Я кладу руку поверх его руки на своем животе и позволяю ему делать свое дело, без всяких оговорок и беспокойства о десятках женщин вокруг нас, которые внезапно осознают присутствие Джесси на танцполе и по максимуму включают танцевальные навыки. Они безуспешно пытаются поймать его взгляд. Его подбородок надежно прикован к моему плечу, когда он компрометирует меня вращением своих великолепных бедер, не обращая внимания на то, кто за нами наблюдает. Он весь во мне.
— О Боже, я люблю тебя, — говорит он мне на ухо, целует в висок, затем сжимает мою руку и немного кружит, прежде чем вернуть к своей ожидающей груди.
Танцоры аплодируют, и группа начинает играть «Superstitious» Стиви Уандера. Слышу за спиной визг Кейт.
— Потанцуем еще? — Он выгибает брови и уверенно улыбается, медленно раскачивая меня из стороны в сторону.
— Пить, — умоляю я.
— Не можешь угнаться за своим богом, прелестная искусительница, — хрипло говорит он.
Мы единственные, кто стоит, обнявшись, когда все вокруг начинают двигаться под новую мелодию. Джесси прав, группа очень хорошая.
Он ведет носом по моей щеке, а затем делает медленный круг.
— Ты счастлива?
— Безумно, — отвечаю не колеблясь. Это самый простой вопрос, на который мне когда-либо приходилось отвечать. Я притягиваю его ближе к себе. Между нами слишком много пространства.
— Тогда моя работа здесь закончена.
Он прижимается лицом к моей шее и глубоко вдыхает, и я улыбаюсь в чистом и совершенном блаженстве, когда он заключает меня в кокон своих крепких объятий. Я никогда не была так счастлива и знаю, что никогда не буду. Я могу разобраться с его прошлым.
— Твоя искусительница сейчас умрет от жажды, — говорю тихо.
Чувствую, как он ухмыляется мне в шею.
— Боже упаси, — отвечает он, неохотно отпуская меня. — Пойдем, не хочу, чтобы меня обвинили в пренебрежении. — Он поворачивает меня в своих объятиях и начинает уводить с танцпола.
Достигнув края, внезапно осознаю, что моя поясница лишилась теплой ладони Джесси, и я поворачиваюсь, чтобы отыскать его. Мои глаза сразу же атакует вид встревоженного лица Джесси, когда четыре женщины — две из которых голос номер один и три из туалетной комнаты — хватают его и, гладя, утаскивают обратно на танцпол. У этих женщин действительно нет ни грамма самоуважения. Вижу недоверчивые взгляды на хмельных лицах Кейт, Сэма и Дрю, когда женщины сообща удерживают свою добычу. Бедняга в ловушке, и, если их не осадить, они его не выпустят. Его расстроенное лицо — результат беспокойства из-за того, что я наблюдаю, как он отбивается от стаи волчиц, пытающихся его съесть. И после нашей недавней ссоры в его кабинете он знает, что он не единственный, кто жаждет уничтожения. Одному Богу известно, что бы он сделал, если бы ситуация была обратной. Танцпол превратился бы в кровавую баню.
Я спокойно подхожу к ним, и Джесси перестает бороться, наблюдая, как я приближаюсь. Его внезапное подчинение заставляет женщин прекратить безумство. Я протягиваю ему руку, и он тут же ее берет, все женщины отпускают моего мужчину и спокойно смотрят, как я заявляю о том, что принадлежит мне. Притянув его к себе, бросаю на всех четырех молчаливых женщин презрительный взгляд. Я ничего не говорю, хотя внутри у меня все кипит от их дерзости. Развернувшись, увожу Джесси с танцпола. Слышу несколько охов и определенно возглас Кейт, но не оглядываюсь. Я наслаждаюсь тем фактом, что в кои-то веки я веду Джесси. Такого никогда не случалось, и, безусловно, это ненадолго. Меня подхватывают, и остаток пути до бара несут на руках.
— Мне нравится, когда ты такая собственница, — удовлетворенно рычит он. — Поцелуй меня, немедленно.
Хочу заметить, что я уничтожаю только тогда, когда это необходимо, но это было бы бессмысленной тратой воздуха. Обняв его за шею, погружаюсь в его рот, чувствуя на себе множество взглядов. Может, памятки все-таки не понадобятся.
— Вот. — Он сажает меня на мой стул и машет Марио, который тут же достает мой напиток из-за стойки бара вместе с двумя бутылками воды.
Я беру бутылку и охотно начинаю пить, прежде чем у Джесси появляется возможность потребовать от меня этого.
Джесси садится на стул напротив и одобрительно мне улыбается.
— Марио, что с запасами? — Приподнявшись, он перегибается через стойку, пробегает глазами по длинному ряду бутылок. Оглянувшись, я замечаю поредевшие полки.
— Ах, мистер Уорд, этим вечером наши гости умирают от жажды, — смеется он, доставая несколько пустых бутылок. — Завтра я проведу инвентаризацию. Доставка прибудет в воскресенье.
— Молодец, — говорит Джесси, садясь на место и ставя ногу на перекладину моего стула. — С тобой все в порядке? — Он протягивает руку и поправляет мой бриллиант.
Я подавляю зевок и киваю.
— Нормально.
Он улыбается.
— Я отвезу тебя домой. День был длинный.
С благодарностью приветствую его предложение. День действительно был очень длинным. А уничтожение отнимает много сил.
Джон заходит в бар, хлопает Джесси по плечу и кивает мне.
— Ты в порядке, девочка? — громыхает он, и я тоже ему киваю. Внезапно я потеряла дар речи. Я совершенно измотана.
— Я отвезу ее домой. Наверху все в порядке?
— Все хорошо, — подтверждает Джон. Он кивает мне, и я снова зеваю. — Скажу, чтобы подогнали твою машину. Отвези ее домой.
Джон достает телефон и дает несколько коротких, точных инструкций, прежде чем кивнуть Джесси.
— Нужно увидеть Кейт, — удается пробормотать мне сквозь усталость. Хочу слезть со стула, но Джесси, опустив руку мне на колено, останавливает.
Джон издает тот глубокий смех, который отзывается эхом во всем теле.
— Кажется, я только что видел, как они с Сэмом исчезли наверху.
Ох?
— Хочешь, сходим попрощаться? — присоединяется Джесси к забавляющемуся Джону.
— Нет!
Понимаю, что мое лицо искажено от отвращения, и они смеются еще громче. Застать трахающихся Кейт и Сэма с поличным? Нет, спасибо. О боже, к ним присоединится кто-нибудь еще? Где Дрю? Отчаянно отмахиваюсь от своих случайных, непрошеных мыслей.
— Отвези меня домой.
Я содрогаюсь и спускаю усталые ноги на пол. Учитывая все обстоятельства, и что я пробыла в этих туфлях более семи часов, они невероятно удобны.
Джесси и Джон обмениваются парой слов, но мой мозг не позволяет ушам слушать. Тем не менее, я прихожу в себя, когда он говорит Джону, чтобы тот не ждал его завтра, а это значит, что я остаюсь с ним, и устрою припадок достойный Оскара, если он разбудит меня на рассвете и сунет под нос костюм для бега.
Я прощаюсь с Марио и Джоном и позволяю своей голове упасть на плечо Джесси, когда он выводит меня из «Поместья» и сажает в машину, прежде чем устроиться за рулем.
— У меня был самый лучший день, — мечтательно бормочу я, вжимаясь в прохладную мягкую кожу сидения. И это правда, если не считать наглых шлюх.
Чувствую, как его ладонь легко опускается на мое бедро и лениво поглаживает.
— Детка, это у меня был лучший день, спасибо тебе.
— За что ты меня благодаришь?
Я снова зеваю, веки такие тяжелые. Это меня баловали и осыпали вниманием.
— За то, что позволила тебе напомнить, — тихо говорит он.
Я перевожу на него сонные глаза и улыбаюсь, наблюдая, как он заводит машину и поспешно выезжает. Закрываю глаза и поддаюсь изнеможению. Он мне хорошо напомнил, и я очень рада, что позволила ему.
— Добрый вечер, Клайв. — Чувствую, как вибрации голоса Джесси проникают в тело, которое крепко прижато к его груди. Не могу поверить, как я устала.
— Мистер Уорд, вызвать для вас лифт?
— Нет, я сам. Спасибо.
В моем коматозном состоянии задаюсь вопросом, живет ли Клайв здесь. Он должен быть одним из двух консьержей, но я никогда не видела второго. Слышу, как дверь пентхауса захлопывается пинком, и в мгновение ока уже лежу на кровати. Думаю, можно оставить платье там, где оно сейчас. Я сворачиваюсь калачиком.
— Брось. Давай снимем с тебя платье. — Он перекатывает меня на спину.
— Оставь, — сонно ворчу я. У меня нет энергии.
Слышу, как он смеется.
— Я не собираюсь спать с тобой полностью одетой, леди. Никогда. Иди сюда. — Он поднимает меня за руки и свешивает мои ноги с кровати, прежде чем снять туфли. — Приподнимись. — Меня слегка подтягивают в положение стоя и разворачивают. — Как ты снимаешь эту штуку? — спрашивает он, скользя руками по спинке платья, а затем вниз по бокам.
Я протягиваю руку через плечо и указываю на потайную молнию. Он хватает ее, медленно расстегивает, а затем стягивает платье с плеч. Я выхожу из него и опять падаю ему на грудь.
— Полагаю, я мог бы оставить тебя в этом, — его одобрительный тон слегка будит меня, когда он гладит мои бока сквозь тонкое кружево корсета. — Зубы?
— Пожалуйста. — Я начинаю идти в ванную, его ладони не отрываются от моей талии.
Он усаживает меня на туалетный столик и наносит на мою щетку зубную пасту, после чего подставляет ее под кран.
— Открой, — приказывает он, и я открываю рот, предоставляя доступ к зубам.
Удерживая мою челюсть, он начинает осторожно чистить, медленно и терпеливо кружа. Сосредоточенно хмурится, в его глазах мерцает удовольствие, и я знаю, это потому, что он выполняет свою работу, на которую сам себя назначил: заботиться обо мне.
Он вытаскивает щетку.
— Плюй.
Я сплевываю и позволяю ему стереть остатки пасты с моих губ, наблюдая, как он засовывает большой палец в рот и сосет его. Я устала, но не настолько. Раздвинув ноги, хватаю его за рубашку и притягиваю так близко, как только могу.
Он улыбается.
— Кто-то проснулся? — Он обхватывает мое лицо ладонями и нежно целует в губы.
Я почти сплю, но одна его рука в нужном месте, и это меня пробуждает.
— Это ты. Это на уровне инстинкта, — сонно бормочу я.
— Никогда за миллион лет не подумал бы, что скажу такое, но этой ночью я не собираюсь тебя брать.
Он обводит носом мой нос, и я двигаю бедра вперед в знак приглашения. Какая же я бесстыжая потаскушка. Он отстраняется и, выгнув бровь, бросает на меня строгий взгляд.