лии, разоряя один за другим множество городов. Мы знаем, что Париж был спасен только тем, что святая Женевьева молилась вместе со всеми парижанами, и гунны прошли мимо Парижа, разорив перед этим множество других городов, и дошли до Орлеана, осадили его, но взять, похоже, так и не смогли. И тогда Валентиниан отправил в Галлию войско, которое возглавлял тот самый Аэций, некогда бывший заложником у гуннов. За прошедшие годы он стал знаменитым полководцем, у него были хорошие отношения с варварами, – может, потому, что варваров было много в то время, а может быть, потому, что он живал в варварских землях. Во всяком случае, у Аэция было войско, частично состоявшее из римлян, частично из варваров и существенно меньшее, чем у гуннов. Но Галлия, которая формально была владением императора Западной Римской империи, на самом деле уже находилась в руках разных варварских правителей. Римляне пока что соблюдали хорошую мину при плохой игре и делали вид, что эти правители зависят от них. Хотя на самом деле последние уже становились независимыми королями. На территории Галлии жили франки.
Ф. Кастелло. Теодорих I, король вестготов, 1635 г.
Одна из версий говорит, что Аттила вторгся в Галлию не потому, что жаждал получить Гонорию (эту романтическую легенду нам излагает только готский историк Иордан с опорой на упомянутого выше Приска), а потому, что сыновья короля франков, не в силах решить, кто из них будет наследником, обратились к Аттиле. Отдельно интересен, конечно, выбор Аттилы на роль третейского судьи. Кроме франков там были бургунды, а на юге Галлии, будущей Франции, было мощное государство вестготов. Вестготы занимали тогда большую часть Иберии, будущей Испании, но также и юг Франции – их столица была в Тулузе.
И вот Аэций, выступивший в поход против Аттилы со своим значительно уступающим ему по численности войском, понимает, что ему грозит разгром. Он обращается за помощью к королю вестготов, Теодориху I (не путать с чуть более поздним королем остготов Теодорихом Великим), и Теодорих является ему на помощь со своим войском. В июне 451 года на северо-востоке Галлии, на Каталаунских полях состоялось серьезное сражение. С одной стороны, войско Аттилы, где, похоже, были не только гунны, но и примкнувшие германские племена. А противостояло ему как будто бы войско римлян, но на самом деле это было войско Аэция и довольно большое войско вестготов. По сути, судьбу Римской империи решали два варварских войска, сражавшихся друг против друга.
По странному и печальному совпадению, Каталаунские поля находились там, где сейчас стоит французский город Шалон на реке Марне – на той самой реке, где во время Первой мировой войны будут происходить страшные, кровопролитные сражения между французской и немецкой армиями. Французская пропаганда имела некоторые основания и любила обзывать немцев гуннами и обещать, что здесь французы вновь остановят Аттилу. Кстати, немцев действительно остановили на Марне.
Ф. Эррера мл. Папа римский Лев I. XVII в.
Но вернемся в 451 год. Считается, что Аттила долго не начинал бой, потому что ожидал благоприятных предсказаний, а ему, вроде как, предсказали, что он потерпит поражение, но один из правителей, сражающихся против него, погибнет. Предсказание, наверно, придумано задним числом, но историки сходятся на том, что битва началась довольно поздно. В какой-то момент ожесточенного сражения с огромным количеством жертв с обеих сторон становится понятно, что гунны проигрывают. Аттила уже понимает, что гибель близка, и он ни в коем случае не хочет попадать в плен. Очевидно, у него был какой-то укрепленный лагерь, который он оборонял, возможно, он и начал бой позже, потому что строил укрепления, наверное, из своих повозок такую стену воздвиг. Внутри этого лагеря он приказал сделать костер, сложив седла от лошадей, и собирался, когда враги уже ворвутся в лагерь, поджечь этот костер и погибнуть, но не сдаться врагам.
Захватить Аттилу в плен действительно не удалось. И здесь тоже не совсем понятно. Во время этого ожесточенного боя король Теодорих был убит, а его старший сын Торисмунд, который сражался вместе с ним и жаждал отомстить за отца, бросился вперед. Вестготы почти ворвались в лагерь гуннов. Но в этот момент Аэций убедил Торисмунда, что не надо идти дальше, что надо поберечь силы. Так как был поздний вечер, вестготы остановились, а на следующий день Торисмунд быстро помчался домой на юг в Тулузу, чтобы удержать свою власть. Аэций убедил его, что лучше уж ему вернуться домой, пока родня не отняла у него королевский престол. И возникает вопрос: почему Аэций так поступил? Есть версия, что он не хотел полного крушения гуннов, может быть, испытывал теплые чувства после жизни у них, а с другой стороны, возможно, и более простое объяснение: что вестготов, своих союзников, он тоже боялся и хотел сохранить гуннов как противовес вестготам, в надежде укрепить власть императора. Древняя римская политика «разделяй и властвуй».
Аттила ушел из Галлии, но через год он вернулся снова, и уже оказался на территории Италии, и уже явно шел к Риму, разграбив до него несколько итальянских городов. Здесь, как нам рассказывают римские историки, главным спасителем Рима стал папа римский Лев I Великий. Но вообще-то мы знаем, что император Валентиниан отправил к Аттиле целых трех послов, каждый из которых должен был сказать, что Гонорию он не получит, однако может получить дары. Строптивую девицу в тот момент от греха подальше вообще отправили в Константинополь, и что с ней было дальше, мы не знаем.
Из трех посольств главное внимание всегда уделялось посольству Льва I, в церковной истории есть много разных версий описания, как этот папа римский убедил Аттилу, произвел на него впечатление своей святостью, умолил его не нападать на Рим. Это посольство изображено Рафаэлем в Ватикане, в одном из покоев папы римского. И была легенда о том, что, когда папа римский вел переговоры с Аттилой, Аттила (единственный из многочисленных свидетелей) увидел, что рядом с римским папой стоит огромный великан и, незримый для всех остальных, грозит Аттиле. Так он понял, что это ангел, могущественные силы, которые защищают папу римского и велят ему уйти. Но другая легенда гласила, что Аттиле предсказали гибель в случае, если он посягнет на Рим. Вот Аларих захватил Рим и вскоре умер, – и с тобой так же будет. Но есть более обыденное объяснение, что папа римский дал Аттиле огромный выкуп, чтобы тот не трогал Рим. Или же вообще папа Лев I вел переговоры просто о выкупе захваченных заложников, а на Рим Аттила и сам передумал идти из-за распространявшейся в войсках болезни, и успешных действий Аэция, и прибытия подкреплений от императора Марциана[52]. И Аттила ушел. Может, он пришел бы снова, но, во-первых, он отвлекся, вознамерившись идти на Константинополь, от которого тоже хотел получить разные богатства, а уже на следующий год, в 453 году, Аттила умирает.
Со смертью Аттилы тоже связано множество разных странных легенд, но историки в один голос подчеркивают его невероятное сладострастие и огромное количество жен, которое у него было. Это неотъемлемая характеристика великого архаического вождя: у него непременно должно быть много жен, что символизирует его выдающуюся маскулинность.
И вот Аттила в очередной раз решает жениться, на прекрасной девушке по имени Ильдико. Говорят, что она была дочерью короля бургундов, и Аттила услышал про нее где-то в Галлии. Во всяком случае, Аттила умирает сразу после своего свадебного пира. Как пишет готский историк Иордан: «Он взял себе в супруги – после бесчисленных жен, как это в обычае у того народа, – девушку замечательной красоты по имени Ильдико. Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения и отяжеленный вином и сном, он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своем обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его». Интересно, что утром подданные долго не решались зайти в спальню, думая, что вождь наслаждается со своей молодой женой, а потом зашли и обнаружили мертвого Аттилу. О судьбе Ильдико мы, к сожалению, можем лишь догадываться.
С похоронами Аттилы, как с похоронами многих великих правителей, связаны разные сказки. «Среди степей в шелковом шатре поместили труп его, и это представляло поразительное и торжественное зрелище. Отборнейшие всадники всего гуннского племени объезжали кругом, наподобие цирковых ристаний, то место, где был он положен; при этом они в погребальных песнопениях так поминали его подвиги… После того, как был он оплакан такими стенаниями, они справляют на его кургане «страву» (тризну)… сопровождая ее громадным пиршеством. Сочетая противоположные (чувства), выражают они похоронную скорбь, смешанную с ликованием. Ночью, тайно труп предают земле, накрепко заключив его в (три) гроба: первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа». Дальше кладут множество богатств, его волшебный меч (о котором речь впереди), и его конница скачет по этому холму, пока он не сравняется с поверхностью земли и не становится неотличим от остального пространства, чтобы никто не знал, где похоронен великий Аттила.
Рафаэль Санти. Встреча Льва Великого с Аттилой. 1514 г.
По другой версии говорили также, как через много веков будут говорить о Чингисхане, что, отведя русло реки, его похоронили на дне, а потом залили водой. Но дальше, как и полагается, убили всех тех, кто строил эту могилу.
После этого гунны просуществовали очень недолго, как и Западная Римская империя. Великий Аэций, победитель Аттилы, был убит через год после смерти Аттилы по решению императора Валентиниана. Его приближенный Петроний Максим убедил императора, что Аэций для него опасен, что у него слишком много силы, и тогда Валентиниан вызвал к себе великого воина, нанес ему первый удар мечом, а его охранники добили Аэция. После этого Валентиниан спросил одного из вельмож: «Как ты думаешь, правильно ли я поступил, убив Аэция?» На что тот ответил: «Не знаю, правильно или нет, государь, но ты левой рукой отрубил свою правую руку». После убийства Аэция Валентиниан III прожил недолго. Он был убит в результате заговора того самого Петрония Максима, который и натравил его на Аэция. А после этого Петроний Максим сам стал императором, женился на вдове Валентиниана, но та попросила о помощи вождя вандалов Гейзериха. И вот тут Рим все-таки был захвачен.