунция Стеллу и Марка Аррецина Клемента. Кстати, это очень характерная черта любого тирана – возвышать малознатных людей, которые будут полностью зависеть от его расположения. Таким образом, преторианскую гвардию возглавляют люди, зависящие от самого Калигулы. Дальше он разделался со своим бывшим тестем Силаном. Здесь тоже интересно проявились римские нравы. Силан был человеком, который имел право первого голоса в сенате, это был огромный почет. Калигула изменил порядок голосования, и Силан лишился этого почета. Казалось бы, беда невелика. Но Силан прекрасно понял, что это начало его конца. И он решил не дожидаться того момента, когда Калигула его обвинит в предательстве и казнит, потому что тогда бы у него конфисковали все имущество, и его родным ничего бы не досталось. Поэтому он предпочел покончить с собой. Вот таким образом Калигула избавился от своих старших советников, которым он многим был обязан. А в остальном продолжается достаточно спокойная жизнь. Но мысль, что надо окружать себя не слишком знатными людьми, что сенаторы в силу своего положения его враги, очевидно, уже пустила ростки, хотя он пока демонстрирует прежнее почтение к сенату. Но начинает очень много делать для римских провинций. Он последовательно поднимает и возвышает тех, кого называли новыми людьми, стараясь таким образом найти какой-то противовес сенату. И параллельно с этим он хочет получить наследника. Его первая жена умерла. Свою вторую жену он просто украл с ее собственной свадьбы с другим человеком. Спустя довольно короткое время, когда выяснилось, что она продолжает общаться со своим предыдущим женихом, он их обвинил в измене, развелся с ней и выслал обоих.
Через некоторое время он женится снова, предварительно разведя знатную матрону с ее мужем. Говорили, что муж даже сам, якобы увидев, что она нравится Калигуле предложил ей развестись. Во всяком случае, Калигула женится в третий раз. Но вскоре вроде бы обвиняет жену в том, что она бесплодна – она действительно никого не рожает, и он с ней тоже разводится. Это всегда интерпретируется как проявление странной, дикой взбалмошности императора: одну он похитил со свадьбы, женился и тут же развелся, муж сам предлагает свою жену императору – какой-то цинизм, свальный грех и упадок нравов. Но есть и другая сторона: он действительно хочет наследника. А проблема заключалась в том, что, когда Калигула болел и когда Макрон уже начал выдвигать Гемелла на пост наследника, Калигула объявил наследницей свою сестру Друзиллу. И было понятно, что она не сможет править, что за нее будет править ее муж Лепид. И вообще-то сестры в эти годы, очевидно, считали, что их влияние будет сохраняться. А теперь Калигула один раз женится, другой раз женится и разводится с женой из-за бесплодия. Он хочет наследника, а значит, их шансы унаследовать власть тают на глазах. В этот момент еще умирает Друзилла – самая любимая сестра Калигулы. Он в отчаянии. Он ее обожествил, приказал построить храмы в ее честь, оплакивал ее невероятно долго, ужасно страдал. Муж Друзиллы считает, что раз уж Калигула так любил сестру, раз уж ранее объявлял ее наследницей, то, может быть, какие-то ее права могут перейти к нему? Но тут он видит, что никаких прав ему никто не предоставляет.
Оставались две сестры – Ливилла и старшая сестра Агриппина. Агриппина, названная в честь матери, уже была замужем и родила ребенка, который позже станет императором Нероном. А у Агриппины, судя по всему, роман с Лепидом, вдовцом ее сестры. И вот, как считается (тут во имя научной добросовестности можно каждый раз добавлять «как считается»), две сестры Калигулы и муж покойной Друзиллы устроили заговор. Побудительным мотивом к нему, возможно, стало то, что Калигула женился на Милонии Цезонии, которая уже была от него беременна. Так что после появления наследника влияние остальных родственников на императора стало бы гораздо меньше. Возможно, они сговорились с одним из командующих рейнскими армиями, стоящими против германцев, которого звали Гетуликом. Таким образом, против Калигулы объединились его родственники и крупный командующий со стоящими за ним войсками.
Друзилла, сестра Калигулы
После этого (как считается) кто-то на них донес, и Калигула начинает действовать – на первый взгляд очень странно, но на самом деле очень продуманно. Он совершенно неожиданно снимается с места и невероятно стремительно двигается в сторону германских земель, вроде бы намереваясь посмотреть, что там происходит. За собой он приказывает следовать сестрам и Лепиду. И дальше, увезя их из Рима и оторвав от возможной поддержки, он казнит Лепида. Сестер отправляет в ссылку. Выставляет на аукцион их совершенно невероятные, запредельные богатства. Он добрался до Рейна, и все эти мероприятия в историографии называют германским походом Калигулы. Потому что кроме казней в Германии он провел серию экспедиций, укрепил оборону, но потом отвлекся на завоевания в Британии. Некоторое время он провел в Лионе (тогда – Лугдунуме), где развлекался, устраивал пиры, слушал роскошные стихи, написанные в его честь. Если стихи ему не нравились, он приказывал этим незадачливым поэтам языком слизывать то, что они написали. И уже позже даже в Риме будут говорить: берегись, станешь писать плохие стихи, – будет с тобой, как с поэтами в Лугдунуме. Сюда же привозят по рекам и невероятные богатства его сестер. В результате, по легенде, везущие их корабли чуть ли не блокировали прочие речные перевозки – столько везли их добра, мебели, украшений на продажу. После чего Калигула делает попытку захватить Британию, но что-то у него не получается: то ли там взбунтовались солдаты, то ли просто Фортуна ему изменила. Почему-то он солдатам на берегу Ла-Манша приказал собирать раковины. Это приводят как пример его безумных прихотей, хотя очевидно здесь был какой-то символический жест, что-то он им хотел этим сказать. И наконец, он возвращается в Рим – уже совершенно другим человеком. Он везде подозревает заговоры, повсюду видит злокозненную руку сенаторов. В какой-то момент он произносит перед сенаторами речь, добавляя, что некоторых из них он казнил, зато других он прощает. И сенаторы настолько счастливы, что оказались в числе этих других, прощенных, что постановили эту речь записать и каждый год читать вслух. Очевидно, чтобы напоминать императору о его милосердии и своей признательности за то, что он казнил не всех. Тут-то и выяснилось, что он не уничтожил все судебные дела, которые были при Тиберии. Потому что он не упускает случая обвинить сенаторов в их давнем коварстве во времена Тиберия.
Он приказывает своим слугам зачитывать отрывки из этих дел, якобы давно сожженных: вот как вы доносили друг на друга, вот как вы лгали тогда, вы Тиберия смели обвинять в жестокости, но сами провоцировали эти казни. Это публичное унижение сенаторов, демонстрация им их же вероломства показывала, что доверять им он более не намерен.
Дальнейшее время правления Калигулы выглядит противоречиво. С одной стороны, можно рассказать о том, как он расширял владения Рима на Востоке, какие он проводил реформы, как он менял налоги. Он вообще сделал много интересного, что явно говорит о том, что никакого сумасшествия, о котором так много говорят, там не было и в помине. Но, конечно, негативно настроенные по отношению к нему древние историки предпочитают рассказывать о разнузданной роскоши, о том, как он пил винный уксус, в котором был растворен жемчуг, о том, как его четвертая обожаемая жена Цезония выходила в свет вся покрытая драгоценными камнями. Ну и, разумеется, об этом пресловутом коне Калигулы, которого звали Инцитат (быстроногий, молниеносный, примерно так можно перевести его имя), которого он якобы сделал консулом и привел в сенат. На самом деле, конечно, никаким консулом он его не сделал. Вот что сообщал об этом Дион Кассий: «…одного из коней, которого он называл Инцитатом, Гай приглашал на обед, во время которого подбрасывал ему ячменные зерна и пил за его здоровье из золотых кубков. Он также клялся жизнью и судьбой этого коня, а кроме того, даже обещал назначить его консулом. И он наверняка сделал бы это, если бы прожил подольше». Пожалуй, в этих экстравагантных выходках видится не клиническое безумие, а скорее, намеренная издевка, саркастическая демонстрация того, что конь был бы лучшим консулом, чем кто-либо из римских сенаторов. С другой стороны, известно точно, что Александр Македонский тоже любил своего коня Буцефала. Он, конечно, не поил его из золотого кубка, но там, где Буцефал умер, он построил целый город в его честь. Но при этом его безумцем мир отнюдь не считал.
Да и в целом за пресловутым безумием Калигулы просматривается как раз вполне продуманная политика. И это политика унижения сената. В этом Калигула был очень последователен, об этом сохранилось много рассказов. Он действительно постоянно и намеренно приглашал актеров, певцов, колесничих, то есть людей, которые считались намного ниже сенаторов, и сажал их с ними за один стол.