Ж. Н. Сильвестр. Разграбление Рима вестготами. 1890 г.
Сегодня понятно, что это просто описание кочевника: он кочует с кибиткой, родился в одном месте, живет в другом, одет в шкуры, но для Марцеллина и представителей народа, одетого в тогу, конечно, это был ужас. «Они словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид», – их безобразие универсально. Для историка понятно, что кони, которыми пользовались гунны, очевидно, были совершенно другой породы, отличной от римских, более тонких и изысканных. «Часто, сидя на них на женский манер, занимаются своими обычными занятиями. День и ночь проводят они на коне, занимаются куплей и продажей, едят и пьют и, склонившись на крутую шею коня, засыпают и спят так крепко, что даже видят сны». «При столь диком безобразии человеческого облика, они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть». Понятно, что римлянину, привыкшему к изысканной разнообразной еде, еда кочевников кажется чем-то диким. Они едят полусырое мясо, да еще кладут его под седло! Наверное, это причудливо преобразованное представление о вяленом мясе, которое часто едят кочевники. Но, кстати, историки многое из представлений Аммиана Марцеллина опровергли, и в частности доказали, что гунны явно не ели просто сырое или даже полусырое мясо. Опровергается это находками множества котлов, которые были у гуннов, то есть они определенно варили, а возможно, и жарили еду. Марцеллин пишет, что они безбороды, потому что с детства мальчикам наносят порезы на щеки, чтобы у них не росла борода, и от этого они кажутся еще более жуткими. Эта странная неоднозначная запись Марцеллина тоже неоднократно обсуждалась. Не исключено, что гунны, как и многие другие восточные народы, в знак траура по своим погибшим родственникам или вождям, резали себе лицо. Возможно, Марцеллин таким образом истолковал этот обычай. Может быть, дело в том, что у гуннов не было особой растительности на лице. И здесь мы сталкиваемся с еще одним интересным вопросом, который вызывает огромные споры. Откуда они, собственно, взялись?
Среди историков распространено мнение о том, что гунны, напавшие в конце IV века на Римскую империю, – это те самые хунну, о которых в течение многих предыдущих веков говорят китайские летописи. Китайская империя дала хунну сильный отпор и именно от них отгородилась Великой Китайской стеной[46]. Существует предположение о том, что часть народа хунну, кочевавшего где-то в степях Монголии неподалеку от Китая, развернулась, совершила невероятный переход практически через всю Евразию и примерно спустя столетие оказалась неподалеку от Римской империи. Это очень интересная теория, впервые высказанная французским китаистом Жозефом де Гинем еще аж в XVIII веке. Он же, впрочем, считал также, что китайцы были выходцами из Египта, так что китайская культура – это продолжение египетской. Однако с тех пор к этой идее про гуннов все время возвращаются, и есть много историков, которые с ней согласны, хотя есть и возражения против нее.
Этническая принадлежность гуннов не совсем понятна. К сожалению, язык гуннов до нас не дошел, а среди их имен, которые мы видим у римских историков, есть явно тюркские, есть германские, есть вообще непонятного происхождения, но тут все осложняется тем, что мы не знаем, насколько верно римляне передавали и записывали эти имена. Судя по находкам в захоронениях гуннов, там присутствовали очень разные этнические типы, поэтому есть предположение, что это совершенно не обязательно те далекие азиатские кочевники, что, возможно, союз гуннов – это сложная смесь самых разных народов, сформировавшаяся где-то в азиатских степях. Во всяком случае, понятно, что они выглядели не так, как римляне, причем отличались от римлян гораздо больше, чем германцы, они появились неожиданно, они были не похожи на других и уже этим вызывали ужас.
Ж.-А. Рошгросс. Гунны грабят римскую виллу. Ранее 1938 г.
Считалось, что гунны разгромили великого царя готов Германариха, или Эрманариха. Германарих правил много лет, он был уже старым человеком по свидетельствам историков, кротостью не отличался, но потерпел поражение в неравном бою. Одну женщину, из племени росомонов, которые подчинялись готам, за изменнический уход от мужа король Эрманарих, «движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом». … Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть готов, которую составляли остготы… Эрманарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни. Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остготами», – писал об этих далеких от Рима распрях историк Иордан…
Император Феодосий II и Элия Евдокия. Миниатюра из хроники Константина Манассии. XIV в.
Но после остготов гунны обращают свой взор на Римскую империю. Не обратить на нее внимание было трудно, не мечтать о ее богатствах было невозможно. Как и все варварские соседи Рима, гунны мечтали прикоснуться к римским изыскам и к римскому богатству. Мы знаем, что со всеми своими соседями у Рима были противоречивые отношения. Но к этому моменту самим римлянам уже совершенно не хотелось воевать, и это был один из факторов, ослабивших Римскую империю. И нашлось, казалось бы, отличное решение: оградиться по границам империи племенами, с которыми римляне заключили союзы, и рассчитывать на то, что эти племена будут защищать римлян от других племен. Теперь можно было предаться размышлениям о жизни, наслаждаться и читать утонченные книги. Но что делать, если вождь этих племен, как Аларих, сам пойдет на тебя войной? Как ты будешь защищаться от него? Рим во многом попал в зависимость от своих варварских соседей, которых он так презирал. И мы знаем, что в 380-е годы Галлию, часть тогдашней Римской империи, захватил римский полководец Магн Максим, объявив себя там императором. Тогдашний полководец Западной Римской империи, император Валентиниан II был совсем ребенком, и все решал франкский полководец Флавий Бавтон, который пошел воевать против Максима. Войск у него было не так много, и, судя по всему, он обратился за помощью к гуннам, и те помогли ему, и пошли на Максима. Но в какой-то момент, когда узурпатор был уже подчинен, когда Бавтон добился победы, гунны не захотели останавливаться: они хотели идти дальше и грабить богатые галльские города. Пришлось заплатить им огромную сумму – как бы в благодарность за их поддержку, хотя это явно больше походило на дань. После чего гунны снова ушли куда-то в Центральную Европу, на равнины, где можно было пасти коней. Но с тех пор, судя по источникам, появления гуннов, каждый раз очень неприятные, стали повторяться. После того как они напугали всех в Галлии, они повергли в ужас и Восток, потому что вторглись в Персию, вторглись на Кавказ и разграбили часть Армении. И в римлянах, живших в Восточной Римской империи, поселился непреходящий ужас, что в любой момент гунны соединятся с персами и пойдут на них. Что же делать тогда? Поэтому восточную часть империи гунны тоже очень сильно тревожили.
Уже в 408 году гуннский царь опять пошел на Запад, – все же рассказы о Риме и его богатствах тянули всех, как магнит. Царь, которого звали Улдин и который поначалу тоже был союзником Рима и помогал ему воевать против других народов, теперь идет на Запад со своим войском, и вот уже Улдин угрожает римской Фракии и заявляет, что может завоевать все земли, освещаемые солнцем… Но, как пишут римские историки, и воинам, и военачальникам гуннов так понравился римский образ жизни, их нравы, мягкость и императорская щедрость, что они стали массово переходить на сторону римлян, а самому Улдину пришлось спасаться бегством. Но спустя два года вместо него в Рим придет как раз вождь вестготов Аларих. Мы знаем, что в 410 году молодой знатный юноша римский, которому в тот момент всего 19 лет, по имени Аэций, будущий великий полководец, вместе с другими римлянами будет отправлен заложником к гуннам. Благодаря плену он будет знать многое о них, но, к сожалению, Аэций не оставил записей о своей жизни у гуннов. Они были бы бесценны.
Император Валентиниан II. Мрамор. 387–390 гг.
И дальше гунны то появляются, то исчезают, то заключают с римлянами непрочные союзы, то на них нападают. Они получают дары, все больше напоминающие вынужденную дань, и отходят. Так длится несколько десятилетий. А затем, в 434 году, у гуннов появляется два царя, два брата, которых зовут Аттила и Бледа. И 11 лет, похоже, они правят вдвоем. А дальше то ли Бледа умирает своей смертью, то ли, как рассказывали римляне, Аттила на охоте подстерег брата и убил его. Может быть, это было приписано жуткому Аттиле задним числом. Мы не знаем, почему они правили 11 лет вместе, а потом Аттила его убил. Но все могло быть и так. Они много воевали, в основном с Восточной Римской империей, – а в это время уже на Востоке, в Константинополе, правил один император, а на Западе, в Риме (точнее, в Равенне), – другой. Сначала Аттила и Бледа в основном ходили на Восток, в Константинополь, и даже чуть было его не взяли, но Бог спас, как писали византийские историки. Похоже, что разразилась чума в войске гуннов, и поэтому они отошли. Невероятно повезло жителям Константинополя, потому что вскоре после того, как гунны ушли, произошло страшное землетрясение, и рухнули укрепления, защищавшие Константинополь. Тогда император Феодосий II не стал дожидаться возвращения гуннов, а быстро начал новое строительство и воздвиг вокруг Константинополя те мощные стены, остатки которых и до сих пор можно видеть в Стамбуле.